Государственные интересы - Юлия Куркан

Надо ли говорить, что в покоях своих я оказалась глубокой ночью, плавно переходящей в раннее утро? Но и там отдохнуть мне не дали. Навстречу мне с кровати легко поднялся Король-Колдун.

— Ты знаешь, вчера я погорячился, сравнивая тебя с привидением, — начал он. Я хотела было обрадоваться, но этот преподнес мне еще одну гадость. — Ты больше похожа на труп, который умер давно, но которого откопали совсем недавно…

— И этот человек говорил мне что-то о любви… — буркнула я, без сил оседая на кровать.

— Конечно, — с достоинством кивнул Король. — Я очень люблю свое призвание — а в связи с ним мне часто приходится сталкиваться и с привидениями и с трупами…

Я дрыгнула ногой, в бесплодной попытке одновременно и избавиться от намозолившей туфельки, и попасть ею в Колдуна. Увы, мечты мои не оправдались.

— Как жаль, мне лень вставать, чтобы убить тебя, — умирающим голосом произнесла я, ложась на кровать.

— Решила пополнить список моих врагов? — интригующе произнес Колдун шепотом, наклоняясь ко мне.

— Скорее, возглавить список твоих убийц, — не поддалась на провокацию я.

— А я тебе поесть принес… — задумчиво произнес Король. Я резко почувствовала, как много у меня, оказывается сил! Просто масса, если вдуматься, и все их я хочу потратить именно на эту чудную корзинку, что стоит на прикроватном столике…

— Забавно наблюдать за голодной благородной женщиной, — с иронией произнес Колдун. Я сделала попытку подавиться.

— Почему это? — подозрительно осведомилась я.

— А потому что тебе хочется есть побыстрее и руками, но ты отчаянно себя сдерживаешь, ешь столовыми приборами, медленно и аккуратно. Кстати, где-то на дне корзинки был ножик для чистки фруктов — это на тот случай, если тебе захочется себя помучить и снять шкурку с яблока… — нагло заявил Король.

— А можно не с яблока, а с тебя? Фрукт-то мне ничего не сделал… — спросила я, без церемоний вгрызаясь в невинный плод.

— Если укусишь меня также… — размечтался мужчина. — Постой, что с твоими руками?

— Да так, ритуальная травма… — я коротко поведала ему обо всех странных случаях за сегодняшний день. Он осторожно размотал мои перевязанные ладони, что-то прошептал, подул на них, и все раны исчезли, как не бывало! Нет, все-таки определенная польза в колдовстве есть, это точно…

— Завтра у кого увидишь чирей во все лицо — тот и виновен, — усмехнулся Колдун. — Надо же, с магией заигрывать решили…

Я благодарно ему улыбнулась, чувствуя, как сытость и сонливость навалились на меня с силой снежной лавины. Колдун поцеловал меня напоследок, уложил на кровать, и, забрав корзинку, исчез.

Нет, все-таки он — потрясающий. И, наверное, то будущее, что я в запале обрисовала ему когда-то, стоит жертв с наших сторон…

Следующая неделя стала для меня натуральным кошмаром. Казалось, что в Княжестве просто нет такого дела, которое не свершилось бы с позволения, или ведома Светлой княгини.

— Светлая княгиня! Удой коров в восточных провинциях падает!

— Попробуйте кормить их получше… В крайнем случае — почитайте им стихи!

— Отправить к ним нашего палача?

— Вы что, хотите, чтобы коровы совершили массовое самоубийство?

— Светлая княгиня! После тризны и праздников казначей ушел в запой, и выходить оттуда не желает!

— Казначею — дать по шапке, от казны найти запасной ключ. И вообще, где помощники казначея?

— Так в запое…

— Светлая княгиня! Боярин Козлов позволил себе хулительно высказаться о власти княжеской.

— Двадцать плетей на конюшне.

— Так боярин же, неудобственно…

— Хорошо, двадцать плетей на площади. И да, оббейте плети тканью подороже — боярин же…

— Светлая княгиня! Казначей вышел из запоя.

— И что?

— Клянется, что случайно принял ключ за закуску, и проглотил его.

— Казначея отдать палачу. Пусть почитает ему что-нибудь особо проникновенное. И найдите, наконец, запасной ключ!

— Никак невозможно, ключ существует в единственном роде…

— Хорошо, пусть палач хоть выжмет казначея, но ключ доставить мне сегодня же! И проведите обыск в казначейском доме… У меня почему-то такое ощущение, что некоторую часть нашей казны можно найти там…

И вот так изо дня в день. Тонны пергаментов на подпись, бесконечное число указов, законов, нововведений. Неисчислимое количество жалобщиков и просильщиков. Да, я прекрасно понимала Колдуна — это нудная, выматывающая, скучная работа, но что делать? Впрочем, истинное удовлетворение доставило мне известие о том, что вдовствующая княгиня на людях показываться не изволит, ибо чирей у ней во все лицо выскочил! Не знаю кто как, а лично я считаю это справедливостью.

Поводов для раздумий добавил Альберт, укативший на родину. Дело в том, что его там тоже ждала коронация — родители умерли из-за несчастного случая на охоте. Кони испугались, понесли, споткнулись, сломали себе шеи, а наездникам — позвоночники. Престраннейший случай, однако упрекнуть Альберта не в чем — все знают, что последнее время он жил в моем тереме, ввиду подготовки к свадьбе. Надо сказать, с его отъездом я почувствовала себя гораздо увереннее и свободнее. Нет, я знала, что за мной продолжают следить, о моих шагах продолжают докладывать жениху, но… За это время я убедила себя, что он — враг. А видеть врага каждый день и мило с ним беседовать — не лучшее времяпрепровождение.

Впрочем, если вдуматься, все вышеописанное было сущими пустяками по сравнению с тем, что я вдруг поняла в конце недели. Я не хотела верить до последнего, я убеждала себя, что просто мало времени провожу на свежем воздухе, и у меня желудочное недомогание, но… я была беременна. Причем, как можно догадаться, не от своего жениха, ибо того я подпускала только к ручке, и то неохотно. Варианты «ветром надуло», «съела вишенку с косточкой» не проходили… Нет, отца ребенка я прекрасно знала, но вот от этого становилось не легче!

Помнится, был у нас такой исторический пример. Дело происходило в те времена, когда в Чудиновом бору заправлял царь нечисти Костюш. Это был как раз расцвет его правления, и он предавался любимой забаве всех правителей — похищал девиц из благородных семей. Надо сказать, что многие короли даже ведут между собой негласное состязание — кто больше похитит.

И вздумалось Костюшу однажды позариться на княжну нашу, Василису, коя приходится мне прапрапрабабкой. Девица он была бойкая, решительная и несколько несдержанная. В том плане, что тяжела на руку, а уж если полюбит кого… Один муж от неё сбежал в неизвестном направлении, второго она так приласкал подсвечником по голове, что тот всю жизнь потом косил во все стороны и хихикал не по делу, третий перед алтарем Древа клялся, что его заставили брать в жены эту разбитную девицу, а четвертый — мой прапрапрадед (официальный, по-крайней мере), большую часть жизни провел прячась от решительной женушки во всех закоулках терема. Его еще после смерти так и прозвали Древодар Неуловимый. С намеком на то, что никто никогда не знал, где его искать. А с государственными делами справлялся, поди ж ты…