Опылители Эдема - Джон Бойд

Одна вещь все же беспокоила Халдейна — он только перевел стрелку истории, или пустил поезд грядущих событий под откос, когда уложил одурманенного травкой иссоп Иисуса в свой одноместник сразу же после снятия распятого с креста. Лично он ничего не терял ни в том, ни в другом случае. Если, отправляя звездолет, он включил Армагеддон, для него это будет забвением и он сможет насладиться сном. Эта пломба в зубе доставляет ему немало неприятных минут, но он не может ее удалить. Любой дантист, лишь бросив взгляд на радиоприемник, заподозрит в нем иностранного агента и завопит, взывая к ФБР.

Как только ФБР обнаружит, что он уже триста лет является гражданином Джорджии, они сразу же поймут, что речь идет вовсе не о штате, который граничит с Алабамой, а о Грузии, и обратится к ЦРУ. ЦРУ свяжется с Интерполом, и международная полиция обзвонит Стамбул, Дамаск, Рим, Париж, Лондон и Москву (ну и мальчишка! Он надеялся, что до Тбилиси не докопаются и не вытянут правду из потомков Аилии Головиной), и у кого-то в голове зародится мысль, что в этом деле что-то шло с небольшим перекосом.

Ему уже видятся газетные заголовки жирным, 48-пунктовым шрифтом Футура:

«ВЕННЫЙ ЖИД» ОБНАРУЖЕН ЖИВЫМ:

НЕ ОТРИЦАЕТ, ЧТО БЫЛ ИУДОЙ ИСКАРИОТОМ!!!

А какой же поднимется переполох, когда обнаружится, что Иуда Искариот был христианином?

Этот зуб заставлял его мысли блуждать.

Элен Патроклос остановилась у выхода помахать на прощанье рукой, и Вечный Жид помахал ей в ответ. И в тот самый миг, когда его рука опустилась на стол, какой-то ковбой запел грустным голосом:

— Мне никак не сказать «до свиданья».

Если ему удастся придумать способ окончательного слияния крайней тезы с крайней антитезой, то это будет великий праздник, и никто не окажется в убытке, кроме, может быть, того профессора экономики из Марстон Медоуз.

Зуб не так досаждал, если ему время от времени удавалось поймать немного популярной или классической музыки.

Он ничего не теряет, связываясь с Элен. Если ее организация поможет внести гармонию в этот мир, эта гармония должна будет ускорить развитие необходимой ему технологии. Если же нет, у него останется удовольствие от общения с нею, и он не откажется ни от одного развлечения, которое выпадет на его долю; при нынешней скорости научного прогресса пройдет еще две тысячи лет, прежде чем он сможет поймать космическое такси на этой недоразвитой планете.

Не исключена и другая возможность, которой он опасался. Может статься, что ему придется ждать, пока не вернется Он, а это для него будет означать Чистилище, потому что ему не останется ничего другого, как топтаться по этой земле, проходя путь от студента-второкурсника до студента предпоследнего курса, ближайшие десять тысяч лет. Жизнь станет действительно утомительной, просто жизнью наседки… останется просто сидеть и слушать песни своего зуба о том, как треклята эта земля, и музыкальные отрывки из вестернов все это время.

Опылители Эдема

Пер. с англ. А. Дашкевича

Иди, поймай свою звезду,

Сделай беременным мандрагоры корень… Сумей в пути Ветер найти,

Что честного духом готов вести.

Глава первая

От кого: Начальника Медицинского Управления, НАСА, Хьюстон, Техас

Кому; Директору Института Передовых Исследований, Санта-Барбара, Калифорния

По вопросу: Истории психического заболевания, Фреда Жанет Карон

Диагноз: Гуманизм с нимфоманиакальной омнифилией

Основания: (А) Письмо от 08.12.37, доктора Ганса Клейборга, Институт Передовых Исследований, — Министру Сельского Хозяйства

(В) Постановление 27 Главного Прокурора Соединенных Штатов

Согласно документу (А) и в соответствии с документом (В), при сем представляется история болезни упомянутой пациентки — белой женщины, 24-х лет, в прошлом цитолога Бюро Экзотических Растений — для рекомендаций не медицинского характера. Травматический эпизод с упомянутой пациенткой произошел 16–17 мая во время научной экспедиции С, сектора Чарли программы исследования планеты, имеющей несколько названий: Флора, Цветочная Планета, или Планета Цветов. Однако психоанализ, проведенный под наркозом, позволил установить, что события, послужившие поводом для госпитализации пациентки, начались в январе, по возвращении с Флоры на космодром Фресно первой экспедиции А, сектора Эйбл упомянутой программы…

Белокурая, стройная, как тростинка, Фреда Карон стояла на мостике вышки управления полетами и всматривалась в утреннюю голубизну неба над долиной Сан-Джоакин, направив бинокль коммодора Майнора в указанный им сектор. Ей удалось поймать самый первый отблеск солнечного света от «Ботани» — космического корабля Соединенных Штатов, когда его корма повернулась вниз перед началом спуска на Землю. Она заметила и первое облачко инверсионного следа, возникшее при входе корабля в атмосферу. Ее внимание было целиком поглощено капелькой ванадия 320 под розеткой видоискателя, когда на мостике прозвучал голос дежурного наблюдателя:

— Эй, на «Ботани»!

Тормозные двигатели постепенно уменьшали скорость корабля в сгущавшемся воздухе, и звездолет стал видимой на небе точкой, которая медленно двигалась над посадочной площадкой на юго-запад, а ее инверсионный след, распадаясь, исчезал в восточном направлении. Точка росла Слух Фреды уловил слабый рокот тормозных реактивных двигателей, который постепенно перешел в заунывный вой, а затем стал стихать, когда чаша взлетно-посадочной площадки сфокусировала его и направила обратно к источнику, заглушив пронзительный вой грохотом, слегка сотрясавшим вышку управления, которая находилась в полутора километрах от площадки.

Чем глубже корабль опускался в создаваемую им самим воздушную подушку, тем явственнее перед ее взором вырисовывалась стройная серебристая форма «Ботани». Прямо под Фредой, высовывая из своего громадного черепашьего панциря насадку для выхода экипажа, по плотному грунту космодрома к посадочной площадке тяжело покатилась дезинфекционная камера. В этот короткий отрезок времени, когда Земля принимала из космоса своих детей, все технические достижения человека, казалось ей, собрались воедино, и она ощутила какой-то внутренний трепет от этого зрелища, но потом…

Над ней, вниз и в стороны, раскрылись посадочные лапы «Ботани», удлинители которых, с их выступающими ребрами, создавали впечатление обтянутого ветром зонта, и грация звездолета превратилась в гротеск застывшего в молитвенном экстазе гигантского богомола. Когда «Ботани» опустился ниже линии горизонта по-зимнему зеленого Коустл Рейндж, его серебристый цвет поблек, сделался синевато-серым, и корабль, недавний компаньон звезд, припал к Земле, словно покорный ей пленник.