Степь - Дмитрий Манасыпов

— Ведем себя в суде почтительно, не шумим и не доказываем того, чего не было, — сержант лениво махнул дубинкой в сторону каменного угловатого здания, темнеющего на небольшой площади. — Проходим, не суетимся и ждем судью.

— А его куда? — Бирюк показал на удаляющуюся телегу.

— В подземелье, куда ж еще. С утра в Лабиринт. Да, игры начнутся после обеда, так что советую заранее запастись жетоном на проход.

— Я не знаю про что ты… — Бирюк повернулся к Михакку. — О чем речь вообще?

Михакк посмотрел на него и задумчиво почесал нос.

— Лабиринт находится под городом. В нем проводятся игры.

— Правда? И какие… лапта, костяной футбол?

— Да нет. Основная масса — на Арене. Владельцы боевых контор выставляют своих людей, зверей и кого придется. Каждые выходные. Раз в месяц, как правило, проводятся большие игры. Преступников, приговоренных к смерти, отправляют в Лабиринт. Туда же выпускают бойцов и животных. Никакого огнестрельного оружия, только холодное, руки, ноги, зубы и когти. Как-то так, Еноту повезло…

Бирюк засопел:

— То есть Енота завтра выпустят и заставят биться?

— Да. Победителю прощаются все грехи, и даруется свобода. До следующего попадания.

— И много случается победителей среди преступников, если вместе с ними выпускают профессиональных бойцов?

— Ну…

— Не очень, — сержант, терпеливо ожидающий конца разговора, постучал стеком по голенищу сапога. — Все, хватит трепаться. Судья ждет.

— Как он может ждать, если ты даже не заходил?! — вскипел Бирюк. — А?

— Судья ждет, — сержант нахмурился. — Идем.

— Да идем, идем.

Судья ждал. Или ждала. Понять это у Бирюка не получилось.

Фигура в красном балахоне с капюшоном, скрывающем лицо полностью, сидела в кресле в полутьме. Бирюк остановился там, где показал сержант, терпеливо ожидая, пока тот пообщается с судьей. Вся фантасмагория последнего часа отдавала странной клоунадой. Да и все прочее — тоже.

Странная дуэль с бойцом Хамзы, специально нарывавшегося на драку до смерти. Комедия с судом, заведомо вынесшим приговор Еноту, защищавшему Семерку. И игры в Лабиринте, апофеоз безумия, неожиданно чувствующегося в воздухе.

Фигура в красном выпрямилась, отстранив от себя сержанта. Повернула лицо, совершенно невидимое под плотной тканью к Бирюку:

— Ваш друг совершил убийство в ходе дуэли, запрещенной в Иркуеме, и подлежит быть преданным смертной казни. В своей нескончаемой милости Алая королева дарует ему милость, давая возможность выйти на Арену, кровью заслужив себе жизнь. Игры пройдут завтра, вы можете присутствовать на них, и город дает вам четыре жетона на проход в зону Лабиринта. Приговор суда доведен мною до вас полностью и услышан?

— Да. — Бирюк дождался, пока сержант не отдаст ему металлические потертые прямоугольники. — Спасибо.

И пошел к выходу.

Глава 12

Кровь, кишки и рок-н-ролл

«Хороший боец не допускает ран у себя. Если же таковое происходит,

следует биться до последнего.

До последнего вздоха противника»

Его вывели из каземата утром. Странно, но относилась охрана к «чистому», нарушившему законы Иркуема, хорошо. Никто не попытался ударить ногой или ткнуть деревянной толстой дубинкой, бывшей в ходу у каждого конвоира. И даже дали поесть перед выходом. Ну, вернее, как дали?

Худой и длинный, похожий на пугало мутант поставил на нары миску с разваренной рыбой. Енот сглотнул голодную слюну, глянул на голову с лишним глазом и не решился есть. Да и с пустым животом всяко сподручнее драться. Хотя бы перитонит не заработает, если что. Он покачал головой, отставив миску в сторону. Худой пожал плечами и забрал ее, тут же отправив в рот большой кусок рыбины. Потом мотнул головой, показывая — пошли. Он и пошел.

На выходе уже ожидали два мрачных и одинаковых типа, заросших по лицу и открытым торсам серой шерстью. И они куда больше походили на мохнатых лесных людоедов, орудующих в лесах у Пармы, чем на людей. Рассмотреть лица не вышло, всю нижнюю часть у них закрывали маски из плотной кожи. Несмотря на свободные руки и ноги Еноту вовсе не улыбалось попробовать сбежать.

У обоих караульных кроме деревянных дубинок на поясе висело по странному пистолету с длинным тонким стволом, магазином перед пусковой скобой и рукояткой, больше смахивающей на ручку от стамески или напильника. Но пусть оружие и выглядело смешно, калибр у него от этого меньше не становился. А удерживались они в открытых кобурах только уже расстегнутыми ремешками. Кроме того Енот вполне понимал, что сбеги он, и тогда возьмутся за товарищей. А тем хватало проблем и с бандой Хамзы.

Шли долго, петляя по вьющемуся коридору. С левой стороны каменная стена с бегающими по ней сороконожками с палец величиной, с правой такие же крохотные конуры, как та, где он провел провел половину ночи и утро. Толстые прутья решеток, нары-лежанки, высеченные в скале, шедшей подо всем Иркуемом. По водостоку, идущему прямо перед камерами, бежал, чуть журча, бойкий мутный ручеек. Енот даже не подумал строить иллюзий на его счет, прекрасно понимая, из чего тот состоит. Запах, поднимающийся от резво катящегося в желобе ручья, только помогал.

— Быстрее иди, — хрипло каркнул один из охранников. — Время не ждет.

— Да куда ему торопиться? — второй также хрипло гоготнул. — От смерти не убежать. Эй, чистый, давай я на тебя денег поставлю, или с пяток соболей. Что ты сдохнешь после третьего противника.

— А кто сегодня еще будет? — Поинтересовался первый.

Вот тут Енот заинтересовался. Хотя вряд ли получится понять про кого сейчас выйдет узнать. Кто знает, как мутанты между собой называют самого обычного волколака, например?

— О-о-о… сегодня представление будет просто шик! Пяток степных мудаков, а один там хорош. Когда его брали ребята Хамзы, потеряли троих, а тот без оружия был. Здоровенный, падла, как медведь. Гоил выставляет двух своих ребят, чем-то провинившихся.

— Да ладно? — Второй даже удивился. Енот напрягся. Что-то знакомое послышалось в таком простом имени.

— Эй, а этот чего уши навострил так? — Первый охранник толкнул Енота вперед. — Иди, давай, чистый, наслаждайся жизнью.

Дошли они быстро. Перед Енотом возник проем, за ним большая зала-пещера с выходом на противоположной стороне и три светильника. Еще посередке стояли стол и кресло, в котором кто-то сидел.

— Так… кто тут у нас? — сидящий за столом одноглазый хлюст со странной шишкой на голове уставился на Енота — А! Настоящий военный чистых, правильно?

— Наверное. — Проворчал чистильщик, оглядываясь. — Я наемник.

По стенам расставленные и развешенные, поблескивали острыми гранями и кромками орудия смертоубийства. Некоторые явно хорошей работы, некоторые наоборот. Что могло объединить висящую бок обок с длинным вертелом саблю дымчатой стали? Разве что кожа, обтягивающая их рукоятки, если можно было назвать таковой деревяшку на тупом конце вертела. Или из-за чего в пирамиде у дальнего конца зала торчало несколько копий, вилы и лом?

— Наемник, срочник, хэдхантер, то без разницы. Смотрю, рекрут, тебе интересно? — хлюст постучал по столу граненым жезлом. — Итак, объясняю, раз уж так вышло, что правил ты точно не знаешь. Слушай внимательно, у меня нет никакого желания что-то повторять еще раз. А ошибки в Лабиринте караются смертью, сразу на месте. К Арене они могут списаться… если смерть промахнется по тебе. Но такое случается крайне редко, да и вряд ли ты добреешься до Арены.

— Почему?

— Потому, устраивает, нет? Сегодня в Лабиринт выйдут не только те, кто хочет не оказаться на эшафоте в ярмарочный день. Хамза, Гоил и Грендель выпускают своих ребятишек, а это, чистый, лучшие бойцы Игр. Грей и Лютый привезли нескольких животных, которые устроят знатную бойню в Лабиринте. Да и мои постояльцы, ночевавшие под одной крышей с тобой куда качественнее последних. Есть даже один проштрафившийся гвардеец самой королевы, улавливаешь?

— Я не знаю кто такие гвардейцы королевы.

Хлюст усмехнулся.

— Оно и к лучшему. Так, чистый, тебе оказана честь. Велением судьи можешь выбрать защиту и оружие, а не получить что дадут. Так что не теряй времени, у тебя его немного.

— Спасибо. — Енот повернулся к стене, на которой уже заприметил клинок, похожий на его собственный, оставленный в отряде. Да, так оно и есть.

Длинный, с метр клинок, с полной заточкой по внешней, выгнутой стороне и третью внутренней. Матовая сталь, прокованная вручную из нескольких полос, сплавленных воедино. Баланс у клинка выравнивался небольшим яблоком на рукояти, позволяющим даже ударить им, если получится. Чуть шершавая рукоять легла в ладонь ровно, удобно устроившись между пальцев. Чистильщик постучал по большой чашке гарды, закрывающей руку, прислушавшись к звуку. Металл показался хорошим, наверняка сможет выдержать несколько не самых сильных ударов. Уже хорошо, осталось подобрать что-то для второй руки, раз работе сразу двумя клинками его учили, а хлюст за столом не был против.