Долина Дестино - Альберт Фейгельсон

– Я больше чем уверена, что никого никогда не любила, пожалуй, кроме моей тётушки и её дочери и то вряд ли, – вытирая накатившиеся слёзы со щёк, говорила в полголоса Илеш. За то время, что они уже в пути лицо обветрилось, и кожа была уже не так нежна как прежде. Подумала она, вытирая мокрые щёки.

– Я не уверена даже, что понимаю, что это слово значит. Любовь? В селении, где она росла у тётушки, эта тема была закрыта. Она всё время ждала, что к ней приедут её родители и заберут. Да и кто они, она узнала так поздно, что успела в душе их уже проклясть. А любовь её тётушки к ней, тоже была ущербной, ведь кроме сухого имени Илеш (она не слышала слова дочь) та ни как её не называла. Она была не более чем орудием добывания денег в её руках. Каждый год гонец привозил в дом деньги и какие-то подарки от папы. Она холила и лелеяла её, выкармливала её грудью как свою, но лишь затем, чтобы поддержать в ней жизнь. Я же для неё была ничто. Пустое место. Умирая, уходя в мир иной, она вспомнила, что мне можно бросить доброе слово как кость собаке, что охраняет двор. До этого момента, меня не было: я просто появлялась, за обеденным столом как сосед, изредка заходивший попить воды к вдове. Она ни разу ни взяла меня на руки, ни разу не приложила лечебные мази к моим ссадинам. Её дочь – вот все, что у меня было, да и то лишь тогда, когда тётушка не была дома, мы могли играться нормально и ни кого не боялись. Любить? Затрудняюсь даже сказать, могу ли я сегодня ответить на этот вопрос. Вообще существует ли она, Ленад, или ты просто хочешь меня как любую из тех, кто был у тебя во дворце? Илеш сказала это и повернулась к нему лицом. Сев напротив него на пол, она поджала ноги под себя и положила голову на них. Она выглядела уставшей, после дневного прохода. Давно сбившись со счёту дней и ночей, перестав даже запоминать – что было утром, она просто мечтала выспаться и отдохнуть.

– Зачем ты так? – Ленад встал и подошёл к окну.

– Я люблю тебя и могу объяснить тебе, что такое любовь. Это не просто хочу, что этого я не скрываю, но сегодня это не главное. Он повернулся к ней и сделал шаг к ней на встречу. Тишина мешала, он ждал ответа или хотя бы малейшей реакции, но её не было.

– Скажи мне, ты хоть раз видела себя в зеркало. Ты не можешь понять, насколько ты красива и насколько в тебе сочетается страсть с неописуемой нежностью. Ты знаешь, она любого подкупает своей невинностью.

– Ну, зеркала это королевская забава, да и что мне говорить с тем, кого я не услышу. У Илеш засверкали глаза, и в них первый раз за вечер появился огонёк.

– Ты хочешь быть моим зеркалом, стань им и расскажи мне всё, что ты видишь.

– Ты лучшая женщина в долине, я лично ни кого, ни когда красивей чем ты встречал.

Твоя золотая копна пышных волос красиво рассыпана по всей спине. Чувственное и нежное лицо с мраморным оттенком молока украшено маленьким носиком, по две стороны там расположены горящие пламенем глазки. В этом огне я бы сгорел, если бы ты дала. Но твои алые и нежные губы что-то шепчут и не дают мне уснуть, – с первого дня как я встретил тебя.

Они созданы, чтобы их не просто целовали, но и отнесли к величайшим проказам магии, и конечно эта белоснежная кожа, приятная при малейшем прикосновении к ней, как шёлк. Ленад очень серьёзно отнёсся к своей миссии и продолжал.

– Несомненно, ещё и другое, что эта высокая женщина, с тонко-очерченной талией и высокой грудью может быть королевой.

– Ленад может быть не стоит спешить. Я не могу тебе всего рассказать, но мы не можем быть вместе. Илеш всем телом ощутила вдруг мелкую дрожь, что сопровождалась слабым покалыванием по коже.

Непонятный и очень нежный аромат заполнил комнату. Буквально через мгновение этот запах чего-то сладкого, напоминавший какую-то пряность, исчез. Точнее не пропал, а растворился в воздухе. Как будто ты выходишь на улицу зимой сначала холодно, потом привыкаешь и это уже норма так же и это ощущение теплоты, и какого то доверия уже перебралось в внутрь не только тела, но и души. Смущение и тревога резка пропала, и её заменило чувство ей до этого не знакомое. Это было влечение к Ленаду, ей тяжело было объяснить это, но где то в глубине все чувства ликовали. Тело вообще стало ватным и все мысли направленные до этого на сопротивление, перестроились и она спросила.

– Всё это про меня? – улыбаясь как ребёнок, похвалившего мама, воскликнула Илеш. Очередная волна не понятных ощущений накрыло её и опять какой-то, тонкий аромат пробежался по телу. Пройдя снизу вверх, как будто источником был распускающийся цветок, упавший около её ног, он, пролетев через ноздри, вошёл в тело и согрел его. Его слова были как подтверждение ощущений, каждое слово приобретало новые краски, и утренняя симфония, поменяв пару строчек в партитуре, прозвучало только для неё в ночи.

– Я даже не назвал половины, мне мешают звёзды сказать всё. У Ленада выскочила фраза и застыла в воздухе, потому что он увидел её глаза – Значит, я прекрасна, вполголоса, разделяя каждую букву, боясь кого-то испугать, – заговорила Илеш.

– Расскажи мне, что ты знаешь, читала, слышала или просто думаешь об отношениях между мужчиной и женщиной, о страсти, что может загореться лишь от одного прикосновения к телу. Он продолжал стоять к ней спиной. Но уже за то время, что они были вместе, он понял, что ему не надо говорить она читает его мысли. Тишина была заполнена чувствами, ожидавшими выхода. Он чувствовал как первый раз, только лишь потому, что очень боялся её обидеть и потерять.

– Не хочу говорить, да и зачем. Запах исчез, но она поменялась, она стала спокойней, и все её желания вдруг приобрели оттенок каких-то разрозненных мыслей – об одном. Она хотела стать сегодня женщиной. Не важно, что она уже говорила минуту назад. Кто то снял с неё весь страх, а главное тело с неистовой силой стало требовать чего то большего. Внутренние ощущения неизвестности и какого-то будущего наслаждения, доминировали в каждом движении Илеш.

Ленад подойдя к ней, бережно поставил её на ноги и встал рядом сам. Их разделял страх, кто-то первый должен был отвести в сторону и отдаться чувствам.

Илеш пыталась в темноте рассмотреть его глаза, слабый свет, пробивавшийся через окно, больше мешал, чем помогал. Проводником по чувствам и ответственный за любое движение стал еле уловимый аромат, неизвестный и непонятный, сладкий и горьковатый, нежный и не много грубоватый, но он был, приближался и отдалялся, обжигал и ослеплял, обволакивал и отталкивал, всё это было в одно и то же время. Его задача была, наверное, запутать и вытащить из подсознания истинное желание любой женщины быть с любимым до конца, отдать не только душу, но и тело – и это у него получилось. Она его благодарила внутри, схватившись за воздух. Медленно как по ниточке шла за ним, уже не задумываясь, не спрашивая ничего, закрыв глаза, растворилась в своих чувствах.

– Я всегда считала, что никакие такие знания не нужны мне, пока не будет того кому я захочу себя отдать. Мои подружки по тренировкам с веером, постоянно в перерывах, обсуждали эту тему, но я ни когда не пыталась понять и разделить где там фантазии, навеянные утренней симфонией, или пробежавшей мелодией, и есть ли вообще в их словах доля реальности. Мой король, здесь ни чем вам помочь, к сожалению, не могу, кроме того, что остаться рядом. Илеш не знала как себя вести, ей легче было сразиться, с каким ни будь чудовищем, или перейти ещё раз через узкий переход высоко в горах. Чем стоять здесь, но она хотела. Её тело только от этих мыслей начинало согреваться внутри.

Илеш достала веер и, взмахнув им один раз, почувствовала ещё более резкий запах сладких фруктов. Создалось впечатление как будто они стояли рядом. Она интуитивно потянулась за ними, но не найдя никакой чаши с дарами около себя начала качаться на месте. Оттолкнувшись от воздуха веером, она на какое-то время вернулась в себя, но аромат всё больше доказывал своё могущество и величие, сил не было противостоять, потихоньку отдаваясь девичьим мечтам.

Ленад сегодня после боя впервые прикоснулся к ней своими губами, он сделал это, чтобы просто отблагодарить, обняв её, он почувствовал грудь, тело и главное тепло разморившее его самого. В то мгновение когда их губы соприкоснулись они стояли посреди раненных солдат пытавшихся убраться, забирая с собой убитых. Но эти дни научили их обоих жить сегодняшним днём. Держа её ещё за влажные щёки, он чувствовал, что она горит, и глаза были полны слёз. По его пальцам как по ложбинкам они скатывались вниз, он почувствовал, что он не может себя больше сдерживать. Его губы смягчились под её губами, и она всем телом прильнула к нему.

Приоткрыв свои глаза, он увидел, что её глаза были открыты и прямо смотрели на него.

– Закрывай их, они сейчас тебе не нужны – улыбнувшись, сказал Ленад.

– Не смейся, мой учитель. С ноткой обиды сказала Илеш и закрыла глаза.

Он обнял её ещё крепче. Усталость прошедшего дня и все проблемы исчезли.