Корректор реальности - Олег Языков

– Корабль, ответь Туру… Принимай нас, полетим обратно. Забыли мы там кое-что…

Как мы ниндзями-невидимками лазили по затемненному аэродрому, я рассказывать не буду. Дело простое, привычное… Нашли мы пусковые, нашли. Стояли они себе спокойненько, прислоненные к одной из сторон ангара, в котором слышались голоса работавших технарей и лязг металла. Взвесив все данные, крепко подумав и тщательно прошерстив окраины аэродрома, наткнулись на обвалованный землей пункт боепитания, в котором и обнаружили небольшой штабель патронных и снарядных ящиков, столы с машинками для набивки пулеметных и пушечных лент, и так необходимые нам ящики с РС-82. Один ящик мы и приватизировали втихаря… Надеюсь, хода войны мы этой диверсией не изменим… Загрузившись своей добычей, мы, по-разбойничьи пригибаясь, потрусили в сторону ждавшей нас капсулы.

Из капсулы я связался с профессором, переждал взрыв его негодования тем, что разбудил начальство посреди ночи (мне никогда бы даже в голову не пришло, что профессор знает такие выражения!), испросил разрешения смотаться на пару дней на Полигон, получил искомое разрешение, элегантно упакованное в цветистые матюки, и мы отбыли…

Сразу по прибытии на Полигон я засунул Андрея в кресло тренажера, установил ему задачу – ракетная атака строя немецких бомбардировщиков, высота – 2 тысячи метров/3 тысячи метров, облачность средняя, солнце… примерно тут будет солнце, истребительного противодействия нет/истребительное противодействие есть. Пуск двух ракет с дистанции 1000 метров (это чтобы возбудить их любопытство), а потом – залп четырьмя ракетами с восьмисот. Причем, ракеты должны взрываться метрах в 70—80 перед строем самолетов. Только так!

– Давай, страшный лейтенант, тренируйся… Я потом посмотрю твои записи. Все помнишь, что делать надо? Останется время – оттачивай посадку. Ну, давай, с богом… С тобой, значица! Я пошел дела делать.

Дела начались с разговоров с нашими ветеранами. Пить я отказался напрочь, и они это правильно поняли. Объяснил свою задумку, мужики поморщили тыквы, покивали, а потом мы дружной толпой двинули в оружейные мастерские. Причем Каптенармус тащил большой пакет из промасленной бумаги, из которого предательски торчало горлышко «смирновки»…

– …для нас это смастрячить – как два пальца об асфальт, – утирая рот рукавом и одновременно выуживая из банки кильку покрупнее, высказался начальник мастерской. Два серьезных мужика, его помощники и подчиненные, единым махом закинули по полстакана в глотки, сказали: «Ухх! Хороша! Давно не пил казенную… – и дружно кивнули. – Сделаем! Только дай газ, который в боеголовку закачивать будем».

– Ага, это вам Каптенармус подтащит. А сколько загоните?

– А сколько надо?

– Да как тут скажешь… В принципе – чем больше, тем лучше… Рванет сильнее. В этой ракетке, – я ласково погладил полуметровый реактивный снаряд, стоящий в центре стола, – что-то немногим более трехсот грамм взрывчатки. Но нам не сбивать бомбардировщики надо. Напугать их надо, до уср… до полного расслабления сфинктера, значит. Чтобы кинулись в стороны, дергая бомбосбрасыватели для ускорения свободного полета. Как-то так… Если их сбивать, то это брак в работе будет. Нужно, чтобы они бомбы на свои танковые колонны сбросили. Вот, смотрите. Когда наши только-только нащупывали принцип объемного взрыва, получались такие вот результаты… Только учтите – это были первые шаги! Можно сказать – лабораторные испытания.

Я мигнул Каптенармусу, и он незаметно плеснул водку по стаканам. Мужики неосознанно тут же зажали стаканы в мозолистых дланях…

– В общем, при взрыве бомбы, содержащей примерно тридцать литров окиси этилена, образуется облако топливовоздушной смеси радиусом восемь-девять метров и высотой более четырех метров. Это на поверхности, понятное дело… А у нас будет воздушный взрыв. Значит, облако примет форму сферы… После подрыва этого самого облака образуется ударная волна с таким избыточным давлением по фронту, которое могло бы быть в результате взрыва 250-килограммовой тротиловой авиабомбы. Такой взрыв способен в радиусе 30 – 40 метров полностью вывести из строя самолет… Разрушить его практически полностью! Ага, крылья отдельно, а мухи только с ножками бы остались. Вот что-то такое нам бы и пригодилось, на нашу бедность… в 41-м году-то…

Услышав про черный для нашего народа год, мастера молча кинули водку в глотки.

– Ты нам только дай ее начинку, Салага! А уж мы уж… Как, мужики?

Мужики, не закусывая, одновременно кивнули сивыми головами.

– Только дай. Мы уж ее качнем под давлением. Мало немцу не покажется.

– Когда забирать будем?

– Погоди забирать… Сделаем штук несколько – испытать нужно будет. Подшаманить, то-се… Давай через пару дней, годится?

Я кивнул, и мы хлопнули по рукам и еще по семь капель. Лед, как говорится, тронулся!

Я не знаю, что там дал в качестве взрывчатки мастерам Каптенармус, он только хмыкал и намекал на нанотехнологии, не знаю, сколько этой жуткой смеси загнали в ракету мастера, но когда мы подорвали первую ракетку на испытаниях, грохот взрыва меня просто потряс. Датчики зафиксировали обалденный результат. Получалось, что взрывать их нужно не ближе сотни метров перед самолетами. А иначе мог быть просто летальный для аэропланов результат. На земле расставленные вокруг ракетки грузовики и легкие танки сдуло метров на шесть-восемь. Вот так-то!

Я принял зачет у старшего лейтенанта, внес поправки на дистанцию пуска, проверил его действия при посадке. В общем и целом – ничего. И не такие дубы в ВВС сейчас летают. Приемлемо…

От прощального банкета я опять отказался, и мы загрузились в капсулу. Причем вместе с нами летел один из технарей. Его задачей было сделать все так, чтобы истребители нас не подвели.

Сразу по прилету на полянку мастер расставил нас на подхвате и начал лязгать ключами, легким матерком комментируя суету и действия двух неумех. Пришлось тактично ему напомнить, для кого он, собственно, собирает направляющие… И для чего. Мастер замолчал, яростно гремя инструментом.

И часа не прошло, как все было готово.

– Вы вот что, ребята… Установить-то мы их установили, но! Ни проверки, ни юстировки. Как стрелять будут – я не знаю… Как бы вас не подвести.

– Не боись, Трофимыч, не подведешь. Особой точности тут не достигнешь. Реактивные снаряды – оружие хорошее, мощное по воздействию, но снайперского пуска при всем желании тут не сделаешь. Разброс уж больно большой. Нам бы с дистанцией не ошибиться. Это главное.

– Ну, раз так – пошли эрэсы вешать. – Мы потянулись к зеленым ящикам, спрятанным в кустах, загрузились, и потащили чудо оружейной мысли к истребителю Андрея. – Осторожно! Осторожно, черти! Да не клади ты их на землю… Держи… теперь подавай.