Ваше Сиятельство 13 - Эрли Моури

— Дорогая, давай в сторону все это. Особенно политику. Завтра ее будет очень много. Скажи, о чем ты хотела поговорить? — я обнял баронессу, прижимая к еще не остывшей плите.

— Я испугалась, Саш. Очень испугалась за себя, когда увидела князя. Да, ты несколько раз при мне повторил имя Родерик. И я это услышала. Я догадалась, что ты не просто так указываешь мне на это. Мой любимый демон, ты всегда очень ясно чувствуешь, что происходит со мной. Я благодарна, — она поцеловала меня, отведя руки в стороны, чтобы не испачкать меня жирными руками.

— Но понимаешь, все равно что-то такое во мне бесится, — продолжила англичанка. — Глаза закрываю и перед ними все то, что он со мной делал. Я не знаю, почему почти все мои прежние мужчины думали, будто мне нравится, когда они меня унижают, нравится, когда мне больно. Да, я действительно от этого иногда испытывала сильные оргазмы, но я никогда не хотела быть униженной, — произнесла она, отходя к столу с разделочной доской. — Так вел себя Теодор. Граф Кальвер — еще тот, редкий негодяй, для которого я была просто куклой. Но больше всех, конечно, отличался Мышкин. Я много раз говорила ему, что не хочу терпеть это! И не нужны мне его страшные художества. Живопись кровью. Секс с кисточками в заднице. Боги, это так гадко! Как ты назвал это? Садо-мазо что-то там такое…

Стрельцова открыла кран, чтобы помыть руки. Хлесткая струя окропила брызгами даже меня.

— Я никогда не хотела быть униженной, страдающей, безвольной, — повторила баронесса, вытирая рука полотенцем. — А после того, что произошло со мной у Джозефа Уолеса, когда я думала, что меня убьют, маятник и вовсе качнулся в другую сторону. С тех пор мне иногда самой хочется доставить кому-нибудь страдание. Как бы наказать за то, что довелось пережить мне. Хотя я при этом понимаю, что другие не виноваты в моих мучениях. Так было с тем сценаристом, который угрожал Ленской. И вот сейчас с князем, который вовсе не тот прежний Геннадий Дорофеевич, а твой друг Родерик, — лицо баронессы выражало сожаление и горечь, недолго помолчав, она добавила: — Кстати, такое немного нравится Ленской — она может позволить себе всякие необычные игры, но я другая. Ты понимаешь о чем я?

Я кивнул. Ее слова про актрису не слишком удивили меня: я замечал, что у Светланы есть кое-какая склонность к мазохизму. Она как-то рассказывала мне, что кончила во время репетиции, когда ее связывали и будто бы пытали как ведьму.

— А в последнее время, я стала совсем другая, — продолжила Стрельцова. — Мне хорошо только с тобой. Для меня нет мужчины лучше тебя. Даже когда ты немного груб и напорист, это не переходит ту грань, за которой у меня начинается сильный протест. А вот сегодня… — она сглотнула, будто в горле был горький ком. — Сегодня я очень испугалась, что перейду другую грань, и демон, который во мне и всегда на страже… Демон, который как бы ты, но не ты, заставит меня убить Мышкина. В какой-то момент, мне хотелось попросить тебя, чтобы ты связал мне руки и запер в своем подвале, пока не уйдет князь. Хочется, чтобы я больше никогда не виделась с ним. Понимаю, со стороны это выглядит глупым, но во мне что-то бунтует так, что я могу не сдержаться.

Элизабет меня очень удивила. Когда рядом стоял Мышкин, я отчасти чувствовал ее переживания, но только сейчас я начал понимать, как все это глубоко и сложно. Можно было бы попросить хорошего менталиста поработать с ней, но я не знаю ни одного, кому бы я смог доверить Стрельцову. Тем более они уникальна, и вряд ли найдется хоть один человек в этом мире, кто сможет правильно понять происходящее с ней. Я тоже пока не мог дать объяснение происходящему.

— Элиз, давай поступим так: позже, дня через три-четыре, надеюсь у меня появится время… — я не успел договорить, англичанка перебила меня, что случалось очень редко.

— Демон, я боюсь, что безумие охватит меня и я поеду к нему, чтобы свести счеты. Мне это сложно объяснить, но иногда наступает такой момент, когда кто-то будто руководит мной, — с жаром сказала она.

— Элиз, послушай меня. Мы сделаем так, все ближайшие дни ты будешь все время со мной. К сожалению, я буду плотно занят, но это мало мешает тому, чтобы ты находилась рядом. Просто будешь ходить рядом со мной, куда бы я ни пошел. Как только я освобожусь, так научу тебя основам контроля внимания. Это базовый принцип любой магии, но он будет очень полезен для тебя. Уверяю, ты сможешь удерживать своего демона, как бы он из тебя не рвался. Договорились? — я не сдержался и прямо пальцами взял кусок мяса со сковороды: не аристократично, но очень уж хотелось есть, и блюдо, приготовленное Элизабет, выглядело аппетитно. Особо дразнили ароматы, исходившие от сковороды.

— Да! Спасибо! Мне достаточно, если ты будешь рядом, пока это уляжется во мне, — сказала баронесса, с улыбкой наблюдая, как я вовсе не по-графски обгрызаю баранье ребрышко.

— И еще кое-что хочу тебе сказать, — добавил я, вытирая пальцы о ее фартук. — Я хочу, чтобы ты стала моей второй женой.

— Ты шутишь? — Элизабет вздрогнула.

Мне показалось, что я слышу, как бьется ее сердце.

— Вовсе нет. Извини, предложение вышло не романтичное, — я подумал, что все-таки, черт возьми, мне следовало принести ей хотя бы букет цветов, купить кольцо и эти важные слова произнести как-то иначе. Хотя бы не на кухне, поедая кусок мяса.

— Элиз, извини. Правда, по-дурному вышло, — еще раз извинился я. — За то, что я сказал, это не ветреное желание, а вполне взвешенное, — несколько мгновений я наслаждался радостным недоумением на ее красивом лице. — И я уверен, что Ольга Борисовна не будет против. Ты, наверное, единственная, против кого Ковалевская не будет возражать.

— Саш! — она обняла меня порывисто, сильно, так, что воздух вылетел из моей груди. А потом заплакала.

— А как же мама? Графиня точно не разрешит! — всхлипывая, сказала Стрельцова.

Боги! Давно мне не задавали подобных вопросов. Кажется, такое несколько раз спрашивала служанка Даша, которую Елена Викторовна сослала в наше поместье на Кипр.

— Дорогая, ты