Тень ее высочества - Лана Ежова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После захода солнца Валэри устало приземлилась около пологих горбов. Насколько хватало глаз, расстилалась степь. До ближайших поселений пять-шесть дней конного пути. Мы одни на бескрайних просторах. И от осознания такой неприглядной истины мне стало не по себе: если на нас нападут какие-нибудь твари, никто не придет на помощь.
Очерчивая границы защитного купола, Юлиан громко произнес:
– Предупреждаю: сквозь щит выйти можно – я экономлю силу.
– А вернуться обратно получится? – забеспокоился купец.
– Щит настроен на тех, кто сейчас в круге. И все-таки попрошу не выходить без надобности. Пока я не замкнул линии, советую полюбоваться местностью.
Любезным предложением мага воспользовались лишь мы с Валэри. Девушка выглядела изможденной: сказывались ускоренные сроки перелета.
Пологий горб порос редким кустарником. Сгущающуюся темноту разгонял магический светляк, созданный Яном. Желтый огонек кружил вокруг нас, как живое существо, напоминая активностью своего создателя.
– Как ты думаешь, какая-нибудь тварь не поджидает нас под кустиком? – вглядываясь в темноту, задумчиво спросила Валэри.
– Тебе-то чего боятся? Немногие представители нежити решатся напасть на ламчериона, даже если он находится в человеческой ипостаси.
Валэри легкомысленно улыбнулась:
– Не нападают, да. Но я жутко пугаюсь, когда они выпрыгивают из темноты.
Предупреждающая о появлении нечисти охранка на моей руке молчала, но мы поспешили вернуться на стоянку.
Юлиан замкнул круг. Улегшись на «постель», которую он разместил вплотную к моей – все равно утром проснемся в обнимку, – маг прошептал:
– Постарайся не засыпать сразу, у меня плохие предчувствия.
Я честно боролась с сонливостью. И, когда следопыт ровно задышал, я ей уступила, попросив Грэма разбудить, как только услышит что-то подозрительное.
…Мокрая тряпка вяло скользит по полу. Шершавые каменные плиты царапают голые коленки. Поясница ноет тупой болью, которую не унять минутным отдыхом. Мое наказание приближается к концу, что и придает новых сил.
От стен обители падчериц Судьбы веет холодом и спокойствием. И мне нужна безмятежность храма, чтобы сдержать свой неуемный язык. Подменить гордыню мнимым смирением. Или снова буду наказана, и на этот раз не мытьем полов.
Голос наставницы Регины разносится по храмовым коридорам. Бросаю тряпку и иду на зов единственного человека, относящегося ко мне хорошо. Ласковый зов вплетается в сон, становясь его частью, и возвращает в явь. Регина, старшая жрица храма Предвечной, стоит за чертой круга. И не нужно мне больше никуда лететь, торопиться, потому что наставница ответит на мои вопросы прямо сейчас. Она в нетерпении, она не может ждать и усиливает зов.
Больно. Как же больно! Левое предплечье пульсирует болью, а правая лопатка горит огнем…
«Эва! Да очнись же! Эва!» – Крик Грэма приглушает призыв.
Хочется кричать – голову сдавливает железным обручем, а тело пылает… И это хорошо. Ведь боль отрезвляет. И я вижу, что приблизилась к черте и едва не перешагнула.
Контуры высокой фигуры теряют окончательную четкость. Только красные глаза продолжают голодно светиться. Существу в темноте нужна моя плоть, его мучает жажда горячей живой крови. Моей крови. Я пячусь назад, не смея отвести взгляд от жадных глаз, и падаю на траву… Какая же я глупая! Не Регина там, нет! Меня зовет Тристан, мой учитель магии… он ранен… Я могу помочь Тристану… И я иду к нему, ведь я нужна, нужна ему…
«Не смей! Борись с зовом! Это всего лишь манник, ты можешь ему противостоять!»
Нет, нет! Я нужна, нужна, нужна… Нужна ему!!! Ох, как же больно! Боги, как же больно!
«Что происходит, Грэм?! Что со мной? Что это было?..»
«Нападение манника, – таким же болезненным шепотком ответил сатуриец. – У них сильный ментальный зов, не каждый маг может его выдержать».
«Как же охранки?! Они так жгли!»
«Не хочу огорчать, но ты устояла не благодаря им. – Облегченный смешок. – Уверен, тебя спасло мое присутствие».
Я не стала спорить. Тело бил озноб.
«Хорошо, что нападение закончилось».
«С чего ты решила?! Они тебя отпустили, принявшись за других, более слабых!»
«Они?! Сколько их, Грэм? Как их убить?»
«Манники живут группами по четыре – шесть особей, – торопливо рассказывал телохранитель. – Выследив путешественников, они не отстают от них, пока всех не съедят. Они влияют на сознание, показывая жертве образ близкого человека, который находится в беде, и так выманивают из-под защиты. Выманивают одного-двух за ночь. Шаманы степняков умеют их прогонять, но больше никто не в состоянии этого сделать».
Что же делать, боги?! Что мне делать? С ужасом я наблюдала, как Ян вылез из-под плаща и, шатаясь, поплелся к черте. Пара голодных глаз призывно светилась в темноте.
– Валэри! – Девушка не реагировала на мои пощечины и крики. – Просыпайся, если не хочешь потерять своего наездника!
Угроза подействовала, как заклинание пробуждения! Ламчерион мигом оценила ситуацию. Молниеносно оказавшись рядом с Яном, она повалила его на траву. Валэри что-то горячечно шептала своему другу, целовала его лоб, скулы, подбородок, шею, при этом заламывая ему руки и вжимая в землю всем своим весом. Ян вырывался недолго. Парень обмяк и слабым голосом поинтересовался, что происходит.
«Эва! Купец!» – опомнился Грэм.
Агграссец пьяным шагом двигался навстречу смерти. Я подскочила к толстяку, схватила за украшенную кольцами руку и потянула назад, к костру. Купец рычал и отбивался, лихорадочно махая пухлыми кулаками. Один раз он заехал мне в челюсть, второй удар угодил в бок. Ну и дела! Я же его шкуру спасаю!
«Нет! Оставь его! Манники зовут Юлиана! – застонал Грэм. – Если он выйдет, щит упадет! И тогда погибнут все! Сделай же что-нибудь!»
Ужас придал мне скорости. Длинный прыжок… Я упала на мага, и мы покатились по скользкой от ночной росы траве, приближаясь к запретной черте.
– Я должен быть с ней! Она зовет! – зарыдал он раненым зверем.
Глаза мага пусты. Острое зрение хэмелла позволило рассмотреть каждую черточку искаженного мукой лица. Я бы многое дала, чтобы увидеть призраков, влекущих его на смерть. Юлиан оказался сильнее. Он почти сбросил меня, почти вырвался из захвата…
«Да сделай же что-нибудь!»
И я его поцеловала. Губы Юлиана были холодны и тверды, как камень. Я не прекращала поцелуй, отдавая собственное тепло и дыхание, вливая магию по капельке. Мысленно умоляя парня успокоиться, ощутила, что мне начали отвечать… Когда руки мага оказались под моей рубашкой, а язык нагло забрался в рот, «лечение» пришлось закончить. Упершись следопыту в грудь, я откатилась в сторону. Чуть отдышалась и вспомнила:
– Где агграссец?!
Валэри растерялась и не успела ответить. Человеческий вой надрывно вспорол темноту. И замер.
Глава 3
Лишний слушатель
Оазис Мектубиан, дворец рода Эспинс,
45-й день пришествия Эвгуста Проклятого
Сиелла балансировала на ободке высокого, в полтора человеческих роста, вазона, стараясь не помять росший в нем цветок. Обидеть хозяйку дома, взлелеявшую прихотливое растение, не хотелось. Не желала она и портить отношения с Каримом, иначе прибила бы его игривую киску сразу, как той захотелось поточить о гостью свои «маленькие» коготочки. Нелюбовь между магессой и пустынной пантерой оказалась взаимной с первого взгляда. Кошка видела в ней соперницу и старалась изгнать со своей территории.
– Да не нужен мне твой хозяин, отцепись! – шипела Сиелла, изо всех сил удерживая равновесие.
Конечно, она могла слегка подпалить пантере усы шаровой молнией или ранить любым боевым заклинанием, но арбитр дал понять, что питает слабость к этому зверю. И магистру ордена Воды приходилось терпеть.
– Брысь! Кому сказала? Иди гуляй, Песчинка!
Кошка, казалось, смеялась над попытками стихийницы и терлась о вазон всем своим немаленьким телом.
Вазон угрожающе закачался – и Сиелла, чтобы сохранить равновесие, прогнулась назад, затем плавно перетекла в прежнюю позу. Когда баланс был достигнут, брызнула в наглую кошачью морду водой, «доставленную» магией из садового озера. Кошка фыркнула, брезгливо дернула лапой и, гордо задрав хвост, отошла к противоположной стене. Там удобно улеглась и принялась ждать. В том, что магесса скоро спустится, она не сомневалась. Они всегда спускаются.
– Сиелла? Что ты делаешь?
Магистр с облегчением повернулась в сторону вышедшего на террасу Лавджоя.
– Играю с Песчинкой, – устало улыбнулась девушка, – разве не видишь? Мы весело проводим время, присоединяйся.
– Говорил же Кариму не выпускать ее, когда во дворце гости! – Рыжий Эспинс властно указал кошке на дверь. Когда та не отреагировала, смешно замахал руками, подкрепляя команды голосом: – Брысь, демоново отродье!
Кошка не спеша поднялась и вальяжной походкой отправилась к двери. Ступив одной лапой в коридор, она обернулась и томно взглянула на Иллиан, словно говоря: ты еще не соскучилась, может, мне стоит вернуться?
