Сладкое безумие (Глубокая, как река) - Ширл Хенке

Он хотел было возразить против безапелляционности ее тона, но желудок, так долго лишенный пищи, громко потребовал еды. Полковник сдался и открыл рот.

– Очень вкусно. Неужели сама варила?

Оливия уловила насмешку и улыбнулась:

– Наверное, вспомнили мой кофе? Теперь все не так. Микайя научил меня готовить то, что я добываю на охоте, а еще я умею выделывать шкуры и вялить мясо на зиму.

– Остается только выяснить, чему еще научил тебя всезнающий Микайя, – многозначительно буркнул Сэмюэль.

Он говорил тихо, но Оливия расслышала, сердито отдернула руку и пролила горячий бульон на грудь больного.

– Все-таки надо было оставить вас на берегу реки, и пусть бы англичанин перерезал вам глотку! – Она швырнула ложку в миску, снова расплескав горячий бульон. – Нате, ешьте сами! – И Оливия сунула миску в руку Сэмюэля, пытавшегося вытереть мокрую грудь.

– Ох черт! Жжется! – жалобно вскрикнул больной, и голос его сорвался. Приняв миску, Сэмюэль, к своему ужасу, обнаружил, что руки у него дрожат и в любой момент он может вылить обжигающую жидкость на себя. Он поставил миску на грудь и позвал девушку: – Простите, пожалуйста, заберите миску, пока я не прибавил ожогов ко всем моим прочим увечьям.

Оливия мгновенно устыдилась своего поведения. Сэмюэль чуть не погиб от ран. Он только что пришел в сознание, а она уже требует, чтобы он сидел в постели и сам ел. Все же во всем он сам виноват. Стоило им провести вместе полчаса, как он доводил ее до ярости.

– Ладно, я вас покормлю, – неохотно согласилась девушка, забирая миску и присаживаясь на край кровати. Боже, каким бледным и изможденным он выглядел сейчас!

– Что с вами произошло? – спросила она с жалостью. – Как вы оказались в лесу без лошади, без одежды и едва живой?

– Я проявил неосторожность, – ответил Сэмюэль, – и меня взяли в плен молодые осаги, союзники англичанина.

– И вы бежали? – допытывалась Оливия, продолжая скармливать ему бульон.

– Можно и так сказать.

– А именно?

– Они сняли с меня сапоги и рубашку и прогнали меня сквозь строй из десятка вооруженных воинов.

– Десяток воинов! Не может быть! Как же вы выжили?

– Сам не понимаю, – угрюмо признался Сэмюэль. – Именно тогда меня пырнули ножом в бок, а до того хватили по голове дубинкой, из-за чего я и оказался в их руках. Потом они дали мне фору в пару сотен ярдов, и началась погоня. В жизни не приходилось так быстро и так долго бежать.

– Вот откуда все эти занозы. – Оливия, передернулась, представив, каково это – бежать босиком по лесу.

– Поверьте, это было далеко не худшее. – И Сэмюэль вкратце изложил последовавшие события, включая схватку с Пожирателем Змей и свои блуждания по лесу, до момента появления у селения осагов.

Когда он завершил рассказ о своих злоключениях, а также покончил с бульоном, силы его были на исходе, веки отяжелели. В этот момент на пороге показался Микайя, заполнив мощной фигурой дверной проем. При виде Оливии, сидевшей на постели Сэмюэля, он остановился и мягко сказал:

– Как я погляжу, наш солдат наконец пришел в сознание. – При этих словах Оливию будто ветром сдуло с кровати, она мгновенно оказалась возле стола и принялась энергично мыть миску и ложку.

– Он только недавно очнулся. И еще очень слаб, даже головы поднять не может, – заметила девушка как бы между прочим.

Сэмюэль во все глаза рассматривал великана, похожего на медведя, и думал: «Боже мой! Да он же ей в отцы годится, а то и в деды! – Он вспомнил обидные слова, которыми незаслуженно наградил девушку. – Ну почему в ее присутствии я постоянно говорю только глупости?»

– Полагаю, вы и есть Микайя Джонстон. Я бесконечно благодарен вам за гостеприимство. Вы спасли мне жизнь.

– Я здесь ни при чем. Это все Искорка, ее и благодарите.

«Искорка?»

– Она просидела у вашей постели все ночи с тех пор, как вернулись из селения осагов. А в пути только и было заботы, что поддерживала носилки, боялась, как бы от качки вам не стало хуже. И рану в боку она вам зашила. Правда, не хотела, пока не поняла, что у меня это хуже получится. К примеру, рука. – Микайя продемонстрировал огромный кулак. – Если бы я принялся за дело, всю бы рану раскровенил, а она все сделала чисто и аккуратно. Конечно, она очень тревожилась…

– Микайя, мне кажется, что полковник Шелби нуждается в покое, – поспешила вмешаться Оливия, вовсе не желая, чтобы простодушный великан откровенничал насчет того, как она ухаживала за этим неблагодарным грубияном.

Полковника раздирало любопытство, но усталость брала свое и клонило в сон. Сэмюэль неосторожно двинул левым плечом и не смог удержаться от стона, когда бок обожгла острая боль. Оливия сразу бросилась к постели.

– Не смейте ворочаться, а то швы разойдутся, – строго предупредила она. Ей очень хотелось дотронуться до больного, проверить повязку, как делала много раз, когда он лежал без сознания. Сейчас ситуация изменилась, у него были открыты глаза, и стало непросто прикоснуться к его телу, которое девушка теперь знала не хуже своего собственного.

Микайя молча следил за тем, как Искорка пытается предугадать малейшее желание больного, и ему стало жалко девушку. Она выглядела усталой, под зелеными глазами залегли тени от бессонных ночей, когда она ежеминутно вскакивала и впивалась глазами в Сэмюэля, готовая прийти на помощь при малейшем его движении. Искорка была прекрасная, добрая девушка и остро переживала чужую боль, будь то человек или любое другое живое существо, но, наблюдая за тем, как она ухаживает за красавцем солдатом, Микайя понял, что сердце Оливии принадлежит этому человеку. Сомнений на этот счет не было.

Достоин ли Шелби ее любви? Над этим надо крепко подумать и приглядеться к полковнику поближе, прежде чем выносить окончательное суждение. В конце концов, пока история их взаимоотношений была известна Микайе только со слов девушки, а характер у нее горячий, и гордости хватит на пару индейских вождей. Да и Шелби тоже, видать, парень крутой, если сумел выжить в одиночку в лесу без оружия и припасов. Небось как схватятся, так из обоих искры летят, усмехнулся про себя великан. Ладно, там видно будет. Впереди у него целая долгая зима, чтобы разобраться во взаимоотношениях полковника и Искорки.

Когда Сэмюэль проснулся, в нос ударил аромат свежего кофе и только что испеченных кукурузных лепешек. Пустой желудок тут же дал о себе знать, набежала слюна, Шелби разлепил веки и приподнял голову, осматриваясь.

Оливия хлопотала у печки и не заметила, что больной проснулся, и он мог спокойно наблюдать за ней. Девушка была одета в старые потрепанные брюки, видимо, еще из запасов времен Сент-Луиса, и мягкую вельветовую рубашку, которой Сэмюэль раньше на ней не видел. Рукава были закатаны до локтей, обнажив тонкие руки, покрытые бронзовым загаром.