Долина Дестино - Альберт Фейгельсон

– Сними маску, почему ты боишься признаться себе, что ты хочешь ответить мне да. Где пропала та Ева, что была со мной ночью. Где та настоящая мать, что готова снести всё, перед собой лишь бы увидеть своего сына.

– Не твоё дело. Твоё дело исполнять приказы и убивать. За этим я тебя и наняла. Ты принесёшь мне сумку мага, где будет ключ от границ долины Дестино. Произнесла она торжественным тоном, в голосе не было ни одной нотки сомнения, за которую можно было бы зацепиться и попробовать вернуть её к разговору о прошлой ночи. – А откуда ты знаешь про Ленада. Вдруг поменявшись в тоне, спросила она. Их глаза на мгновение встретились, пытаясь объясниться в тишине.

– Про Ленада уже знают многие, кроме него самого. Нельзя скрыть, то, что лежит у тебя в руках да ещё не помещается там. Усмехнулся он, не сводя с неё своего взгляда.

– Иким я требую, чтобы ты мне сказал, откуда ты знаешь про Ленада. Ева пыталась вспомнить каждый их разговор, любое слово, что могло натолкнуть его на эту мысль. Перебрав в своей голове всех, тех кто мог это рассказать ему она проронила одно слово. – Атикин?

– Он слишком труслив для такого шага.

– Анил?

– Именно, он. Вместо сумки оставил мне весточку о твоём сыне.

– Прекрати смеяться, или я….

– Что ты? Что ты можешь сделать. Советую тебе успокоиться. Говоря это, он подошёл к ней и сел около её ног.

– Встань, не надо мне это всё.

– А, чего ты хочешь?

– Я хочу то, что мне по праву принадлежит. Я хочу моего сына. И не важно мне, сколько людей погибнет. Не интересует меня, цена. Это не мая прихоть, это моё желание выдержанное временем. Оно не пропало, а наоборот усилилось. Значит, оно имеет право жить и цена это ни то, что может меня остановить.

– А когда ты получишь сына, ты будешь счастлива?

– Счастлива? Я не знаю, что это такое. Всю жизнь я боролась, пытаясь доказать свою правоту и победив сразу понимала, что это всего лишь на всего очередное поражение. Мне сегодня никого не жаль, но в этом не я виновата. С этими словами она встала со стула и сбросив с себя одеяла, перешагнув через Икима прошла к своей одежде. Не стесняясь своей ногаты, она начала одеваться, выражая к нему своё презрение и отсутствие хоть какого то интереса.

– Что ты будешь делать со своей победой, когда ты её получишь? Народ тебя возненавидит, а сын может не принять. Ты про это не подумала.

Вместо ответа Ева схватила за руку Икима и потащила его к витражу. По дороге она вытащила один из факелов со стены, затушив его о пол.

– Ты куда меня ведёшь. Что с тобой происходит? Произнёс король, заглянув ей в глаза. Они были переполнены гневом, лицо сильно покраснело предавая ещё более ужасающий вид. Она сейчас напоминала сама факел, что только, что затушила.

Подойдя к разноцветному стеклу, она размахнувшись рукой со всей силой ударила по ним. Прорубив дырку она стала орудовать факелом как мечом. Только мнимый враг были осколки стекла, ломающиеся под её напором. Через какое то время вместо витража была дырка в стене. С неё очень хорошо была видна городская площадь. Шум и падающие цветные стёкла собрали пару зевак внизу, но не надолго. Не видя продолжения всему этому, они быстро стали расходиться.

– Подойди сюда, и посмотри вниз. Скажи, что ты видишь? Произнесла она, пытаясь отдышаться, усаживаясь на подоконник. Она закрыла лицо, подставив лицо восходящему солнцу. Лёгкий ветерок, идущий с севера, таил в себе прохладу и воспоминания о зимних стужах. Обдувая её лицо, он пытался потушить огонь, пылающий не только на щёках, но и в душе этой женщины.

– Людей, народ, дома, людскую утреннюю суету тех, кто пытается начать свой новый день. Король пытался скрыть свои чувства и отвечал, на каком-то автомате, лишь бы ответить. Понимая, что молчание, сейчас приведёт к новой волне гнева.

– Народ, отвергнувший свою судьбу и став стадом, ради мнимой тишины. Жизнь для них темнота, и они готовы поклясться, что большего им не надо. Как можно уважать тех, кто даже не пытается защитить себя. Ты как настоящий воин, хотел бы встретиться с таким врагом на поле боя. Я отвечу за тебя – «Нет, это ниже моего достоинства». Их жизнь это эпизод истории без продолжения, существование без борьбы равносильна самоубийству и это удел слабых. Всё остальное это – грёзы и детские мечты, самообман и самоуничтожение. Это нельзя пожалеть, над этим нет надобности, плакать. Так кого ты мне предлагаешь пожалеть. Себя или их там внизу.

– Ты готова к поражению? Вместо ответа, понимая, что он уже в голове у Евы созрел и поменять его нет ни каких возможностей, спросил король.

– Готова ли я к поражению? Чего стоит жизнь, если в ней нет падений и взлётов. В чём смысл дня? Если он просто меняется на ночь, не неся в себе ничего нового. Чего стоят чувства? Если в них нет переживаний и надежды, разочарований и ярких побед. Ничего это не стоит, я уверена в этом. Я готова ради одного триумфального мгновения, что вознесёт меня как птицу к небу и поднимет над всеми этими муравьями на двух ногах – на всё. Я хочу найти ту тропинку, что петляя между этой суетой, приведёт меня в храм личного счастья. Моего счастья, где я буду королева, и править балом буду я. Не ты Иким, не Анил со своей магией и не Атикин со своей музыкой, а Я. И для этого мне нужен мой сын, мой Ленад – у меня его обманным путём забрали. Взяли с люльки, когда он был ещё младенцем и мои груди были переполнены молоком именно для него. Ты думаешь, мне нужна власть, она мне нужна лишь ради того, чтобы получить то, что по праву принадлежит мне. Я потом готова поменять её на краюху, чёрствого хлеба, что даже нельзя будет сгрызть. Возможность отомстить меня не греет и не радует, они сами себя лишили жизни, войдя вероломно в мою жизнь. Ни кто не может быть счастлив, за счёт чужой судьбы. Поверь мне Иким, я это знаю.

– Я готов принести сумку от Анила. Ты отвергала меня. В твоём сердце нет места для меня, и ты это смогла объяснить почему. Но не унизила и за то спасибо. Ты получишь своего Ленада, но всё остальное, что ты найдёшь в долине моё. Ты согласна? Протягивая руку для пожатия, произнёс Иким. В долине Дестино так делались все сделки, и рукопожатие в этом случае было сильнее любой печати в договоре.

– Согласна! Всё остальное мне и не надо. Пытаясь выделить последнюю фразу, как главную во всём этом разговоре, ответила уставшим голосом, но заметив в его глазах усмешку и какую-то недоговорённость, побоялась ему протягивать руку.

– Я сказала, что то смешное.

– Нет, моя королева. Просто рад, что мы поняли друг друга. Заметив её руку около своей он подложил свою снизу и, прикрыв женскую ладонь своим большим пальцем спросил – «Ты когда ни-будь убивала, сама?». Их глаза опять встретились, и он пытался не отпускать её взгляд. Держа их в заложниках, пытаясь обменять на честный ответ.

– Ты знаешь, у меня была сестра Ева близнец…….. Она замолчала. Пытаясь понять, хочет ли она продолжать то, что сейчас слетело с её уст. Нужно ли ей вообще раскрываться перед этим человеком. Мысли были прерваны хрипящим тихим голосом Икима. В нём был слышен испуг, восторг и удивление сразу, что было тяжело понять сам вопрос.

– А, ты кто? Скрип открывающейся двери и залетевший ветер с разбитого витража забрал вопрос, обернув взгляды обоих на дверь. При входе стояла, одна из жриц королевы держа в руках новый камзол и чистую рубашку для Икима.

Пометки на полях… С одной стороны всё понятно, но я не вижу истинную историю жизни Евы. Я лично её писал, и проконтролировал, чтобы именно так всё и произошло. 117 дней взяло главным героям выстроиться в одну шеренгу, чтобы дать общий сюжет продолжения. Вся её дальнейшая история сгорела или её отдали огню в руки, это не важно. «Клянусь богом, бога нет» – эту фразу он произнесёт через пару глав. Но товарищи судьи наверху захотите ли вы услышать правду про себя, вот в чём вопрос. Мне придётся это восстанавливать всё равно, хотя бы ради Анила. Я больше его не предам, как произошло в первый раз.

Кроме этих ещё более-менее сохранившихся глав, есть отрывки и фразы. Комментировать я их не буду, но приложу без времени, и без номера главы и так поймут про кого это.

Ещё Главы сохранившееся после пожара, или просто те отрывки, что Анил решил для меня сохранить.

…

Любовь – этим словом так часто пользуются, что уже по-моему, и смысл его давно уже стёрт и затерялся где то между фразами – «Мне надо» или ещё хуже «Хочу».

– Я даже никогда не задумывалась, могу ли я любить, да мне всегда казалось это должно прийти само собой и не по совету тётушки и рассказам девушек с долины, где я жила. Илеш отвечала как-то нехотя, да и как можно ответить на то, чего не знаешь.

– Я больше чем уверена, что никого никогда не любила, пожалуй, кроме моей тётушки и её дочери и то вряд ли, – вытирая накатившиеся слёзы со щёк, говорила в полголоса Илеш. За то время, что они уже в пути лицо обветрилось, и кожа была уже не так нежна как прежде. Подумала она, вытирая мокрые щёки.