Легенды Великолесья. Мальчик, который шагнул в вулкан - Марк Волков

Каждый из Мануритов держал в руках по два таких же черных матовых меча. В это же мгновение у них над головами скользнули еще две живых статуи-кошки, оттолкнулись от стола, оставив на его поверхности завитки стружки и в гигантском прыжке ринулись на Лавадэра. Старый маг успел лишь выкрикнуть «Бегите!» и направить руки в сторону стены справа от себя — за спиной Айрао. Мощный удар невидимой энергии выбил целую гору кирпичей, проделав большое окно на улицу. Маг еще не успел опустить руки, как Мануриты обрушились на него, повалив белое седалище.

Повинуясь команде, Айрао попятился назад и упал на спину. Тем временем юркнувший под стол еще в момент взрыва старик Энор бросил ему упавший на пол посох Краду. Манэгу обратился в рой насекомых, ту же вылетевший в образовавшуюся в стене дыру. Айрао схватил посох, попятился и упал в пробоину в стене спиной назад. Через секунду снаружи послышался треск ломающихся ветвей и уханье огромных крыльев — покрытый золотистой чешуей дракон быстро набирал высоту, удаляясь прочь. Мануриты, оставив истекающего кровью Лавадэра, набросились на выхватившего меч Гарарра — он тут же оказался на полу. В небольшом зале творилась настоящая бойня — даже самые могущественные заклинания не были способны остановить ожившие статуи. Их матовые тела поглощали заклятия, как громоотводы — магические удары ни на мгновение не останавливали их четкие и быстрые движения.

Магам приходилось бороться с Мануритами как обычным людям — они падали под черными мечами, хватались за разорванные огромными когтями лица и теряли сознание от страшных ударов о стены и пол. Тарай-Ваоэн и Варагат-Манават яростно сражались с одним Мануритом, обрушивая на него серии ударов — мечи лишь скользили по неуязвимому черному телу, высекая искры. С яростным криком Варагат обратился в огромного Змея и повалил Манурита на пол, обвив ему руки и ноги. Преодолев смертельную для любого человека хватку, черный воин схватил Змея за челюсти. Послышался хруст и на полу появился бородатый мужчина с вытаращенными от боли глазами и изуродованным лицом.

Отброшенный в дальний угол Тарай-Ваоэн попытался было встать, но потерял координацию от сильнейшего удара головой и рухнул лицом вниз. В суматохе боя Энор аккуратно прополз под столом, зачерпнул ладонью в лужице крови, измазал себе голову и упал навзничь на гору тел.

Дождавшись, пока тяжелые шаги Мануритов стихнут, старый маг приоткрыл один глаз и посмотрел вверх. Дико и возбужденно улыбаясь, Элькантарао ходил по залу, присаживался на корточки и добивал раненых своим коротким кинжалом. Молодой человек нервно хихикал и бормотал себе под нос: «Жалкие, какие же вы все жалкие».

Увидев плачущего от боли и что-то мычащего Наорау, Элькантарао подошел к нему: «Что, выродок, мамочку зовешь? Топить вас надо при рождении, уродов». Эльканатаро наступил на шею лежащему парню и, высунув язык от азарта, смотрел, как тот задыхается и бьется в конвульсиях.

«О, старик! И шуту досталось!», — Эльканатарао присел на корточки над Энором и протянул руку, чтобы перевернуть тело. «Террано нонмото!», — вырвавшиеся из ладоней Энора лучи подбросили Элькантарао в воздух и прижали к потолку. Извиваясь от боли и брызжа слюной, молодой маг хрипел проклятия. «Что ты сделаешь, старик? Ты же такой добрый — все это знают. Ты, и все твои дружки, и этот твой мальчик-выскочка — вы все сдохнете!».

Энор прищурился и кивнул в сторону лежащего на полу Лавадэра:

«Один мой друг говорил, что этого заклятия не достоин ни один человек. Что никто не заслужил вечно жить на вздохе, переживая бесконечно растянутый миг и видя, как перед его неподвижными глазами бегут года… Но мой друг мертв…». Элькантарао завыл от ужаса, а старый маг приложил палец к губам и шепнул: «Тссс!». Затем он протянул руку и произнес: «Заклинаю тебя силой Третьей Стихии! Плоть земли, дух блужданий!». Прижатые к потолку руки и ноги Эльканатрао начали покрываться серой бугристой коркой, на глазах превращаясь в камень и сливаясь со зданием. Скоро на Энора сверху смотрела вросшая в потолок статуя с протянутой вниз, вывернутой в конвульсии рукой и лицом, застывшем в гримасе отчаяния и злобы.

Энор огляделся, присел на кромку стола и закрыл лицо руками. Все его друзья, люди, на которых возлагали надежды целые народы, все они были мертвы. Старый маг утирал слезы не замазанными кровью полами плаща и поправлял выбившиеся из косы седые пряди. Стукнув кулаком о стол, Энор вышел из зала и отправился вверх по лестнице в старую пыльную библиотеку. Там он отыскал пожелтевший лист бумаги и неиспользованный пузырек чернил. Быстро написав письмо, он поджег его от угольков почти погасшего камина и развеял на сквозняке в пробитой Лавадэром дыре в стене. Через час в саду поместья «Роща Молчания», между покрытыми мелкими трещинами мраморными оградками и рядами разросшихся яблонь на земле лежали 13 тел. Старик Энор, обливаясь потом и сжав зубы, копал землю на месте большого цветника.

Когда багровое солнце начало тонуть за волнующимся занавесом леса, посреди сада чернела длинная, неглубокая яма шириной в человеческий рост. Энор стоял, подставляя сутулую спину прохладному ветерку, и долго смотрел на лежащего со сложенными на груди руками Лавадэра. Большие рваные раны на шее Патрона совета были прикрыты сложенной квадратом теплой накидкой. Слева от Лавадэра лежал Гаррар, как бы прижимая окоченевшими руками погасший зеленый кристалл к невидимой под одеждой сквозной ране от меча. Сэлис, Варагат-Манават, Наорау и еще восемь магов уже заняли свои места в большой могиле, разделенной на индивидуальные ячейки старыми сосновыми досками. Тарай-Ваоэна, Матору и еще двоих магов Мануриты забрали с собой — по-видимому, для допроса во дворце Узурата. Сложив всех в яму, Энор принялся ходить по саду, старясь выдерживать ровный круг. Постепенно уменьшая радиус, старый маг, наконец, подошел вплотную к могиле и принялся забрасывать ее влажным ароматным черноземом. Осенний ветер нагнал слабо моросящий дождик.

Энор с наслаждением подставил лицо холодным каплям, смывая трясущимися от усталости руками кровь и землю. Затем лег на траву и до глубокой ночи, почти не отрываясь глядел в темно-синее ночное небо, покрытое мерцающими точками звезд.

Глава XXIV. Огненный человек

Тпру!.. Золотая карета, не замедляясь, влетела в еле успевшие распахнуться тяжелые дубовые ворота форпоста «Медвежий овраг».

Едва не прыгнув в большой костер, кони отпрянули в сторону и остановились, подняв невидимые в ночной темноте клубы пыли. Отблески пламени играли на бревнах форта, вырывая из тьмы гигантские несоразмерные фигуры суетящихся людей. Облаченный в охотничий костюм с кольчугой и щитком на груди Ранама встретил Яна и сунул ему в руку смятый листок бумаги: