Крепкие узы. Как жили, любили и работали крепостные крестьяне в России - Ника Марш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Семья крепостного (с ним самим во главе) вскоре покинула эти места. Перебрались в Екатеринбург, где занялись торговлей и производством сукна. Умелец-самоучка умер в 1859-м, не увидев, как свободу получили абсолютно все крепостные в России.
На демидовских заводах работали тысячи человек, и талантливых среди них было много. Ефим и Мирон Черепановы, отец и сын, отдали делу свои жизни без остатка. Они тоже были среди тех умельцев, кто получал волю за удивительные способности и желание трудиться. И они тоже происходили из старообрядческой среды.
Ефим родился в 1774 году, в обычной для того времени семье – девять человек детей. Отец рано пристроил мальчика в цех по выделке воздуходувных мехов. Ефиму было интересно. Любопытство толкало его на открытия, казалось, он хочет разобраться в любом, даже самом сложном деле. Неудивительно, что в двадцатилетнем возрасте его произвели в мастера, а в тридцать с небольшим он уже ведал плотинами на демидовских заводах. И при такой загрузке у него хватало времени на собственные увлечения! Дело в том, что Ефим Черепанов построил небольшую паровую машину. Он собирал ее не по заданию начальства, а из собственного интереса. Вдруг заработает?
Главным единомышленником крепостного стал его сын, Мирон. Оказалось, что младший Черепанов горит разобраться во всем не меньше, чем отец. Вдвоем они начали изобретать машины для откачки воды, для проката железа. А каким захватывающим оказалось дело по созданию паровой телеги! Ведь это устройство помогло бы перевозить руду, экономя человеческие силы…
В 1821 году Ефима Черепанова отправили в Англию. Рекомендация звучала так: оказать содействие в осмотре железоделательных заводов и рудников. По сути, русский крепостной ехал на разведку, выяснить, что полезного из Англии можно применить в России. Там-то он осмотрел и раскритиковал паровую машину Мерея. Ефим предположил, что чудесный механизм, может быть, и удобен, но наверняка будет часто ломаться. Русским заводам требовалось что-то понадежнее. Покрепче.
Годом позже Ефим уже именовался главным механиком всех тагильских заводов. А в 1825-м ездил осматривать паровые машины в Швеции. Но ни в Англии, ни в Скандинавии Черепанову не показали чертежи. Не добился их в 1833-м и Мирон, которого командировали в Соединенное королевство. Однако к тому времени у Черепановых уже были свои наработки. Они готовились удивить Россию. И сделали это в 1834 году.
Именно тогда Ефим и Мирон представили первый паровоз. Этой работой они занимались – снова! – в свободное время. Несмотря на важность изобретения, в Нижнем Тагиле никто и не подумал лишить отца и сына обычной нагрузки. А они, уже захваченные предчувствием скорого триумфа, работали днями и ночами. Построили рельсы по Пароходной улице (так она называется в Нижнем Тагиле сейчас), сделали крытый загон для «дилижанца»…
Репортеры назвали его «судоходным пароходом». Это была удивительная машина, с трубой, способная катить по рельсам. Вокруг стояла онемевшая публика – ничего подобного в России еще не видывали. Вести донесли до императора, и Ефим получил особую медаль и вольную для себя и для супруги. Мирон освободился от крепостной зависимости еще через 3 года.
Но… эта история, увы, закончилась печально. Поначалу черепановский «дилижанц» имел применение: с его помощью возили руду, развлекали катанием приглашенных гостей. Однако открытие Черепановых в России не пригодилось. Тагильские перевозчики, кормившиеся за счет заводов, были недовольны. Обслуживание машины требовало денег, нужен был и персонал. Вскоре от паровой машины отказались, и вагонетки с рудой опять повезли лошади.
По халатности или нарочно – кто теперь может сказать наверняка? – не повезли паровую машину русских умельцев на выставку в Петербург. Поэтому-то железная дорога в России строилась не Черепановыми, а совсем другими людьми. И поезда по ней поехали не наши, а заграничные.
В возрасте за шестьдесят Ефим Черепанов начал часто болеть и очень просил заводское руководство освободить его от должностей. Но ему отказали. Талантливый мастер и изобретатель умер прямо на работе в 1842 году. Сын пережил его на 7 лет. В Нижнем Тагиле им установлен памятник, а вот могилы Черепановых до наших дней не сохранились.
Другое изобретение еще одного демидовского рабочего – Егора Кузнецова – со временем попало в Эрмитаж. Музыкальные дрожки, созданные крепостным, предназначались в подарок государю Павлу I, но покуда мастер добирался до Петербурга, императора не стало. И свое подношение крепостной презентовал Александру I. Мастер трудился над дрожками несколько лет, а когда оказался в столице, было ему уже семьдесят шесть. И все это время он оставался собственностью Демидовых.
Егор Григорьевич появился на свет в 1725-м, в Выйском заводском поселке. Как отец и братья, поначалу работал в кузнице, а затем перешел на медеплавильный завод, где его оценили как талантливого мастера. Кузнецов не просто хорошо работал, он еще и старался улучшить производство. Поразмыслив, предложил создать водоотливную машину для шахты. Грунтовые воды частенько подтапливали медный рудник, и вычерпывать влагу приходилось вручную.
В 1762 году Егору Григорьевичу предложили повышение: перейти на Нижнетагильский завод, чтобы выполнять заказы особенной сложности и параллельно заниматься обучением молодежи. Но Кузнецов и сам был не прочь подучиться и несколько раз выезжал в Брянск и Тулу, чтобы набраться новых знаний.
Идей у Егора всегда хватало. Он додумался до листопрокатного стана, чтобы облегчить труд рабочих, которым приходилось самостоятельно, вручную, выковывать листовое железо. Он же сделал специальную машину, чтобы создавать насечки на пилах. Но по-настоящему прославили его астрономические часы.
Часов, которые показывали время, в России было предостаточно. А Егор Кузнецов максимально усложнил себе задачу. Его изобретение давало не только представление о часах и минутах, но и сообщало о восходе и закате Солнца, число и месяц и даже имена святых, родившихся в конкретный день. Над этим проектом крепостной трудился почти двадцать лет. Еще шестнадцать ушло на те самые музыкальные дрожки, повозку с одометром и музыкой. Заводское руководство разрешило Кузнецову лично отправиться в Петербург, чтобы презентовать изобретение императору.
Но даже после этого Егора Григорьевича не отпустили на волю. Он получил свободу только в 1804 году, за год до своей смерти.
А Ефим Никонов просто родился, как говорят, «не в свое время». Ему бы появиться на свет лет на двести позже, а он – в конце XVII века. Да еще крепостным, в Подмосковье. О его первых годах жизни известно крайне мало, но в 1718 году Никонову удалось направить бумагу самому императору Петру I, где он уверял государя, что способен создать военное судно, которое будет разбивать вражеские корабли.
Крепнущая империя нуждалась в кораблях. А столь интересный замысел привлек внимание Петра. Поступил рескрипт: «Ефима Прокофьева сына Никонова отослать к генералу Головину и образцовое судно делать». Работа закипела 3 марта 1720 года. Потаенное судно, которое предлагал Ефим Никонов, было упрощенной моделью первого подводного корабля. Он даже начал придумывать водолазные костюмы для
