Степь - Дмитрий Манасыпов

— Это мы посмотрим. — Енот прислушался. Хруст становился все ближе. — Может, стоит обхитрить?

— Натравить на кого другого? — мутант невесело улыбнулся. — Не выйдет. Тварь почуяла ближайших врагов еще там, когда бой не начался. И будет идти только за нами шестерыми. Четверо уже мертвы, а жаль. Я надеялся, что воин убьет тебя раньше и не пострадает.

— Ты убил его из-за руки?

— Да. Калека стал бы помехой, а уговорить его у меня бы не вышло. Ладно, чистый, хватит трепаться. Нам с тобой предстоит славная потеха. Надеюсь, что мы его сможем победить. Если так, то желаю тебе погибнуть вместе с мегалокефалом. Не люблю убивать тех, с кем рядом сражался.

Енот понимающе кивнул. Ага, ты только посмотри, какой трогательно сентиментальный мутант ему попался вдруг ни с того, ни с сего. Но он постарается его не расстроить и отправить на небеса как можно раньше. А сам продолжит путь дальше, в сторону сейчас совершенно недостижимой Арены.

Хрустнуло куда сильнее, и татуированный отскочил в сторону, перехватив топорище сильнее. Разметав в сторону ветви, колючки и листья, прямо на них вылетел окровавленный и злой как сто чертей мегалокефал. Енот сплюнул, в очередной раз поразившись неизведанному и встреченному им лично за последнюю неделю.

Мегалокефал впечатлял. Зверь оказался не особо высок, но страшнее от этого меньше не стало. В холке тварюга не превышала роста матерого волколака, то есть — метр, не больше. Зато в ширину грудь чудо-зверя выглядела не меньше. Лапы, каждая с дубину умершего биовоина толщиной, разрыли землю кривыми цепкими когтями и прыжком бросили его в атаку. Хуже всего, что широченная грудь заросла поверх шерсти наростами, поблескивающими отраженным светом прожекторов. Наросты переходили даже на шею, закрывая мегалокефалу самые уязвимые точки для ударов. Почему-то Еноту, ожидавшему здоровенную зверюгу с тоскливым предчувствием чего-то плохого, подумалось, что и брюхо у этой лохматой падлы тоже защищено.

Сюрпризов у того хватило и без хитиновой брони, или из чего она там оказалась. Из-под брюха, плавно разойдясь в стороны, раскатились в воздух четыре цепкие, похожие на паучьи лапы.

— Твою мать…

— Да, чистый! — татуированный выставил вперед левую руку, готовясь принять четвероного паука-пса клешней. — Держись!!!

Мегалокефал атаковал неожиданно, совершенно не по-звериному. В прыжке вцепился лапами в стену, став еще выше, и рухнул вниз, широко разведя в стороны две насекомьи лапы, украшенные зазубренными концами. И целился он не на мутанта в татуировках, нет. Целью страшилища оказался Енот.

Серпы на самых концах лап прошли рядом, чуть зацепив нагрудник. «Чуть» хватило, чтобы несколько пластинок защиты отлетели к чертям собачьим. Черная кромка с мелкими зубцами вспорола кожу легко, чуть ли не играючи, захрустело металлической сеткой внутри. Енот ударил длинным клинком, попал по второй лапе. Руку повело в сторону, вспыхнув болью в чуть не вывернутом запястье. Он отпрыгнул, ругаясь сквозь зубы и стараясь одновременно следить и за зверем и за татуированным мутантом.

Тот напал, но не на Енота, а все-таки на мегакефала. Схватил клешней того заднюю лапу, вернее, за воздух, где она только что находилась. Зверь оттолкнулся от нескольких толстых побегов живой стены и скакнул в сторону, перелетев через кирпичный валун. Енот еще раз резанул его, стараясь попасть по нормальной лапе. Получилось, кровь мегакефала на свет все же показалась. Вот только проку от этого практически и не было.

Зверь фыркнул, с разворота сделал выпад «паучьими» конечностями. Еноту пришлось отбиваться сразу обоими клинками. И безо всякой осторожности об обнаружении способностей, недолжных у него оказаться. Большой меч рассек сустав лапы. Почти полностью отрубил сам «серп», заставив мегалокефала завизжать тонким воплем. Второй клинок отбил падающее живое острие, но Енот поплатился за это растянутыми связками на предплечье. А уже в следующий момент пришлось поднимать руку, краем глаза уловив еще что-то летящее ему в голову. И именно этот фокус ему не удался.

Клешня татуированного прошлась по правой стороне лица, отшвырнув Енота в сторону и пустив кровь. Мелкие острые шипы, усеивающие всю ее поверхность, наждаком содрали часть волос, кожу и достали даже до кости скулы. Но хуже оказалось другое. Енот потерял сознание, вдобавок приложившись об валявшуюся дубину погибшего биосолдата.

Придя в себя, он не стал шевелиться, старательно прислушиваясь в какофонии, постепенно окружавшей Лабиринт все сильнее. Где-то далеко кто-то рубился с кем-то, яростно ухая и периодически взвизгивая. Под судорожно пульсирующим болью лицом порой вздрагивала земля, после чего доносился гулкий и хриплый рев. Но его сейчас волновал один вопрос. Кто выиграл схватку, четвероногий или прямоходящий мутант?

Енот затаил дыхание, вслушиваясь в звуки за спиной. Прямо перед ним так никого и не появилось, значит, противники остались там. Он лежал, напрягая слух на грани своих возможностей. Той грани, что была его собственной. Хотя сейчас ему явно придется воспользоваться собственным запасом на черный день. И спасибо Инженеру, не пожалевшему своего «чудо-коктейля».

А за спиной Енота, если судить по могучему хаканью и почти замолкшему поскуливанию, татуированный таки расправился с мегалокефалом, переложив основную первоначальную работу на Енота. Спутать звук топора, бьющего по живому телу с чем-то еще — тяжело. Вот Енот себя и не обнадеживал, понимая, что время пришло.

Осторожно, самым кончиком язык он дотронулся до маленького выступа на одном из верхних зубов «шестерок». Прижал ее на несколько секунд, не жалея слюны, с трудом собрав ее по пересохшему рту.

Удар топора совпал с громким скрежетом и последним скулежом. Так, подумалось ему, татуированный расколотил тварюге черепушку. И что? А то, что сейчас мутант захочет произвести контрольный заруб в тыкву незадачливому «чистому». И вопрос — сможет ли Енот что-то противопоставить ему на этот раз. Ответом стал резкий и болезненный укол в самый кончик языка.

Когда-то умница Лиса в порыве откровенности на медицинские хитрые темы рассказала про самую сильную мышцу человеческого организма. Если верить рыжей хитрюге, то это как раз и есть язык.

Вся задумка Инженера, через Мерлина передавшего Еноту перед самым отъездом свое антинаучное зелье, содержалось в эффекте пчелиного жала. Пчела, как известно, никогда не сможет сама ударить человека, если ползает по нему. Намеренно, с лету, да. Но никогда не сделает этого ползая. В отличие от осы. И штука тут вовсе только в устройстве самого жала двух почти одинаковых полосатых букашек.

У осы оно выходит из брюшка строго параллельно линии атаки. А у пчелы перпендикулярно. И если ударить по жужжащей трудяге, когда та исследует руку, шею или любое другое место человека на предмет наличия чего полезного, то… То, тем самым человек сам вгонит в себя пчелиное жало. Как Инженер ухитрился сделать что-то подобное в крошечном инъекторе Еноту разбираться не хотелось. Важнее — удар боли и легкое онемение. Важнее хруст сухих веток под ногами повернувшегося мутанта, покрытого татуировками. Еще важнее — влажное и липкое чавканье от выходящего из головы мегакефала топора, покрытого содержимым его черепной коробки.

Татуированный сделал первый шаг в сторону валяющегося мешком «чистого», обведенного вокруг пальца лихо и просто. Енот почувствовал, как закололо изнутри зарождающееся пламя. Хруст следующего шага пришелся чуть в сторону, мутант обходил валяющегося биосолдата. Жар внутри стал совершенно невыносимым, но Енот старательно терпел. Мутант ругнулся. Скорее всего, что зверюга все-таки зацепила его, и сейчас он задел раненым местом обо что-то. К жару прибавилась острая, колющая изнутри по сосудам боль, отдающая в позвоночник. Енот сцепил зубы, стараясь не шевелиться и не провоцировать татуированного на форсированную атаку. Пока еще рано, пока…

Когда он только начал привыкать к себе самому, новобранцу отряда Капитана, то поражало Енота практически все. А уж медчасть и исследовательский отсек «научников» тем более. Ворчун Фрост, постоянно недовольно бурчащий на любую тему, одно время загонял его на различные анализы. Енот страх как не любил всяких острых железок и игл со шприцами, что постоянно появлялись в руках брюзги лаборанта. Но хуже стало чуть позже. Когда Фрост, наконец-то, в условиях лаборатории Базы доделал все свои исследования и сдал их Инженеру. А тот, собственно, взял и вызвал Енота. На профилактическую лекцию, как объяснил по телефону господину старшему офицеру Тундре.

Лекция, что и говорить, оказалась основательной. Про самого себя Енот узнал много нового и интересного. С мыслью о том, что является мутантом — он уже свыкся, но как оказалось, зря. Инженер умудрился раскопать с помощью своего помощника столько познавательного, что Енот даже загрустил. Ведь, если послушать самого главного исследователя и умника отряда, история выходила прямо-таки невеселая… если не сказать грустная.