Швейная машинка - Натали Ферги

Рут перешла дорогу и повернула к дому. На лестнице она встретила седовласого почтальона, скрюченного от многолетнего ношения тяжелой сумки, но она не стала спрашивать, есть ли для нее какая-нибудь почта: скоро она это и так узнает. Сердце у нее забилось быстрее, и не только из-за того, что она одолела два лестничных пролета. Открыв дверь, Рут не обнаружила на коврике никаких писем и даже вздохнула с облегчением: теперь ее выходной не омрачат ни счета, ни что-нибудь похуже.

Она съела первый круассан сразу же, наклонившись вперед, чтобы крошки падали на стол, а не в сумку. Ей пришлось сдержать себя, чтобы не полезть тут же за вторым.

Список дел на день казался не очень длинным, но все пункты были важными:

1. Составить список.

2. Мешковатые футболки.

3. Юбка (может, «Коттон филд»?).

4. Зубная паста.

5. Бри.

6. Картошка.

7. Побрить ноги.

8. Стир…

Составление списка прервал лязг почтового ящика. Она вышла в коридор и нашла письмо. Конверт был больше, чем обычно, поэтому сразу бросался в глаза. Наверное, его по ошибке опустили к соседям и они любезно передали его по назначению.

Рут стояла и смотрела на письмо. На расстоянии оно казалось довольно безобидным, так что она решила пока оставить его на месте и сначала допить чай со вторым круассаном.

Хлебным ножом она быстро вскрыла конверт. Внутри был единственный листок почтовой бумаги с водяными знаками:

Дорогая Рут,

мы сделали все возможное, чтобы вырастить тебя ответственным и уважаемым гражданином.

Ты явно не оправдала ожиданий.

Не пиши нам больше.

Мы не будем отвечать.

Николас Уоткинс

Он даже не смог заставить себя подписаться «папа».

Рут прочла письмо второй раз и аккуратно его свернула. А потом прямо в одежде легла в постель и натянула на голову одеяло, чтобы укрыться от этих слов, но они плыли у нее перед глазами.

Она так и представляла себе, как он сидит за столом с шариковой ручкой в руке и тщательно выписывает большие петли и заглавные буквы. Все восхищались его почерком, и он не без тщеславия при каждой возможности доставал на публике свою великолепную ручку, подписывая чеки, заполняя разрешения от родителей для школы и скаутской организации, составляя рождественские поздравления от имени всей семьи и, конечно, подписывая конверты: он всегда представлял себе, как люди улыбаются и радуются, видя четко написанный адрес и аккуратно наклеенную марку.

Семь месяцев обещаний и порвавшийся презерватив зачеркнули двадцать один год жизни в семье — и все по ее вине.

Рут

Конец июля 1980 года. Эдинбург

Рут ждала до пятницы, а потом пошла домой к Конни. Она была в таком отчаянии, что даже подумывала зайти в швейную мастерскую в больнице, но решила, что такой визит только смутит их обеих.

— Надеюсь, вы не против, что я пришла. Просто хотела сказать, что получила ответ от родителей, — проговорила она, когда дверь открылась.

— Рада это слышать. Заходите. Я как раз обед готовлю. Покушаете с нами?

— Честно говоря, я не очень голодная.

— Ерунда. Вы должны поесть, я быстренько почищу еще картошки. Нам на троих хватит. — Конни подняла мокрые руки: — Одну минутку, я закончу — и все расскажете.

Рут села за стол в теплой кухне и вынула из сумочки великолепный конверт с адресом, причудливо написанным темно-синими чернилами. Она передала его Конни, которая собиралась вернуться к чистке моркови овощным ножом.

— Я не знала, что написать, и спросила Альфа. Он мне и посоветовал.

— И они ответили.

— Да — точнее, отец ответил.

— Прекрасно. И что пишут?

— Лучше прочитайте сами.

Конни принялась резать морковь на весу (при каждом движении ножа Рут морщилась), бросая оранжевые диски один за другим в кипящую воду.

— Вот видите, я знала, что все уладится.

Она потянула на себя полотенце на ролике, висевшее рядом с раковиной, и насухо вытерла руки. Ни капли крови.

Рут молчала.

— Так, где мои очки? Овощи-то чистить я могу и без них, но для чтения они мне нужны. Альф всегда говорит, что надо привязать к ним шнурок и вешать себе на шею, но от этого я буду казаться себе старой.

— Вам помочь в поисках?

— Нет-нет, они точно где-то здесь. — Конни похлопала себя по фартуку. — Да вот же они, все время были в кармане. Итак, посмотрим.

— Много времени это не займет.

Конни взяла конверт и уселась на свое обычное место за столом. Она оценила вес и текстуру дорогой канцелярии и обратила внимание на отделку шелковой бумагой.

— Какой милый почерк, приятно на такой смотреть. Я всегда считала, что это признак хорошего образования.

Кастрюля на плите начала плеваться кипятком. Брызги с шипением испарялись на кремовой эмали.

— Я разберусь, пока вы читаете. — Рут подошла к плите и стала изучать ручки регуляторов конфорок, чтобы понять, где убавить газ.

Она не видела, как Конни, пробежав глазами письмо, в ужасе прикрыла рукой рот. Когда Рут нашла крышку кастрюли и убавила газ, листок бумаги был уже вновь сложен и засунут обратно в конверт.

— Отец никогда не любил деликатничать.

— Я вижу. — Конни бросила письмо в карман фартука и посмотрела на часы. — Боже мой, уже скоро придет Альф, а я забыла купить молоко. — Она открыла сумочку и вынула кошелек. — Если я дам вам денег, сможете купить бутылку молока на углу, у Евы? Вы не возражаете?

— Конечно, нет. Только молока?

— Еще немного бекона. — Она открыла дверь почти полностью забитого холодильника и ненадолго задумалась. — Но вам придется зайти в кооперативный магазин, потому что мясник, наверное, уже закрылся.

— Бекон с жиром или без? — спросила Рут, отчаянно пытаясь вернуться к нормальной жизни, где просто покупают продукты.

— Возьмите, пожалуйста, эрширский. — Она протянула Рут пятифунтовую купюру. — Этого должно быть более чем достаточно.

На покупки ушло минут двадцать, потому что магазины находились в противоположных направлениях, но это дало возможность Рут сбежать из квартиры, атмосфера которой внезапно показалась ей холодной. Она решила отдать покупки и, стараясь не выглядеть грубой, уйти как можно быстрее под каким-нибудь предлогом.

Когда Рут подходила к дому Конни, из открытого окна до нее донесся голос Альфа. Он был явно чем-то рассержен. Она еще сильнее пала духом и никак не решалась войти. Рут постояла несколько минут и наконец собралась просто оставить