Пещера Черного Льда - Джулия Джонс

Гвардеец притиснул ее лицо к самому окну.

— Грод, как быть с этой? Она от Тилла.

Грод, крутивший лебедку, повернул голову, чтобы взглянуть на Аш. Седеющий, почти лысый, он имел вид бывалого солдата. Его свиные глазки смотрели пронзительно, и на латах не было никаких знаков различия. Первым движением Аш было попятиться, но первый гвардеец, крепко обхватив ее голову, продолжал держать у окна. Оконная решетка резала щеку, вытягивая из нее тепло. Медленно и осторожно действуя рукой, прижатой к стене караульни, Аш достала из-под плаща острую булавку, которую взяла для продажи.

Колокол все звонил, и его низкие жалобные переливы терзали слух. Решетка ворот скрипела и трещала, опускаясь мелкими, неохотными рывками.

В тот миг, когда пальцы Аш обхватили гладкую медь булавки, Грод изрек:

— Ничего она не от Тилла. Тощая, патлы всклокочены и плащ весь измызган. У Тилла все курочки пухленькие, не то что эта замарашка. — Грод сощурил глаза, вглядываясь в торчащие из-под капюшона волосы Аш. Отняв руку от лебедки, он пропустил ее сквозь решетку и ухватил одну прядь. От боли у Аш на глазах выступили слезы.

На пальцах у Грода осталась сажа. С холодной усмешкой он продолжал теребить посветлевшие волосы. Его пальцы сжались в кулак.

— Она останется тут. Веди ее сюда, Сторрин. Надо будет показать ее властям.

Услышав это, Аш рывком освободила голову, оставив Гроду клок своих волос, и ткнула булавкой в красивый рот Сторрина, пропоров губу и десну.

Раненый гвардеец свирепо выругался и замахнулся кулаком. Удар пришелся Аш в плечо, но она устояла на ногах. Грод внутри бешено крутил рукоятку, намереваясь опустить решетку, прежде чем прийти на помощь напарнику. Так мог поступить только равнодушный и холодный человек — Аш презирала его за это.

Она метнулась к воротам, но Сторрин успел схватить ее за полу плаща и повалил в снег. Упав на колени, Аш дернула завязки у горла. Они не давали ей дышать. Снег колол ноги, как толченое стекло. Сторрин, держа ее за плащ, упер свой клинок ей в спину и велел вести себя тихо. Аш почти не почувствовала боли. Главное было разорвать завязки и освободить горло.

Решетка была почти над самой головой, и с острых пик сыпался снег. Собственные руки казались Аш большими и неуклюжими. Ну почему эти тесемки никак не развязываются?

Сторрин дернул за плащ, протащил Аш по снегу. Аш, попытавшись встать, на миг провалилась в черноту. Сторрин тыкал мечом ей в ребра.

— А ну уймись, сука!

Рот Аш наполнился чем-то — должно быть, кровью, — голова странно распухла и отяжелела, и в ней вдруг не осталось места для мыслей.

Протяни руку! Протяни!

Голоса шипели у нее в голове, словно обжигающий пар. Давление становилось невыносимым, и жаркая кровь приливала к лицу.

— Поди сюда, — с новым рывком приказал Сторрин.

ПРОТЯНИ!

И Аш протянула. Онемевшими от холода пальцами она вцепилась в завязки у горла и рванула их. Тесемки порвались, и кровь хлынула по шее, дымясь на морозе. Задыхаясь и дрожа, Аш набрала в легкие воздуха, как ныряльщик, и рванулась вперед. Сторрин, все еще цеплявшийся за ее плащ, не сразу сообразил, что ее в нем больше нет.

Аш хватило одного мгновения. Вернув усилием воли жизнь в странно оцепеневшие ноги, она вскочила и бросилась бежать.

Решетка уже опустилась на две трети. Подбежав к ней, Аш услышала тонкий надсадный визг. Цепи грохотали, колеса вращались сами по себе — решетка падала. Аш закричала. Сторрин был уже у нее за спиной.

Две тонны железа грохнулись оземь. Раздался тихий булькающий звук, словно вода лилась из трубы. Ветер, снег и что-то еще ударили в спину Аш. Она была по ту сторону ворот. По ту сторону!

Позади нее открылась дверь караульной, и Грод завопил, призывая Творца. В его крике, как ни странно, слышался не гнев, а страх.

Аш оглянулась. Сторрин лежал под воротами. Одна из пик пробила ему хребет. Ноги у него дергались, словно он отплясывал на снегу какой-то непристойный танец. Снег до самых ног Аш был забрызган его кровью.

Аш пошатнулась, чуть не упав, и побежала в ночь.

15

В КРЕПОСТИ МАСОК

— Она убежала через конюшенные ворота. Грод видел, как она повернула на восток. Когда он поднял ворота и позвал на помощь, она уже скрылась. Затерялась в праздничной толпе.

— А тот, другой... как там его звали?

— Сторрин, — процедил Марафис, явно недовольный тем, что Исс уже забыл имя гвардейца. — Он умер. Не тогда, когда решетка упала, а когда ее подняли.

Исс кивнул с интересом, несмотря на одолевавшие его мысли.

— Да. Мне уже приходилось видеть подобное. Пока человека не трогают и пики остаются на месте, он живет. Но как только его пытаются освободить, внутренние органы рвутся, и кровь заливает легкие. Какое несчастье. Вы сохранили тело?

— Вам его не видать. — Губы у Марафиса побелели. Глядя, как он стоит спиной к большому очагу Круглого Зала, пятная заснеженными сапогами бирюзовый с золотом ковер и весь трясясь от ярости, Исс решил промолчать. Марафис всегда горой стоит за своих гвардейцев. Красная Кузница в эту ночь будет пылать долго и ярко в память о погибшем брате.

Отвернувшись от Ножа, Исс уставился на бушующее в камине желтое пламя. Как могла Асария совершить такое? Разве она не знала, что он никогда не причинит ей зла? Разве он не говорил ей тысячу раз, что любит ее больше, чем родного отца? Будь она проклята. Ее надо найти во что бы то ни стало. Кто знает, в чьи руки она может попасть за стенами крепости. Вдруг она окажется у фагов... или у суллов. Исс снял с подставки кочергу и принялся ворошить угли. Несколько мгновений спустя он достаточно овладел собой, чтобы покончить с текущими делами.

— Пусть Белые Мантии благословят Сторрина и помажут его елеем. Разбуди их, если будет нужно. Если начнут жаловаться, скажи, что это приказ самого правителя. И позаботься, чтобы его вдове, матери, или кто там еще остался после него, уплатили за его потерю.

Марафис Глазастый что-то пробурчал в ответ. Даже в таком обширном и высоком помещении, как Круглый Зал, занимавшем целую четверть нижнего этажа Бочонка, он был очень заметен. Марафис опасное животное, и шутки с ним плохи — Исс об этом не забывал.

— Ты не сказал, что за срочное дело увело тебя от дверей Асарии.

— Верно, не сказал. — Марафис прирос к месту, и глаза у него были такие же жесткие, как плотно сжатый маленький рот.

Исс выдержал взгляд. Такие сведения в Крепости Масок добыть куда как просто, и скоро он получит ответ. Об этом позаботится Кайдис Зербина, чьи ноги в легких полотняных туфлях ступают бесшумно, а длинные ловкие пальцы прямо-таки созданы для отпирания замков. Мало есть такого, чего Кайдис и его темнокожие собратья не знают о Марафисе Глазастом. «Нож предпочитает иметь дело с женщинами в темноте, — прошелестел в памяти Исса тихий музыкальный голос Кайдиса. — Его ночной гриб уж очень уродлив». Подобные сведения при всей своей гнусности были полезны, поэтому Исс всегда поощрял Кайдиса и далее собирать их. Поставив кочергу на место, он сказал: