В погоне за ним - Кэт Т. Мэйсен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она едва может пошевелить головой, и он целует ее в губы, заверяя ее. Я отворачиваюсь. Что, черт возьми, здесь происходит? Я оттаскиваю Шарлотту в сторону и обещаю, что позвоню ей, как только пойму, какого черта мы делаем. Она понимает, быстро вскакивает и обнимает меня, прежде чем я выбегаю из здания вслед за ним.
— Блядь, скажи мне, что ты делаешь! — кричу я ему.
— У меня есть кое-кто, кто может помочь.
— Ну, я иду с тобой, — требую я.
— Отвали, Эдвардс. Ты не хочешь быть вовлеченным в мое дерьмо.
— Если твое дерьмо поможет нам найти моего племянника, то можешь не сомневаться, я буду в этом участвовать, — прорычал я, — Мы берем мою машину.
Машина мчится с рекордной скоростью, но мне плевать, я следую его указаниям и еду в захудалую часть города. На улицах стоят полуразрушенные дома, а группы подростков слоняются без дела, наблюдая за нашей осторожной ездой. Я подъезжаю к дому из коричневого кирпича и выключаю двигатель. Свет на крыльце горит, но все окна темные. Сквозь занавески проглядывает тень. В такие моменты я жалею, что не ношу с собой пистолет. Вдалеке раздается звук заглохшей машины.
Джулиан сначала выглядит неохотно, но быстро выходит из машины. Он прислоняется спиной к моему окну, приказывая мне оставаться в машине.
Я нетерпеливо жду, давая ему еще несколько минут, прежде чем пойти за ним.
Он выходит с закрытой курткой, нервно проверяет окружающую обстановку, затем запрыгивает обратно в машину, с выражением полного ужаса в глазах. Приличными манерами было бы спросить его, все ли с ним в порядке, но к черту это дерьмо, где мой племянник?
— Леди и мужчина в сопровождении маленького мальчика заселились в мотель 6 примерно в трех часах езды на север.
— Как, блядь, ты это выяснил?
— Просто веди машину. Сейчас же.
Я завожу двигатель и выезжаю задним ходом с подъездной дорожки, шины визжат, когда я жму ногой на тормоз и втыкаю передачу. Он дает мне указания, и я вбиваю их в свой GPS.
— А теперь, блядь, скажи мне, как ты это узнал? — кричу я на него.
Он не говорит мне. Он бросает мне на колени пакет с белым веществом. Я опускаю голову, чтобы посмотреть.
Это то, о чем я думаю? Черт, это пакет с кокаином.
— Почему это дерьмо в моей машине?
— Потому что у моего дилера есть связи, и чтобы их использовать, я должен был купить это.
Он скрипит зубами, и костяшки его пальцев бледно-белые. Он когда-то был наркоманом. Первая рациональная мысль — мне нужно избавиться от этого дерьма. Я уже был там раньше, поддавался белой кислоте, чтобы унять боль. Эту зависимость трудно преодолеть, и, слава Богу, у меня хватило ума отступить, когда я понял, что вступил на скользкий путь. Мне слишком хорошо знаком этот «кайф», и ради того, чтобы найти моего племянника, Джулиан не может находиться рядом с этой дрянью.
Мы едем по открытому шоссе, не говоря друг другу ни слова. Через час езды я останавливаюсь на обочине в темном и пустынном месте.
— Почему ты остановился? — сердито спрашивает он.
— Мы сейчас выбрасываем это дерьмо. Ты не можешь находиться рядом с ним.
Я выхожу из машины, иду на улицу в нескольких футах от места нашей стоянки и рассыпаю порошок среди деревьев. Готово. Никаких гребаных соблазнов, когда мы ищем Энди. Я отъезжаю, и через несколько минут он начинает говорить.
— Я бы не стал его употреблять, — бормочет он.
— Так говорят все наркоманы.
— Да, но я, блядь, серьезно. Эта штука смертельно опасна. Если бы не твое возвращение в жизнь Чарли, я бы, блядь, больше к ней не притронулся.
Моя кровь поднялась, паря, как кипяток. Наглость этого гребаного идиота: — Ты собираешься обвинить в этом меня?
— Ты не представляешь, как тяжело смотреть, как кто-то умирает у тебя на глазах. Смотреть, как их тело сгорает, а ты ни черта не можешь сделать, чтобы остановить это, — он закрывает глаза и делает глубокий вдох. Я понятия не имею и никогда не захочу узнать, каково это. Я не могу придумать ничего более ужасающего.
— Да, но кокаин — это не выход.
— Ты думаешь, все дело в Чарли… Это не так. Это гребаный кокаин заставлял меня делать вещи. Пока ты не окажешься под воздействием, ты даже не представляешь, насколько это может разрушить твою жизнь и любое рациональное мышление.
Мои руки крепко сжимают руль, когда я завожу двигатель, рев громко разносится вокруг нас.
— Ты ожидаешь, что я прощу тебя? — я злорадно смеюсь.
— Как я могу ожидать, что ты простишь меня, когда я не могу простить даже себя?
Я не реагирую мгновенно. Какого хрена ему от меня надо? Сначала он делает предложение моей жене. Потом он преследует ее, подвергая опасности, а теперь хочет прощения, чтобы украсть моего племянника и промыть мозги моей сестре?
Слова Адрианы звучат в моей голове. «Мы все совершаем ошибки, Лекс. Мы все виновны в совершении непростительных поступков».
Да, но список «непростительных ошибок» Джулиана слишком длинный в моих глазах. Он не получит от меня извинений, но я не настолько бесцеремонен. Я понимаю, что он побывал в аду. Это ничего не оправдывает, и в какой-то степени я понимаю, как легко жизнь может развалиться вокруг тебя. Девять долбаных лет жизни в аду было достаточно, чтобы я проявил хоть немного сострадания.
— Я был там. Когда ты просыпаешься и понимаешь, что каждое решение, которое ты принял в своей жизни, было одной большой ошибкой, и ты сломал единственного человека, который был твоей причиной жить, ты бежишь ко всему, что может заглушить эту гребаную боль. Я провел шесть месяцев своей жизни, нюхая это дерьмо и принимая все остальное, что попадалось под руку. Иногда по ночам я не понимал, где я, кто рядом со мной и какие наркотики мне вкололи.
— Значит, ты знаешь.
— Я знаю. Никто больше этого не знает. Они видели только бизнесмена Лекса, ведомого властью и деньгами. Они не знали, что каждую ночь меня окружали дилеры. Они навязывали мне своих шлюх и наркотики, как будто это была большая гребаная игра. Я не горжусь этой частью своей жизни, и как только я снова
