Скоморошины - Сборник

Близко к тому поверие, или вернее суеверие, заключается в заломе или закруте хлеба на корню. Эту штуку злого знахаря, делаемую из мести, не должно смешивать с заломом травы, для заговора червей, о чем уже говорено было на своем месте. Злой знахарь берет в руку горсть стеблей хлебных и, произнося заклятие на хозяина этой нивы, ломает хлеб в правую сторону, а закручивает его в левую. Обыкновенно в самом узле залома находят немного золы, которая берется из печи того же хозяина; иногда кладут под закрут, кроме золы, также соль, землю с кладбища, яичную скорлупу, распаренные хлебные зерна, уголь. Закрут может быть разведен, по суеверию народа, только хорошим знахарем; в противном случае хозяина нивы постигнет всякое бедствие: домовины вымрут, дом сгорит, скот падет и проч. В особенности опасно, по мнению народа, сорвать или скосить закрут; если его недосмотрят вовремя и это сделается, то беда неотвратима. Мне самому случалось успокаивать мужика, на ниве коего сделан был закрут; я взял на себя развести его, уверив испуганного мужика, что знаю это дело хорошо, а когда я вырвал весь кустик и зарыл в землю золу, уголь и соль, то все кончилось благополучно. Если некому развести закрута, то осторожные хозяева обжинают его.

Заговоры от ружья, от орудия вообще не могут заключать в себе никакого смысла. У стрелков, ловцов, у охотников есть, однако же, как у всех промышленников, особого рода приемы и поверия, кои довольно трудно исследовать, потому что сущность их обыкновенно скрывается под каким-нибудь гаерством. Травой Адамова голова окуривают, в Великий четверток, силки и сети, коими ловят птиц и самое ружье окуривают травою клюквы (или колюки), уверяя, что оно тогда не боится заговора или порчи. Капканы вытирают дегтем или конским навозом, с разными наговорами – и если в этом пошептывании нельзя признать толка, то навоз и деготь бесспорно служат к тому, чтобы зверь не причул человеческого духа. Не только простолюдины, но люди образованные рассказывают иногда, как очевидцы, престранные вещи, близкие к предмету настоящего нашего рассуждения; например: у одного грека землепроходца, путешествовавшего, по словам его, ко Св. местам, была какая-то ладанка, спасавшая от всякой пули. Надев на себя, он вызывал присутствующих офицеров стрелять по нему; а когда никто не согласился, то он надел ладанку на лошадь, просил стрелять по ней и отвечал хозяину цену лошади. И на это не согласились, а избрали жертвою петуха. Затем, петуха привязали и сделали по нем, почти в упор ружья, около десятка или более выстрелов дробью и пулей: петух вскрикивал, подлетал, метался, но на нем не было крови; он издох уже в следующую ночь, а ощипав его, нашли, что он весь покрыт сине-багровыми рубцами.

Охотники и промышленники в Сибири, в особенности на выездах, боятся недоброй встречи. Если кто, не пожелав охотнику добра, проговорит встретив его: едет поп, не стрелец – несет крест, не ружье, – то уже никакой удачи на промысле не будет. Поэтому там всегда выезжают тайком, до свету, и прячут ружье. Сам скажи о том, что ружье бывает с чертиком; это значит, как станешь целиться, так нечистый стоит прямо перед тобой и держит утку за крылья, растопырив их врозь; выстрелишь, убьешь – он бросит и пойдет себе своим путем. Вообще заговор от ружья бывает различный; один спасает человека от всякого оружия, другой портит известное оружие, лишает только то или другое оружие средства вредить, делает его негодным. В числе множества рассказов об этом предмете, находим между прочим также объяснение, для чего заговоры эти так многословны; некто заговорился от ружья, от пули свинцовой, медной, железной, чугунной, стальной, крылатой, пернатой – а от серебряной и золотой позабыл, это узнали, да и убили его серебряной пулькой. Излишне кажется упоминать здесь, что заговор ружья или пистолета фигляров состоит в том, что они искусно подменивают оружие, или вынимают из него заряд. Есть также поверие, что от пули, облепленной воском, никто заговориться не может.

Заговор и нашептывание употребительны при вывихах, переломах и многих болезнях. Тут также доселе еще вовсе ничего не исследовано, в каких случаях это только обман с одной стороны, а легковерное воображение с другой, и в каких случаях кроется что-нибудь более: т. е. действительное влияние физических или животных сил. Это такое дело, которое уже явно смешивается с народным врачеванием и потому только косвенно касается нашего предмета. Но весьма нередко мы находим, под видом и названием заговора от болезни, врачебные средства, коим народ охотнее верит под таинственной личиной заговора: например, от криков младенцев, должно вытряхнуть из маковки все зерна, налить туда теплой воды, взять ребенка, отнести его на чердак, под насест, где сидят куры, нашептать заговор, перевернуть ребенка через голову, воротиться и дать выпить воду. Явно, что здесь ребенку дается легонький сонный напиток; а чтобы он не перестоялся и не сделался слишком крепким, то придумали определить время прогулкой на чердак, под насест и обратно. Собственно от вывихов и переломов, конечно, подобные штуки представляют самую ненадежную помощь – и если с заговором не соединяется работа костоправа, что нередко бывает – то нашептывания эти приносят, конечно, много вреда, оставляя людей без помощи или устраняя всякое разумное пособие.

Заговоры от зубной боли принадлежат к числу весьма распространенных и находят много заступников, кои, по словам их, столько раз на себе испытали силу их, что готовы положить за правду эту голову на плаху. Скажем то же, что о так называемых симпатических средствах вообще: если тут кроется что-нибудь, то ученые наши объяснят это со временем, причислив сие явления к животному магнетизму. Я бывал свидетелем тому, как заговоренная бумажка, или нашептывание, или наложение руки на щеку мгновенно укрощали боль; но собственно на меня это не действовало и жестокая зубная боль продолжалась. Бабы говорят, что если кто разувается, всегда начиная с левой ноги, то у него никогда не будут болеть зубы; целый ряд подобных повериев помещен нами ниже в разряд шуточных. В число средств, кои даются от зубной боли с наговорами, помогают иногда по естественным причинам, принадлежит следующее: положить на больной зуб два обрубка круглого корешка или прутик обыкновенного корня дикой земляники, и держать их, стиснув легонько зубы, чтобы палочки лежали одна на другой и не перекатывались. Усилие это и однообразное напряжение нередко доставляют скорое облегчение. Иные верят, что должно задушить крота, чтобы приобрести силу исцелять зубную боль одним прикосновением руки. По опытам моим, это не подтвердилось.

Заговоры разного рода на пчел относятся до так называемого пчелиного знахарства, изложенного довольно подробно у Сахарова. Но об одном предмете можно бы написать целую книгу, в коей дельные замечания, основанные на многолетнем опыте, но укутанные в таинственные и суеверные обряды, путались бы попеременно с затейливыми или вовсе глупыми вымыслами праздного воображения. Есть, между прочим, поверие даже о том, что можно делать пчел, наклав всякой всячины в закупоренную бочку и поставив ее, с известными обрядами, на зиму в омшеник.

Весьма близки, по значению своему, к заговорам, а часто вовсе с ними сливаются, и притом не более их исследованы, так называемые симпатические средства. Сюда же принадлежат подвески, привески, подвязки, талисманы, амулеты, ладанки и проч. Суеверие об особенном значении и силе каждого из самоцветных камней пришло к нам с Востока, из области поэзии. Конечно, не может настоять в том никакого сомнения, что большая часть поверий этого разряда так же пусты и вздорны, как мнимое волшебное действие самоцветных камней; но с другой стороны, нельзя произнести приговор этот над всеми сюда относящимися повериями, хотя мы и не всегда находим удовлетворительное объяснение загадки. Некоторые из сих средств только по странности своей и причудливому способу употребления принадлежат, с виду, к симпатическим средствам, между тем как самое их действие основывается на давно известных законах природы. Так, например, повязки на руках и ногах от лихорадки не только признаны действительными, но даже употребляются иногда врачами. Помощь их основана, по-видимому, на законах обращения крови: повязки на руках и ногах останавливают возврат крови к сердцу через поверхностные кровяные жилы (вены), и кровь не может скопляться, во время озноба, во внутренностях, отчего и происходит перелом болезни. Для этого берется обыкновенно красная тесьма или гарус, коего девять ниток на шее служат также предохранением для детей от скарлатины и краснухи. Есть ли тут еще и своеродное действие собственно красного гаруса, который преимущественно для сего употребляется в этом, конечно, должно усомниться. Я знал человека, который раздавал привески от лихорадки, нашептывая их наперед, и хотя они мне самому и некоторым другим не помогали, но зато, под личным моим наблюдением, много раз немедленно прекращали болезнь, по крайней мере, упорная лихорадка без всяких видимых причин, с того же дня, как таинственная ладанка была привешена, не возвращалась. Это был корень неизвестного растения, указанный знахарю, по словам его, одним ссыльным, которому он на пути следования оказал какую-то услугу. Замечательно было для меня вот что: испытав несколько раз силу этого корешка над больными и призадумавшись над ним поневоле, я мог искать разрешения загадки в одном только воображении больных. Итак я взял другой, первый попавшийся мне корешок, и стал его привешивать, выдавая за полученный от знахаря, к лихорадочным. Я повторил это, как нахожу в записках своих, на пяти различных больных, но без всякого успеха; все они неохотно и без доверенности дозволили повторить опыт, привескою настоящего корня; после чего у двух из них лихорадка немедленно отстала. Когда же у меня у самого была лихорадка, то мне не помогла ни яичная пленка, ни привески, хотя я брал их непосредственно от знахарей, исполняя строго все их предписания. Привеска от лихорадки, нетопыри, лягушки и проч., вероятно, действует наиболее посредством настроенного воображения, надобно одолеть обычное отвращение от этих тварей, и нравственное волнение также производит физический перелом. Привеска написанных на клочке бумажки таинственных слов, или абракадабры, или прием бумажки этой внутрь, в виде пилюль, если только лихорадка испугается этого и покинет больного, по всей вероятности, также обнаруживают силу свою посредством воображения, этого довольно могучего рычага. Не иначе действуют, кажется, окачивания холодной водой через оглоблю, или в лесу через березку; привеска птичьего гнезда, бечевки, на которой удавлена собака; последовательный прием, прямо с реки и натощак, нескольких ложек воды, начиная в первый день с одной; также прием замятой в хлебном мякише вши; впрочем насекомое это, как уверяют, действует врачебно и употребляется также для принуждения последа, после родов. Варят также в моче больного три куриных яйца, выносят их, с горшком, в муравейник, разбивают и зарывают все вместе. Когда муравьи уничтожат яйца, то лихорадка должна пропасть. Или больной должен проносить несколько хлебных зерен в рукавице, на голой ладони, во время приступа; потом сеют их, а когда взойдут, больной должен их раздавить и растоптать. Завязывают в лесу над головой больного два сучка березы, приговаривая: покинешь – отпущу, не покинешь – сама сгинешь. Пишут на бумажку абракадабру известным треугольником, или имя больного, молитву, или другие таинственные слова и привешивают к больному; или остригают волоса и ногти больного, просверливают в осине дыру, затыкают ее этим и заколачивают камешком; нечаянно, с молитвой, окачивают во время озноба водой, сажают лягушку за пазуху и проч. От судорог носят в кармане медный грош, кусочек серы и ржаного хлеба, или зашивают в подвязку серый цвет.