«Коламбия пикчерз» представляет - Татьяна Полякова

– Я вас всю ночь искал, – буркнул Козлов, но взгляд, который сопровождал это замечание, был скорее недоверчивым, чем сердитым. Тут появилась монахиня и сказала, что звонят из города, просят Волкова (на самом деле звонил Илья из гостиницы). Волков ушел и вернулся весьма разгневанный.

– Надо в город ехать, – сообщил он нам. Козлов, обретавшийся по соседству, это, безусловно, слышал. – Не дают работать спокойно, то денег нет, то семинар придумали, теперь вот делегация из Дании приезжает. Можно подумать, без меня не обойдутся.

– Что опять случилось? – спросил Козлов, приближаясь. Волков отчаянно махнул рукой и полез в раскоп.

– Хотя бы площадку успеть расчистить сегодня.

Мы, выразив сочувствие, с ним простились и вернулись в гостиницу. Теперь оставалось только ждать.

Часов в семь вечера на дороге из монастыря появились «Жигули» Волкова, он торопился на последний паром. В действительности же, доехав до леса, он свернул на проселочную дорогу, спрятал машину, оставив ее под присмотром одного из ребят, а сам с двумя своими помощниками вернулся в Рождествено, избрав кружной путь, то есть вышел к монастырю со стороны леса, где и затаился до поры до времени.

Мы считали, что Козлов решит дождаться темноты, но все равно беспокоились и рвались в монастырь. Илья сказал, что нам лучше находиться на веранде, чтобы Козлов, при желании, мог нас видеть. Часов в десять мы, простившись с Верой, разошлись по комнатам, но через десять минут встретились с Ильей у картофельного поля и опять-таки, избрав кружной путь, побежали к монастырю. Волкова мы обнаружили в кустах, он, как и мы, изнывал от нетерпения.

– Надо идти, – поторопила Женька, поглядывая на обвалившуюся стену, преодолеть которую было несложно.

– Вам там делать нечего, – огорошил нас Илья.

– Как это нечего?

– Возможно, ждать придется долго, а я ни за что не поверю, что вы способны усидеть на месте несколько часов и при этом не болтать.

Мы заверили, что способны, но никто из мужчин нам не поверил.

– Не спорьте, – шикнул на нас Волков. – Дело-то серьезное, и рисковать мы не имеем права. Когда его застукаем, тогда вы и появитесь. Понятно?

Пришлось согласиться. Мужчины исчезли в направлении монастырской стены, а мы стали ждать. Надолго нас, конечно, не хватило.

– Вот что, – сказала Женька. – Давай подползем к вагончику. Козлов ведь должен оттуда выйти.

– А если он нас заметит?

– Не заметит. Там рядом деревья, ляжем в траве, в темноте он нас не увидит, он же не кошка.

Держась от стены на расстоянии, мы пошли по кругу и вскоре увидели вагончик, после чего устроились под деревьями прямо напротив двери. Погода в этот вечер оставляла желать лучшего, небо затянули тучи, того гляди дождь начнется, темнота была, хоть глаз выколи. Я очень боялась, что Козлова мы проглядим, и таращилась на дверь вагончика до ломоты в глазах. Свет в вагончике не горел (рабочие спать ложились рано), и Женька заволновалась.

– Пора бы ему появиться, – зашептала она мне в ухо.

– Молчи, – шикнула я. Женька замолчала и вообще вела себя на удивление тихо, я даже решила, что она уснула, и легонько ткнула ее в бок.

– Чего ты?

– Не спишь?

– Конечно, нет.

Тут раздался легкий скрип, и через мгновение возле вагончика мелькнула тень.

– Это он, – едва не заорала Женька. – Что делать будем?

– Ничего. Ребята его ждут.

– А вдруг уснули? Или не заметят его? Вот что, надо их как-то предупредить.

– Ага, сунемся и все испортим. Правильно мужики сомневались в твоей способности спокойно ждать.

Это замечание Женьку обидело, и она некоторое время лежала молча. Но недолго.

– Тихо, – заметила она. – Тебе не кажется это подозрительным? Вдруг правда они уснули? Уведут у нас золото из-под носа…

– Ты заткнешься наконец? – не выдержала я.

– Анфиса, надо идти, я чувствую, что-то не так.

– Что не так?

– Все. Сколько можно ждать?

В конце концов я поддалась на ее уговоры, и мы направились к стене, правда, соблюдая осторожность. Преодолеть стену все-таки оказалось не так легко, как мы думали, и на это ушло время. В монастыре было тихо, и я пожалела, что мы пришли сюда. Вдруг Козлов где-то затаился и выжидает? Но Женька не знала удержу и потащила меня к раскопу. Когда до него оставалось метров триста, мы услышали какой-то шум, а потом мелькнул луч фонаря. Судя по возне, в раскопе явно что-то происходило. Уже не таясь, мы бросились туда. Подбежав к краю ямы, мы увидели следующее: Козлов с очумелым видом сидит на плите и моргает, потому что свет фонаря бьет ему в лицо, а вокруг него сгрудились мужчины.

– Поймали? – обрадовалась Женька, скатываясь вниз. Не знаю, как она при этом шею себе не свернула.

– Вы чего? – удивился Козлов, нервно оглядываясь.

– Он еще спрашивает, – накинулась на него Женька.

Плита была чуть сдвинута в сторону, из-под нее торчал лом, которым Козлов, скорее всего, орудовал, чтобы добраться до сокровищ.

– Решил золото заграбастать? – спросила подружка.

– Какое золото? – возмутился он.

– Не прикидывайся. Чего тебе здесь понадобилось?

– Любопытно стало, чего вы тут нашли, вот и решил посмотреть.

– Как в прошлый раз, когда Наталью столкнул?

– Чего? Никого я не толкал…

– Это ты следователю расскажешь, – напирала Женька. – И про Наталью, и про Петренко. Ты думал, что он тебя не видел? И напрасно, он уже показания дал. Так что лучше чистосердечно признайся.

– Все это доказать надо, – возмутился он. – А Наталью ваш Петренко, может, и того… она к нему на свидание бегала, я их застукал.

– Теперь ясно, почему ты надумал от него избавиться, конкуренции боялся.

– Слушайте, – вдруг сказал Козлов, безумным взглядом сверля плиту. – Давайте ее поднимем.

Мы, признаться, растерялись и начали переглядываться.

– Давайте, – умоляюще произнес он. – Я вам все расскажу, только взглянуть дайте, хоть одним глазком. – Он попытался приподняться, но ребята Волкова, державшие его с двух сторон, вынудили его сесть.

– Может, правда посмотрим? – кашлянув, спросила Женька. – Ведь интересно же.

Мы опять переглянулись.

– В принципе, конечно, можно, – нерешительно сказал Волков.

Короче, мы все изнывали от любопытства, даже Илья, переминаясь с ноги на ногу, неотрывно смотрел на плиту. Волков махнул рукой, они с Ильей взялись за лом и сдвинули плиту, один из ребят посветил фонариком, а мы вытянули шеи. Под плитой было небольшое углубление в земле – и больше ничего. Волков на всякий случай сунул туда руку и немного поводил ею, после этого произнес:

– Пусто.

Женька ахнула, все растерянно смотрели в яму, забыв про Козлова. Он сам о себе напомнил.

– Не может быть, – простонал громко и вдруг заплакал, причитая: – Не может быть… все напрасно, все, все напрасно…

В гостиницу мы вернулись ближе к утру. Ждали милицию, они ехали в объезд, и на это ушло много времени. Потом мы давали показания, в общем, часам к шести валились с ног от усталости. Разочарованию нашему не было предела. Больше всех убивался Козлов, выглядел он совершенно невменяемым, так что милиционеры задумались, куда его отправлять: может, сразу в психушку? Он мог говорить только о кладе, который, к сожалению, оказался лишь легендой. Однако кое-что нам все-таки удалось угадать: Наташа действительно застала Козлова в раскопе. Пригрозила, что все расскажет Волкову, а он в ответ заявил, что о ее встречах с Петренко сообщит матушке. Они поссорились, он толкнул ее, и девушка погибла. Козлов пришел в ужас. Разумеется, он боялся разоблачения, оттого и решил написать на кресте цифру «25», думая, что вера местных в проклятие, которое настигает всех, находящихся в родстве с бывшими охранниками, отвратит от него подозрения. В том, что клад существует, он ничуть не сомневался, потому что не раз слышал рассказ о находке от своего деда. Но где конкретно находится клад, не знал. Зато с вниманием отнесся к легендам, и рассказ о Ефросинье навел его на кое-какие размышления. Тут еще Волков подлил масла в огонь, когда сказал, что могилу Ефросиньи они в раскопе как раз и обнаружили. В общем, Козлов совершенно уверился, что клад там. Увидев возле монастыря Петренко, он решил, что Наташа успела сообщить ему о находке, и поспешил избавиться от конкурента.

Выходило, что Слава был прав, говоря о проклятье золота. Клад так и не нашли, а два человека погибли, третий в больнице, Козлова же хоть сейчас вези в сумасшедший дом.

Рухнув в постель, я мгновенно уснула и глаза открыла, когда часы показывали полдень. Поднялась, решив сходить в туалет, и заметила записку под дверью. «Не решился вас будить, поэтому прощаюсь письменно. Счастлив, что судьба подарила мне знакомство с вами. Эти несколько дней я буду помнить всю жизнь. Спасибо вам за все, вы самые красивые девушки во Вселенной, а какие умницы… я влюблен в вас обеих, жаль, что Анфиса уже замужем, а Жене надо ждать своего суженого еще целых четыре года и семь месяцев. Обнимаю вас нежно и целую. Навеки ваш. Илья».