Легенды Великолесья. Мальчик, который шагнул в вулкан - Марк Волков

Спорщики бежали по крышам, кувыркались в воздухе, перепрыгивали через трубы и ограждения и, ни на мгновение не останавливаясь, скользили по узким и ненадежным кромкам заборов, рискуя упасть на каменную мостовую с высоты нескольких метров. Их раскрасневшиеся лица дышали наслаждением от скорости и сосредоточенным азартом. Ян с погонщиком не раз удивленно переглядывались, реагируя на опасные финты бегунов. Наконец, впереди показался заветный шпиль — здание ткацкой фабрики находилось на другом конце круглой площади с небольшим парком, огороженным высоким забором.

Крыши домов на пути Мио кончились — девушка на секунду замешкалась, затем, решаясь, глубоко вдохнула и прыгнула на крышу проезжавшей мимо повозки. Когда повозка поравнялась с проезжавшей по направлению к фабрике каретой, Мио мягко перескочила на нее. Проехав с десяток метров, карета повернула в другую сторону и Мио изо всех сил выпрыгнула прочь, лишь пальцами уцепившись за крышу еще одной повозки и с размаху ударившись коленями в закрытые двери. Эоиалларао, увидев, что отстает, сжал зубы и побежал по крышам в обход — по направлению к соседнему с фабрикой зданию торгового дома. Тем временем Мио, выполнив еще несколько рискованных прыжков, добралась до забора парка и вцепилась в прутья руками, подогнув едва не коснувшиеся земли ноги. Затем она начала продвигаться вдоль забора, разворачиваясь на 180 градусов и перекидывая вперед то одну то вторую руку. Эоиалларао, яростно цепляясь за балконы и подтягиваясь, добрался до крыши торгового дома, который был на пару этажей выше фабрики. Тяжело дыша и потирая болящие от напряжения руки, он подобрал некогда оторванную грозовым шквалом от двери на чердак доску и прицелился, глядя на шпиль. Мио закончила кружиться, достигнув конца забора. Она опустила голову, чтобы перевсти дух, однако, увидев готовящегося к последнему броску мужа, тихонько зарычала и принялась карабкаться с ограды парка на здание фабрики. Эоиалларао хлопнул для решимости в ладоши, подложил доску под ноги и ринулся вниз, скользя по волнистой черепице. Разогнавшись до огромной скорости, он оттолкнулся перед самым краем крыши, на глазах у удивленных прохожих перелетел большое расстояние между домами, ухватился за шпиль и повис на нем, болтая ушибленными о башенку ногами. Через несколько секунд появилась и Мио, подпрыгнув и вонзив каблуки в щель между каменными блоками. В это же мгновение ее руки сорвались и она исчезла внизу. Эоиалларао невольно вскрикнул. Мио болтала руками в воздухе, держась за стену только застрявшими каблуками. Девушка изогнулась из последних сил и вскарабкалась на башню. Эоиалларао помедлил секунду и коснулся флюгера ладонью одновременно с соперницей.

Ян вышел из остановившееся кареты и захлопал в ладоши.

Аплодисменты поддержали зеваки на площади. Мио и ее муж, обнявшись и задыхаясь от бега, стояли на башне ткацкой фабрики и улыбались друг другу. Когда парочка спустилась вниз, Ян пожал им обоим руки:

— Судьям требуется время для совещания.

— Простите, госпожа. Где вы купили такие сапоги? — вставил погонщик, отдавая сдачу.

Спустя полчаса неспешной прогулки Ян и его спутники достигли своей цели — башня Эния-Нумат, сверкающая верхушка которой была видна почти от самой Площади Независимости, уходила в небо прямо перед ними. Пока Ян пытался прикинуть высоту здания (на вид метров 200), Мио рассказывала:

«Эта башня — самое высокое здание в городе. Название переводится как „Гордость Энии“. Его построил один богатый купец и владелец множества горных приисков из восточного народа энцев. Как и дома энцев, башня сделана из энской глины и имеет сложный металлический каркас. На самом верху расположена система вращающихся зеркал, которые отражают солнечный свет и сверкают как маяк. Ночью на верхушке башни горит чан со смолой и сияние от зеркал становится красным».

По стенам башни вился узор из барельефов — устремленные ввысь лианы с виноградными гроздьями переплетались с письменами на незнакомом Яну языке. Лифт с механическим приводом поднимался медленно и скрипел. Выйдя на смотровую площадку, Ян выдохнул «Ого!» — перед ним раскинулся огромный город с бесчисленным множеством домов, сложнейшей сетью улочек и большими островками волнующейся зелени. Блестящие на солнце крыши дворцов и плоские зеркала искусственных озер теснились ближе к центральной части города. С северной стороны, за воротами, была видна узкая лента Царской дороги, теряющаяся в дымке Леса.

Глава XXIII. Сама смерть идет туда, куда он укажет пальцем

Ян Серовски сидел в мягком бархатном кресле внутри закованной в металл кареты, уже не первый час мчавшейся на север по Царскому пути. Борясь с дремой, он пытался собрать воедино все рассказы и советы Лавадэра, но вместо этого его мысли блуждали, как изнывающие от безделья школьники во время внезапно отмененного урока. Образ заразительно хохочущей Мио Эоилларао в полурасстегнутой рубашке таял в томной дымке, уступая легкому чувству голода, рисующему перед глазами шипящий от жара, румяный мясной стейк с подпалами от решетки-гриль. Ян вспоминал свои нервные срывы, страх и чувство полной беспомощности, бушевавшие внутри в течение первых недель в Маловане. Он вспомнил о доме и матери, ждущей его возвращения с занятий. Родные образы наполняли сердце теплым и уютным чувством — желание вернуться стало скорее приятным предвкушением, чем мучительным нетерпением.

По обеим сторонам широкой дороги возвышались стены из вековых деревьев, сурово сомкнувших свои ряды на случай, если незваные гости задумают остановиться и посягнуть на дремучий покой чащи. Во время очередной остановки Ян заметил, что среди лиственных гигантов стали часто попадаться могучие, покрытые корявой слоистой корой сосны. «Недалеко Маральский бор», — подумал Ян, вспомнив о гордом городе Картон и описанных Лавадэром ужасах. Вдоволь надышавшись свежим воздухом, Ян быстро задремал под мерное покачивание кареты и приглушенную дробь конских копыт.

Тем временем далеко от Царского пути, в глубине прохладных и мрачных чащ южной части Маральского бора, в полуразрушенном и поросшем мхом замке начиналось нечто важное. К заброшенному сотни лет назад дворянскому особняку не вела ни одна дорога — о существовании чернеющего среди одичавших рощ здания знали разве что молчаливые и дымящие длинными узкими трубками старики из окрестных деревень. Некогда «Роща Безмолвия» принадлежала богатому семейству Эмэнорай — потомкам видного военачальника Отонского королевства времен Поднебесной империи. Эмэнорай построил неприступную крепость Картон, назначил ее управляющим своего молодого адьютанта по имени Лэвэй, а сам поселился в хвойной глуши, забросив парады и светские пиры Янвана. Спустя тысячу лет крепость Картон превратилась в огромный, наполненный золотом и промышленными цехами город, династия Лэвэй — в самых влиятельных людей не царского рода во всех южных землях, а обитель чудака Эмэнорая — в тайную ставку самого могущественного союза магов Великолесья.