Тёмная башня - 2 (Дверь между мирами) - Стивен Кинг

До последнего момента.

Под конец она переменилась.

Было что-то еще, по убеждению Роланда, жизненно важное - но он не мог не то понять, не то вспомнить, что именно. Что-то вроде

(беглый взгляд)

дверного проема, только в ее сознании. Какое-то

(ты разбила "напамять" это была ты)

внезапное, короткое озарение. Как на занятиях, когда наконец поймешь...

- Иди ты на хуй, - с отвращением проговорил Эдди. - Робот ты гадский, и больше никто.

Он решительно прошел мимо Роланда к женщине, опустился рядом с ней на колени и, когда она, точно утопающая, в панике крепко обхватила его обеими руками, не отстранился и сам обнял ее.

- Все путем, - сказал он. - То есть не то, чтоб высший класс, но ничего. Порядок.

- Где мы? - всхлипывала она. - Я сидела дома и смотрела телевизор, чтобы узнать, выбрались ли мои друзья из Оксфорда живыми, а теперь я здесь И ДАЖЕ НЕ ЗНАЮ, ГДЕ ЭТО - ЗДЕСЬ!

- Ну и я не знаю, - сказал Эдди, обнимая ее покрепче и начиная легонько баюкать, - но догадываюсь, что мы товарищи по несчастью. Я тоже из ваших краев, из старичка Нью-Йорка, и пережил то же самое... ну, чуть по-другому, но принцип тот же... с вами все будет отлично. - Словно поразмыслив, он прибавил: - До тех пор, пока омары будут вам по вкусу.

Она с плачем прильнула к Эдди. Тот держал ее в объятиях, укачивая, и Роланд подумал: "Теперь с Эдди все будет в порядке. Его брат погиб, но теперь у парня есть о ком заботиться, так что с ним все будет в порядке".

Тем не менее стрелок почувствовал угрызения совести, постыдную и недостойную боль в сердце: он был способен стрелять (пусть левой рукой), убивать, упорно идти вперед, в поисках Башни жестоко и беспощадно проламываясь сквозь годы и расстояния - даже, кажется, измерения. Он умел выжить, порой даже защитить - спас же он мальчика Джейка от медленной смерти на постоялом дворе и от домогательств прорицательницы, обитающей у подножия гор... Впрочем, в конце концов он позволил Джейку умереть. И не случайно, нет. Роланд совершил тогда сознательный акт отречения. Сейчас он смотрел на своих спутников. Обняв женщину, Эдди уверял ее, что все обойдется. Он сам так не смог бы, и к наполнявшему сердце стрелка раскаянию присоединился тайный страх.

"Если за Башню ты отдал свою душу, Роланд, ты уже проиграл. Бессердечное создание не знает любви, тварь же, коей любовь неведома, зверь. Возможно, быть зверем - вещь терпимая (хотя человек, ставший зверем, в конце концов непременно платит, и очень дорого), но что, если ты достигнешь своей цели? Что, если ты, бессердечный, в самом деле пойдешь на штурм Башни и одержишь победу? И, коль в сердце твоем лишь тьма, что ждет тебя? Только одно: зверь выродится в чудовище. Какая злая насмешка добиться своего, будучи зверем; все равно, что подарить увеличительное стекло элефанту. Но добиться цели, сделавшись чудовищем...

Заплатить цену ада - это одно. Но хочешь ли ты владеть им?"

Он подумал об Элли; о девушке, что когда-то ждала его у окна; о слезах, пролитых им над безжизненным трупом Катберта. О, тогда он любил. Да. Тогда.

- Я хочу любить, хочу! - умоляюще воскликнул он, но, хотя теперь вместе с женщиной в инвалидном кресле плакал и Эдди, глаза стрелка остались сухими, как пустыня, которую он пересек, стремясь достичь этого бессолнечного моря.

На вопрос Эдди Роланд собирался ответить позже. Это он собирался сделать, исходя из тех соображений, что осторожность Эдди не помешает. Провалы в памяти Владычицы Теней объяснялись просто: в ней одновременно обитали две разных женщины.

И одна из них была опасна.

Эдди рассказал женщине, что сумел, умолчав о перестрелке, но честно изложив все прочее.

Когда он закончил, она некоторое время сидела совершенно тихо и неподвижно, сложив руки на коленях.

С гор, которые постепенно теряли крутизну и несколькими милями восточнее мало-помалу сходили на нет, бежали маленькие ручейки. Из них и брали воду Роланд с Эдди, пока шли на север. Поначалу Роланд был слишком слаб, и по воду ходил Эдди, но время шло, и вот уже в походы за водой мужчины стали отправляться по очереди. Чтобы найти ручей, всякий раз приходилось забредать все дальше и искать все дольше. Чем сильнее оседали горы, тем ленивее журчали эти крохотные потоки, но здоровью путников вода не вредила.

Пока что.

Накануне по воду ходил Роланд. Таким образом выходило, что сегодня очередь Эдди. Однако стрелок снова взвалил на плечи бурдюки и без единого слова удалился к ручью. Эдди счел это проявлением странной тактичности и, вопреки желанию остаться равнодушным к этому жесту (и, честно говоря, ко всему, что касалось Роланда), обнаружил, что все-таки слегка растроган.

Женщина слушала Эдди внимательно, не перебивая, неотрывно глядя ему в глаза. В какой-то момент Эдди сказал бы, что она на пять лет старше его, в другой - что ей не больше пятнадцати. Только в одном можно было не сомневаться: он влюблялся в нее.

Когда Эдди завершил свой рассказ, женщина на миг молча замерла в кресле, глядя уже не на молодого человека, а мимо, в волны, которые должны были с заходом солнца принести омаров с их непонятными крючкотворскими вопросами. Омаров Эдди описал особенно тщательно. Ей было лучше слегка испугаться сейчас, чем сильно - когда эти твари выберутся на берег порезвиться. Он думал, что, услышав, как обитатели моря обошлись с рукой и ногой Роланда, и хорошенько приглядевшись к ним, женщина не захочет их есть. Хотя в конце концов голод переборет дид-э-чик и дам-э-чам.

Глаза женщины были холодными и далекими.

- Одетта? - окликнул он минут пять спустя. Она уже представилась ему. Одетта Холмс. Эдди счел имя великолепным.

Выведенная из задумчивости молодая женщина снова посмотрела на него. Чуть улыбнулась. И произнесла одно-единственное слово:

- Нет.

Эдди, не в состоянии придумать подходящий ответ, лишь поглядел на нее, думая, что до этой минуты не понимал, каким беспредельным может быть простое отрицание.

- Не понял, - наконец произнес он. - На что это вы неткаете?

- На все на это. - Одетта повела рукой (Эдди заметил, какие сильные у нее руки - холеные, гладкие, но очень сильные), захватив море, небо, прибрежный песок, грязные холмы предгорья, где стрелок в эту минуту, вероятно, искал воду (или, может быть, был съедаем заживо каким-то неизвестным и интересным чудовищем - положа руку на сердце, Эдди не хотелось задумываться об этом). Короче, обозначив весь мир.

- Я понимаю, каково вам. Поначалу я и сам представлял собой тяжелый случай сомнений во взаправдашности всего этого. - Но так ли это было? Если вспомнить, Эдди, кажется, просто смирился и принял все, как неизбежное возможно, из-за слабости, дурноты и раздиравшей его острой потребности в марафете. - Это пройдет.