Книга Легиона - Наль Подольский

— Не смейся… увидишь… увидишь завтра сама… а сейчас я… мне пора… — Не закончив фразы, Лиза уснула, продолжая слегка улыбаться.

Отойдя от нее, Марго обнаружила, что сидящий в кресле Платон тоже спит.

— Сперва давай твои новости, — предложила Лола, — потому что мои наверняка будут длиннее.

— Хорошо, — согласилась Марго. — Перед тем, как сбежать, Гаденыш донес на нас Легиону… на своем языке. Он спрятал в квартире излучатель, и как только тот заработал, Легион нас засек. Если бы не Лиза, он бы с нами покончил… Представляешь, какая ядовитая гадина? И хитер, как шакал… Остерегайся его.

— Приняла к сведению. Это все?

— Он утащил всю свою аппаратуру, это не просто, больше сотни килограммов груза. А он не дурак. Значит, делает на нее какую-то ставку, наверняка пакостную и, вероятно, не зря. Так что держи ухо востро.

— Уже держу. Теперь все?.. Тогда послушай меня. Лиза, может быть, и права. Насчет Легиона. Три часа назад склад на Охте взлетел на воздух.

— Мы видели зарево. Я о нем почему-то сразу подумала. Но ты-то как успела узнать?

— Работа такая, — не без гордости усмехнулась Лола, — о разрушении крупных объектов страховые компании узнают первыми, после водителя головного танка… Так вот: с военного аэродрома, за городом, стартовал транспортный самолет. На борту было восемьдесят тонн горючего и столько же — боеприпасов, для свободолюбивого народа какой-то южной страны. Вместо того, чтобы облететь вокруг города в соответствии с предписанным маршрутом, командир повернул прямо на юг. Его засекли радары, но он не отвечал на запросы. Начальники не знали, как быть: не сбивать же его над городом, в самом деле. Долетев до Охты, он резко пошел вниз и врезался в землю посреди склада, который ты инспектировала… Вот собственно и все. Там теперь котлован, и окрестные дома пострадали. Работает комиссия, в том числе наши эксперты… Но главное — что, может, Лиза права? Ведь сигналы-то шли оттуда.

— Хотелось бы… Но трудно поверить: он живуч и хитер, что твой Гаденыш. Что же он, — как скорпион, — укусил сам себя?

— Как знать. Может, вирусы или излучатели… В этом деле есть свой черный юмор: самолет зафрахтовал РАП, «Российское авиационное приборостроение», и часть груза была взята именно с этого склада… куда он странным образом и вернулся. Если здесь замешан сам Легион, то это последняя из его висельных шуток.

— Твоей фирме придется теперь раскошеливаться?

— Не обязательно. Вопреки законам и договору с нами, они хранили на складе кое-какие боеприпасы. Это меняет многое, в том числе размер страховой премии. Предстоит судебная тяжба… Кстати, спасибо, что напомнила… — Лола снова взялась за свой телефон. — Э, да ты засыпаешь… Ладно, позвоню из машины. Спи, ты заработала отдых.

Проводив ее, Марго еле добрела до дивана и заснула, не раздеваясь.

Они прожили у Лизы еще три дня, пока та окончательно не оправилась, а затем переехали в одну из арендованных квартир на Охте, естественно, не отмеченную присутствием Гаденыша. Прощаясь, Лиза принесла пачку бумаг:

— Не забудь. Это ваше.

Марго с недоумением заглянула в них — это были распечатки диктофонных записей эпилептиков, над которыми Платон в свое время колдовал на компьютере.

— Как давно это было, — засмеялась она и повернулась к Платону. — Можно выкинуть, я полагаю.

— Ни в коем случае. Еще может понадобиться.

Поначалу они перезванивались с Лизой и Лолитой ежедневно, но постепенно звонки стали реже. При каждом разговоре Лиза подтверждала, что никаких признаков присутствия Легиона в этом мире нет, да и не будет. Сначала ее убежденность передалась Лолите, а затем и Марго уверовала, что больше никогда не столкнется с этой гадостью.

После переезда от Лизы Марго дала себе несколько дней отдыха, а затем набралась решимости и заявилась на работу.

Новый прокурор встретил ее, как близкую родственницу, вернувшуюся из чеченского плена. Все ее действия он полностью одобрил:

— Правильно сделала, что легла на дно. Эти бандюги тебя убили бы. Ты им здорово насолила. — Как и прежний начальник, он сразу стал к ней обращаться на «ты».

Двухмесячное отсутствие ей оформили как отпуск за свой счет, и в ближайшее время обещали новую квартиру.

Марго с удовольствием погрузилась в столь надоевшую когда-то рутинную работу — дела о разбойных нападениях и вооруженных грабежах казались ей атрибутами устоявшегося благополучного быта. Но ее новая спокойная жизнь продлилась всего две недели. Оторвав Марго от расследования очередного хищения, прокурор в середине рабочего дня срочно вызвал ее к себе. На его лице, вместо обычного благодушия, застыла хмурая многозначительность.

— Похоже, по твоей части, — он протянул ей папку.

Марго ее раскрыла и почувствовала, что задыхается, как в дурном сне при неотвратимом приближении ужаса. Постепенно ее разум осваивал конкретные сведения. Пять самоубийств сразу, классических «по-легионовски», со вспарыванием вен ножницами. Случилось это сегодня утром, между половиной одиннадцатого и одиннадцатью, в «Скворечнике», то есть в больнице Скворцова-Степанова. Четверо больных и врач, заведующая отделением. Все вместе, коллективная акция. Марго никак не могла разобрать плохо пропечатанные фамилии, но наконец нашла то, что искала: в числе остальных — Философьев. Значит, заведующая отделением — та сварливая дама, с которой она когда-то собачилась.

Марго вышла из кабинета, ссутулившись — у нее было такое чувство, как будто ей на спину надели рюкзак с кирпичами. Господи, неужели опять все сначала?

Взяв себя в руки, она изучила содержание незатейливых документов и пошла оформлять ордер на обыск в палате и кабинете врачихи. Раз уж кошмар возродился, и Легион восстает из пепла, она должна знать, что именно этой мымре было о нем известно.

Подписывая ордер, прокурор удивился:

— Да зачем тебе обыск? Ты не того… это дело не педалируй. Сейчас это никому не понравится. Подтверди факт самоубийства, и все. А мотивы… псих, он на то и псих, что ему не нужны мотивы.

У Марго было что возразить, но она только вскользь заметила:

— Но среди них есть психиатр.

— Кто их разберет: психиатры… психи… К нам не поступали пока указания, как их различать. — Прокурор подмигнул Марго с благодушной улыбкой.

Странно, подумала она, начальник, вроде бы, новый, а шутки — точь-в-точь, как у прежнего.

Обыск в палате не дал ничего, кроме нескольких листков с заумными текстами Философьева. Просматривая их на ходу, Марго успела даже задаться вопросом: следует или нет считать их стихами? Зато в кабинете заведующей отделением Марго нашла то, за что полгода назад была готова на все: диктофонные записи бесед с Философьевым и его эпилептического бреда, частичные их распечатки, а также его объемистую рукопись, посвященную Легиону. В остальном она буквально выполнила пожелание начальства: подтвердила факт самоубийства, не заостряя даже внимания на его коллективном характере.

Кассеты и распечатки она передала для исследования Платону, на которого возвращение Легиона произвело примерно такое же впечатление, как и на нее.

— Нужно было предвидеть такую возможность, — процедил он внезапно охрипшим голосом.

Вечером позвонила Лиза:

— Не хочу тебя пугать, но утром я почувствовала жуткий сигнал. Очень сильный и агрессивный.

— Точное время заметила?

— Да, без двадцати одиннадцать. Только он был не такой, как у Легиона. Так что, может быть, это еще ничего не значит.

— К сожалению, значит. В это время себе вскрыли вены сразу пять человек. — Марго сейчас было настолько на все наплевать, что она, пренебрегая всякой конспирацией, говорила открытым текстом.

— Ужас какой… Но, все равно сигнал был не такой… Может, это не он? Этот наш… со своей аппаратурой, к примеру?

— Такой, не такой — какая разница? Это именно Легион, потому что среди тех пяти был человек, тесно с ним связанный.

— Понимаешь, сигнал был, но я все равно чувствую: Легиона нет. Это совершенно точно.

— Мне бы твой оптимизм. Для меня главное, что есть свежие трупы. Это факт. А против фактов переть невозможно… Ладно, хорошо, что ты не теряешь бдительности. Ты умница.

Несколько раз за вечер Марго пыталась дозвониться до Паулс, но каждый раз натыкалась на автоответчик.

Платон выглядел нарочито подтянутым, но это обмануть Марго не могло: он был в таком же стрессовом состоянии, как и она. Они не знали, что делать. И как в самое тяжелое, уже казавшееся забытым, время, они сели вдвоем за стол пить водку.

Лолита позвонила сама, уже ночью, около часа, и голос у нее был какой-то странный, потусторонний:

— Мне нужно поговорить с тобой, только с глазу на глаз.

Она вскоре заехала за Марго, а Платон, не дожидаясь ее ухода, сел сортировать больничные распечатки. Живительный человек, прямо как из железа…