Крепкие узы. Как жили, любили и работали крепостные крестьяне в России - Ника Марш

Описаний этой диковины не сохранилось, поэтому исследователи предполагают разные варианты: большой бочонок? Плоскодонная громадина шести метров? Император приезжал ознакомиться с ходом работ, а испытания состоялись в 1724-м. Это был настоящий провал. На глазах у государя подводная лодка пошла на дно. И год спустя, и три – ничего не получалось. Материалы были несовершенны, технологии – не соответствовали замыслу разработчика. Ефим Никонов получил нагоняй. Изобретателя сослали на Астраханскую верфь, где он и умер в 1728 году. После императора Петра I подобными разработками не интересовались еще очень долго.

Если бы Ефим Никонов был свободным человеком и смог привлечь сторонние средства, вероятно, у него получилось бы довести до конца свою работу. И подводная лодка, о которой мечтал Петр I, была бы сконструирована еще в XVIII веке. Точно так же и с Черепановыми – их изобретение «дилижанца» предвосхитило начало большого железнодорожного строительства в Российской империи. Внедрили бы собственные разработки, позволили бы мастерам Ефиму и Мирону довести до совершенства их замысел, и не пришлось бы десятилетия спустя втридорога платить за английские поезда.

Крепостное право тормозило развитие России. И это очень хорошо видно на примере таких изобретателей, как Никонов и Черепановы. Они не смогли отстоять свои разработки, не сумели вывести их на нужный уровень, поставить на поток. Барская прихоть позволила каждому из них в определенный момент добиться результата, но она же не дала крепостным возможностей для настоящего развития. «Нет у нас специалистов», – резюмировал граф Шереметев, когда ему задали вопрос, кто может трудиться над созданием паровозов и вагонов в России. К тому моменту Черепанов-старший уже скончался, но его сын был жив. Однако разработку авторов первого русского паровоза не приняли во внимание. Не сочли ее достаточно важной.

Только вольное существование могло гарантировать продвижение и развитие. По счастью, это вовремя поняли в отношении Семена Бадаева, разработчика бадаевской стали. Он обрел свободу относительно рано – в возрасте около 40 лет. И успел увидеть, как его замыслы не просто воплотились в жизнь, но и приумножили славу России.

Все началось в 1778 году. Семен сын Иванов Бадаев появился на свет в деревне Верхи Брянского наместничества. Как и отец, был крепостным у помещика Безобразова. Дворней, обслуживающей барский дом.

Но пытливый ум мальчика постоянно нуждался в подпитке. Семен выучился грамоте, читал в свободное время, а в двадцать с небольшим, заручившись разрешением барина, уехал в Петербург. Он всегда мог вернуться в родные места, но предпочел попробовать себя на Колтовской стальной фабрике. Это оказалось таким интересным занятием, что Бадаев решил вникнуть в дело получше: как получается прочная сталь? Ведь из нее можно сделать все что угодно!

Сталь в начале XIX века закупали преимущественно в Англии. Затраты были огромными, и собственные разработки оказались ох как нужны. Добавить к этому, что в 1807 году Россия заключила с Наполеоном Тильзитский мир. Это означало, что империя присоединяется к «санкциям» против Ганноверской династии[94]. Приобретать сталь у Англии отныне было нельзя. Но без особо прочного металла Россия тоже не могла обходиться.

Требовалось какое-то решение. Бадаев, будучи самоучкой, предложил новаторскую идею: использовать печь с двумя отделениями. В одном металл должен был подвергнуться цементации, в другом добивались получения той самой стали, которую привозили из Европы. Для начала следовало опробовать бадаевскую печь, а когда получили результаты, буквально онемели: да сталь русского разработчика в разы лучше иностранной! Об этом сразу сообщили в Горный департамент. Крепостного перевели на завод хирургических инструментов и выделили ему невероятную по тем временам зарплату, почти 400 рублей.

Из деревни в столицу Бадаев вызвал жену и сына и практически не заметил перемен в своей крепостной судьбе: Безобразов продал его коллежскому асессору Артюхову. Но вскоре владелец сменился еще раз, семью Бадаевых приобрел подпоручик Рогозин. Глобально же в положении мастера ничего не менялось, он просто выплачивал оброк своему хозяину, как было и прежде.

В 1810 году изобретение Бадаева признали не просто годным, а стратегически важным. Решение о дальнейших работах в этом направлении принимали на самом высоком уровне, и там же позаботились о судьбе самого мастера: немедленно выкупить, сколько бы ни попросил подпоручик Рогозин. Помещику заплатили 3 тысячи рублей[95] (наверняка он поздравил себя с удачной покупкой годом ранее), а Бадаев получил золотую медаль и пятьсот рублей «премии». Плюс полное право самостоятельно выбирать, какой из заводов в России лучше подходит для его опытов.

Так на Камско-Воткинском железоделательном заводе начали ковать бадаевскую сталь. Теперь ее называли только так. Бывший крепостной продолжил свои опыты, а завод начал выплавлять две тысячи пудов стали в год. Затем еще больше. Объем выпускаемой стали приблизился к 23 тысячам пудов, когда… умерла жена Семена Бадаева. На несколько дней он взял отпуск, чтобы обеспечить супруге достойные похороны и побыть наедине со своими мыслями.

А потом снова приступил к работе. Ведь Англия не дремала: за проливом Ла-Манш отлично знали о русских разработках, и была запущена целая кампания по популяризации английской стали. Поставки из-за рубежа опять пошли новым потоком, а детище Бадаева признали слишком дорогим. Вдобавок в 1826 году на заводе произошел пожар, сильно пострадали цеха и оборудование. Семен почувствовал, что теряет контроль над ситуацией.

Ему помог новый вызов, брошенный жизнью. В России стали добывать платину, и возникла идея попробовать создать новый сплав, со сталью. Горный департамент снова пришел на выручку и выделил средства на разработку. Семен Бадаев снова был востребован и трудился не покладая рук. В 1831 году хирургические инструменты, которые создали из платиновой стали Бадаева, признали превосходящими по качеству.

В 1837 году на завод пришел новый директор, Илья Чайковский. С ним производство получило новый импульс, Бадаев был востребован как никогда. В свободное время на заводе устраивали музыкальные вечера: Чайковский оказался ценителем прекрасного. Внимательно слушал выступления и маленький Петр, родившийся тут же, в поселке у завода. Он крепко держал за руку свою гувернантку Фанни и очень забавно раскланивался с бывшим крепостным Бадаевым.

Окончательное превосходство Бадаева над англичанами установили в 1840 году, когда на Нижегородской ярмарке русская сталь была признана лучшей. А еще семь лет спустя Семена не стало. Его и похоронили там, где он проработал большую часть жизни, – на Воткинском заводе. В гроб с его телом положили… кусочек стали.

Нет числа русским умельцам-крепостным! Самоучки, энтузиасты, трудолюбивые и работящие, они собственным умом добивались для себя свободы и создавали уникальные вещи, иногда опережая свое время. И отчаянно жаль, что многое из того, чем они занимались, погибло и не получило достойной оценки.

Глава 21

Самодуры их величеств

Марфа Яковлевна Кроткова больше всего на свете любила кашу. Каждый день подавали сразу несколько сортов: чтобы и манная, и ячменная, и пшенная. Барскую прихоть следовало выполнять, ведь Марфа Кроткова стала главной наследницей престарелого мужа. Шептались, что ее сундуки