Гордость и гордыня - Джейн Остин

Ее отец поднял брови, Джейн расстроилась, Элизабет выразительно посмотрела на Лидию, но та никогда не видела и не слышала того, чего не желала замечать, и продолжала со смехом:

— Маменька, а соседи знают, что я сегодня вышла замуж? Я боялась, что вдруг они не знают, и, когда мы нагнали Уильяма Голдинга в его фаэтоне, я во что бы то ни стало захотела сообщить ему, а потому опустила стекло в дверце, сняла перчатку и положила руку на край окошка так, чтобы он увидел кольцо, а потом кивнула и улыбнулась, как не знаю что.

Элизабет не могла долее выносить этого. Она встала и выбежала из комнаты, чтобы не возвращаться, пока не услышала, что они перешли в большую столовую. А тогда присоединилась к ним как раз вовремя, чтобы увидеть, как Лидия с дерзким торжеством встала справа от матери, и услышать, как она сказала:

— Джейн, теперь на твое место сяду я. Ты должна сидеть за столом ниже меня, ведь я — замужняя дама.

Да и с какой стати было полагать, что время научит Лидию стеснительности, от которой она всегда была совершенно свободна? Ее беспечность и веселое настроение только возросли. Ей не терпелось увидеться с миссис Филипс, Лукасами и всеми остальными их соседями, услышать, как они будут называть ее «миссис Уикхем», а до тех пор она после обеда пошла похвастать своим кольцом перед миссис Хилл и двумя горничными.

— Ну-те-ка, маменька, — сказала она, когда они все вернулись в малую столовую, — что вы скажете о моем муженьке? Разве он не самый бесподобный мужчина на свете? Право, мои сестрицы должны умирать от зависти. Могу только пожелать, чтобы им повезло хотя бы вполовину так, как мне. Надо, чтобы они все поехали в Брайтон. Лучше места, чтобы обзавестись мужем, не найти. Какая жалость, маменька, что мы не поехали туда все вместе!

— Правда-правда, и будь по-моему, мы бы и поехали. Только, Лидия, душенька, мне совсем не нравится, что ты будешь жить так далеко. Вам обязательно туда отправляться?

— Господи! Ну да. И какие пустяки! Так будет весело! Вы, папенька и сестрицы должны обязательно приехать погостить у нас. Всю зиму мы проживем в Ньюкасле, и, думается, там будут балы, и уж я позабочусь, чтобы у них у всех были самые лучшие кавалеры.

— Ничего так сильно не желала бы! — ответила ее маменька.

— А потом, когда будете уезжать, то можете оставить одну или двух из них пожить подольше, и, ручаюсь, я найду им мужей еще до конца зимы.

Их гости могли пожить в Лонгборне не долее десяти дней. Мистер Уикхем получил офицерский патент перед отъездом из Лондона и должен был явиться в свой новый полк через две недели. Никто, кроме миссис Беннет, не сожалел, что они погостят в Лонгборне так недолго, зато она сполна использовала это время, делая визиты вместе с дочерью и устраивая званые вечера у себя. Вечера эти были приятны всем обитателям Лонгборна: те, кто был умнее, предпочитали избегать тесного семейного круга даже больше, чем те, кто был глупее.

Чувство Уикхема к Лидии было именно таким, каким его ожидала найти Элизабет, — далеко не равным чувству Лидии к нему. Ей почти не потребовались нынешние ее наблюдения, чтобы подкрепить прежние логические выводы: их бегство объяснялось более силой ее любви к нему, чем его к ней. И Элизабет продолжала бы недоумевать, почему, не питая к ней особой нежности, он все-таки бежал с ней, если бы не уверенность, что бежать ему пришлось из-за долгов, а в таком случае он по своему характеру был очень даже не прочь обзавестись спутницей.

Лидия надышаться на него не могла. Он всегда и повсюду был ее дражайшим Уикхемом, и никто не шел с ним ни в какое сравнение. Он отличался во всем, и она не сомневалась, что первого сентября в день открытия охоты он настреляет больше птиц, чем кто-либо другой во всей округе.

Однажды утром вскоре после их приезда Лидия, сидя с двумя старшими сестрами, вдруг сказала Элизабет:

— Лиззи! Да я же не рассказывала тебе о моей свадьбе! Когда я описывала ее маменьке и всем остальным, тебя не было. Неужто тебе не любопытно узнать, как все было устроено?

— Не очень, — ответила Элизабет. — Мне кажется, чем меньше об этом говорить, тем лучше.

— Ну и чудачка же ты! Но я обязательно должна рассказать тебе, как все происходило. Поженились мы, ты знаешь, в церкви Святого Клемента, потому что Уикхем жил в том приходе. И обряд был назначен на одиннадцать часов. Дяденька, тетенька и я должны были поехать вместе, а остальные встретить нас в церкви. Ну, настает утро понедельника, а я места себе не нахожу! Понимаешь, ужасно боялась, что придется из-за чего-то отложить, и уж тогда бы даже не знаю, что со мной было бы. А тут тетушка, пока я одеваюсь, все наставляет меня да наставляет, будто проповедь читает. Ну да я и одного слова из десяти не слышала, потому что, как ты можешь догадаться, думала о моем милом Уикхеме. Так мне не терпелось узнать, наденет ли он в церковь свой синий мундир. Ну, позавтракали мы в десять, как обычно. Я думала, завтрак этот никогда не кончится, потому что, кстати, ты должна знать, что дяденька и тетенька, пока я жила у них, совсем меня замучили. Вообрази, ни разу не выпустили меня из дома, а ведь я две недели у них провела! Ни единого званого вечера, или поездки в театр, или еще какого-нибудь развлечения. Правду сказать, сезон в Лондоне кончился, однако Малый театр давал спектакли. Ну так подают к крыльцу карету, а дяденьке вдруг понадобилось поговорить по делу с этим противным мистером Стоуном. А ты же знаешь, стоит им начать, как конца не будет. Ну, я до того перепугалась! Просто не знала, что и делать, ведь дяденька должен был повести меня к алтарю, а ежели бы мы опоздали, так в этот день уже не поженились бы. K счастью, он вернулся через десять минут, и мы поехали в церковь. Правда, потом-то я сообразила, что, задержись он, так ничего не понадобилось бы откладывать, ведь повести меня к алтарю мог и мистер Дарси.

— Мистер Дарси! — повторила Элизабет в сильнейшем изумлении.

— Ну да! Он должен был приехать с Уикхемом, понимаешь? Господи Боже ты мой! Совсем забыла! Я и словечком об этом не смела обмолвиться. Я же им крепко-накрепко обещала! Что скажет Уикхем? Это же такая тайна!

— Раз это тайна, — сказала Джейн, — то больше ни слова не говори. Можешь не сомневаться, я не стану тебя расспрашивать.

— Ах, разумеется! — воскликнула Элизабет, хотя и сгорала от любопытства. — Мы тебе никаких вопросов не зададим.

— Очень вам благодарна, — ответила Лидия. — Не то бы я, конечно, рассказала вам все, и тогда Уикхем ужасно рассердился бы.

После такого приглашения задавать вопросы Элизабет поторопилась уйти, чтобы избежать соблазна.

Но жить и дальше, так ничего и не узнав, было невозможно. Во всяком случае, было невозможно не попытаться проникнуть в тайну. Мистер Дарси присутствовал на свадьбе Лидии! Казалось бы, меньше всего он мог оказаться в таком месте среди этих людей. В ее голове вихрем закружились всевозможные предположения, но ни одно ее не удовлетворило. Те, которые представляли его поведение в самом благородном свете, казались самыми неправдоподобными. Она была не в силах терпеть подобную неизвестность и, торопливо схватив лист бумаги, написала короткое письмо тетушке, прося объяснить подробнее суть того, о чем обмолвилась Лидия, если, конечно, это совместимо с обещанием хранить тайну.

«Вы легко поймете, — добавила она, — как мне любопытно узнать, каким образом человек, ни с кем из нас не связанный и, в сущности, совершенно посторонний нашей семье, оказался среди вас в подобный день. Умоляю, ответьте незамедлительно и объясните все. Разумеется, не в том случае, если по каким-то крайне важным причинам необходимо соблюдать строжайшую тайну, как, видимо, полагает Лидия. И тогда я буду вынуждена смириться со своей неосведомленностью».

«Чего, разумеется, я и не подумаю сделать, — добавила она про себя, ставя подпись под письмом. — И если вы, милая тетенька, не ответите мне с полной откровенностью, мне придется прибегнуть ко всяким хитростям, чтобы все-таки выведать эту тайну».

Тонкая деликатность Джейн не позволила ей поговорить с Элизабет наедине об обмолвке Лидии, чему Элизабет была очень рада, предпочитая обойтись без наперсницы, пока не получит ответа на свои вопросы.

Глава 52

К большой радости Элизабет, письмо от тетушки пришло даже быстрее, чем она ожидала. Едва взяв его в руки, она поспешила в рощицу, где ей вряд ли могли помешать, и села на скамью в приятном предвкушении. Длина письма свидетельствовала, что тетушка в ее просьбе не отказала.

«Грейсчерч-стрит, 6 сент.

Милая племянница!

Сейчас получила твое письмо и посвящу все утро ответу на него, так как предвижу, что в нескольких строках мне не уложиться. Признаюсь, твоя просьба меня удивила. От тебя я ее никак не ожидала. Не думай, будто я сержусь, но просто я никак не думала, что у тебя — тебя! — может возникнуть надобность наводить такие справки. Если ты не захочешь понять меня, то извини мою бестактность. Твой дядя удивлен не менее меня. Ведь он поступал, как поступал, лишь твердо веря в твою причастность к происходившему. Однако, если тебе действительно ничего не известно, придется изложить все подробности.