Тайна казачьего обоза - Сергей Свидерский

— Ну, уж дудки! — крикнул Петя, обхватил ступнями голени близнеца и откинулся назад. Они вдвоём повалились на землю. Вся сила падения пришлась на близнеца. Послышался отчётливый хруст костей, близнец хрипло крякнул и следом закричал, но рук не расцепил.

Описывая круги, цепь приближалась.

В самый момент удара, Петя неимоверным усилием перевернулся. Шея, затылок и плечи близнеца приняли на себя всю ударную мощь цепи. Близнец выгнулся от полученного удара, дико закричал, оглушая рёвом Петра. Цепь содрала кусок кожи с головы, и она бойким живым фонтанчиком забила из раны и потекла по шее вниз. Петя почувствовал, как она горячей змейкой заструилась на его шею. Запах чужой крови резанул ноздри и его передёрнуло. Объятия близнеца ослабли, и Петя с трудом сбросил с себя неподвижного обмякшего близнеца и приготовился лёжа принять на себя второй удар. Айсен начал раскручивать цепь, глядя с ненавистью на Петра. Вместо этого, он увидел перекошенное страхом лицо противника и второго близнеца, побледневшего до мучной матовости лицом.

Петя нащупал трость рукой и, глядя исподлобья на противников, приподнялся сперва на колени. Заныла левая нога. Послышался хруст кости. „Только этого не хватало“, — вскользь подумал он и встал на ноги. Его слегка пошатывало.

— Ты чо наделал? — нервно тряся нижней губой, закричал второй близнец Айсену, дрожащей рукой указывая на брата.

Айсен разъярённо взвыл.

— Это не я, — зло огрызнулся он, — это виноват городской!.. — и, бешено рыча и разбрызгивая слюни, бросился на Петра.

Ударом трости в пах, Петя на время обездвижил Айсена, оставив противника с дикой болью корчиться на земле, но упустил из вида близнеца. Он быстро подбежал и замахнулся короткой толстой палкой. Глупая мысль „чего это он?“ на мгновение посетила Петра и начал медленно проваливаться в тёмную пропасть. Не полностью отключившись, он услышал голос второго близнеца, он поторапливал Айсена „скорее сматываться отсюда“ и, заодно, прихватить с собой не пришедшего в себя брата.

Петя упал на спину. Рефлекторно защитился зажатой руками тростью от удара цепью. Близнец оттаскивал разъярённого вожака от Петра, убеждая, что он своё ещё получит, но Айсен рвался из рук и кричал „дай я ему вломлю разок!“, вырвавшись, он начал бить ногами лежащего в беспамятстве Петра, вымещая на нём злобу и бессилие…

Дико визжа, в палатку Алексея Оттовича влетела Надя, и, не переставая кричать, начала что-то сбивчиво рассказывать, указывая дрожащей рукой в направлении леса.

Кое-как успокоив девушку, не пытаясь узнать причину крика, Алексей Оттович поспешил из палатки. За ним вышла поспешно Надя.

Возле палатки руководителя стояли Эльмира, Настя, Витя и Виталий. Они смотрели в одном направлении — лес.

Облокотившись на сосну и опёршись на трость, возле дерева стоял, сильно покачиваясь, Пётр с окровавленной головой, в покрытой засохшими потёками крови рубашке. Взор его блуждал. Он видел перед собой мир размытым и раздваивающимся в разных цветовых тонах. Его слегка поташнивало. Сконцентрировавшись, он рассмотрел однокурсников, болезненно улыбнулся, оттолкнулся от сосны, махнул рукой и, потеряв равновесие, упал в траву.

Очнулся Петя от едкого запаха нашатыря, разъедавшего ноздри, кто-то подсунул под нос смоченную в жидкости ватку. Закашлялся, вытер появившиеся из глаз слёзы. Затем открыл их и увидел Косиндо, склонившегося над ним, и колеблемый ветром полог палатки. Заметив изменения в состоянии Петра, Алексей Оттович поинтересовался у Косиндо, как самочувствие студента. Косиндо ответил, что всё в порядке, что пришёл в себя. Слава богу, снаружи раздалось сразу несколько голосов.

— Сейчас мы кое-что проверим, — сказал Косиндо и показал раскрытую ладонь перед лицом юноши и задал вопрос: — Петя, сколько пальцев?

— Пять, — выдавил с трудом Петя, грудь сильно болела.

— А сейчас? — Косиндо сжал два пальца.

— Пять, — повторил Петя, тошнота снова подкатила к горлу.

— Хм! — усмехнулся Косиндо, — шутит, значит, дела не так плохи.

— Эдуард Алексеевич, — раздался встревоженный голос Шмидта, — всё-таки, что с ним?

— Ничего страшного по моему мнению. Руки-ноги целы. Рёбра, насколько могу судить, тоже. Сильный ушиб. Голова повреждена. Но рана не смертельна. Удар пришёлся по касательной. Или торопился бьющий, или Петя сумел уклониться.

Шмидт попросил разрешения подойти к Пете ближе.

Сквозь набегающий в глазах волнами туман, Петя увидел озабоченное лицо Алексея Оттовича и шевельнул рукой.

— Что ты, что ты! — быстро заговорил Алексей Оттович, — лежи, не двигайся.

Пете задали вопрос, кто это его избил, ответить он не успел, мир снова померк в его глазах.

— Я ему сделал успокоительный укол и дал выпить настой целебных трав, — пояснил полушёпотом Косиндо. — До утра проспит. Повторю, Алексей Оттович, тяжёлых ран нет.

— Травы, надеюсь, тибетские? — спросил Алексей Оттович, но получилось у него непроизвольно язвительно.

Косиндо с укором посмотрел на него.

— Глубочайшее заблуждение невежественных людей, что тибетская медицина со своими травами и мазями нечто сверхъестественное. Укоренившаяся ошибка воспринимать что-то приносимое извне, произносимое трудно и звучащее таинственно, за способность обладать удивительными целебными свойствами. К вашему сведению, травы, произрастающие на территории Якутии не менее эффективны, чем хорошо разрекламированные импортные аналоги.

— Эдуард Алексеевич, вы это серьёзно?

— Вполне…

Петя снова привлёк внимание. Резко с хрипом выдохнул, выгнул грудь, отвернул лицо к стенке палатки, словно уклонялся от удара и импульсивно защитился скрещенными руками.

— Тш-ш-ш! — Косиндо положил на мокрый лоб юноши ладонь, закрыл глаза и что-то прошептал. — Спи, Петя, спи! Всё хорошо.

— Всё-таки, Эдуард Алексеевич. Я бы обратился в больницу, как можно скорее…

— Согласен; но дождёмся утра.

— … и, не мешкая, обратился в милицию.

— Полицию. — Поправил Косиндо.

— Не вижу разницы! — не сдержался и вскрикнул Алексей Оттович и сразу извинился. — Как молоток не назови, шуруп им не ввёрнешь.

— Можно просто забить. Как вариант.

— Да-да… Молоток, шуруп, — Шмидт нервно передёрнул плечами. — Нужно срочно принимать меры. — Задумался и снова крикнул: — Эврика!.. я позвоню Владимирцеву сейчас же, немедленно!..

Алексей Оттович бросился к выходу. Косиндо удержал его за локоть.

— Погодите. Не зря в народе говорят, что утро вечера мудренее. Наберитесь терпения. Я подежурю возле юноши. Завтра на свежую голову, примите верное решение.