Лики России (От иконы до картины). Избранные очерки о русском искусстве и русских художниках Х-ХХ вв. - Георгий Миронов

«Образ эпохи». Российская провинция. Портрет в портрете

Вторая половина XVIII – начало XIX в. – это расцвет русского искусства. Все «три знатнейших художества», как тогда писали, имели уже в екатерининскую эпоху выдающихся мастеров. Сбылась мечта Петра, верившего, что есть в русском народе гении, равноценные западным. Выдающиеся мастера в том или ином виде искусства характеризуют уровень развития этого искусства. Уровень же развития культуры общества характеризует наличие вокруг них, по выражению известного искусствоведа А. Эфроса, «обильного окружения малых мастеров». «Малые» здесь слово не обидное. Определение истинного масштаба художника – дело сложное. Тут скорее может идти речь о более известных и менее известных, о художниках, живущих в столицах и находящихся «на виду», оканчивавших академии, проходивших «стажировки» в Италии, и провинциальных мастерах, уступающих в славе, знании веками накопленных тайн мастерства, ремесла, известных в пределах своей губернии, но поражающих и поныне пронзительностью высокого таланта… Долгое время творения «малых мастеров» находились в нашем Отечестве в незаслуженной безвестности. А ведь они интересны не только сами по себе. Изучение их дает представление о культурной, духовной жизни провинциальной России (а значит, и России вообще) более, чем произведения художников – академистов, прославленных и всемирно известных…

Провинциальное искусство конца XVIII–XIX вв. – это прежде всего искусство портрета. Достигнув уже в XVIII в. очень высокого уровня, портрет во многом определил развитие других жанров в искусстве и даже развитие отечественной литературы. По точному наблюдению моего покойного друга – талантливого реставратора, искусствоведа, коллекционера С. Ямщикова, портреты этого времени во многом близки классическим произведениям русской литературы, появившимся несколькими десятилетиями позже. Совпадения портретных характеристик в полотнах художников конца XVIII в. с литературными образами более позднего времени не случайны. Объясняются они прежде всего общностью направления художественного мышления. Интересы живописцев и литераторов устремлены к реальному бытию человека, их творчество многосторонне исследует жизнь и судьбы людей.

Однако в XIX в. портретная живопись перестает занимать главенствующее положение в русском «столичном» изобразительном искусстве. Выдающиеся художники работают чаще всего в различных жанрах: создают исторические композиции, пишут пейзажи и натюрморты, портреты и бытовые сцены. Среди них живописцев, занимающихся только портретом, в XIX в. почти не встретишь. И если исключить творчество Тропинина и Кипренского, мастеров «столичных», то и выходит, что лучшие образцы портретной живописи следует искать среди провинциальных мастеров – в Твери, Калуге, Рязани, Ярославле, Владимире, Туле и, конечно же, в их окрестностях, в малых уездных городках. Портреты, создаваемые в российской провинции с конца XVIII до начала XX в., дают богатейший материал для изучения истории отечественной культуры. До последнего времени малоизвестные, зачастую возрожденные лишь в последние годы великими трудами наших краеведов, собирателей, историков, реставраторов, эти портреты свидетельствуют не только о неповторимом и самобытном таланте мастеров, но и об очень высоком общем уровне русской живописи, русской культуры, ушедшей безвозвратно эпохи XIX в., века высочайших достижений в изобразительном искусстве, поэзии, прозе, философии…

К счастью, мы вовремя заметили (еще бы несколько десятилетий небрежения и беспамятства, и мы потеряли бы этот ценнейший культурный слой безвозвратно), что культурное наследие эпохи складывается не только из одних выдающихся явлений, но и из свидетельств деятельности художников, которые внесли свой скромный вклад в общее развитие национальной культуры.

Изучение русской провинциальной живописи многое дает пытливому уму любящего свое Отечество россиянина. Нетрудно разглядеть в ней влияние мастеров древнерусского искусства. Но это сейчас – нетрудно. А когда-то увиденная, эта связь поразила любителей искусства в трудах видного нашего искусствоведа А. Эфроса.

От высокой духовности, «божественности» иконы в русском портрете XVII – начала XIX в. – все возрастающий интерес художников к внутреннему миру своих героев. Для провинциальных мастеров это особенно характерно. Порой в их работах интерес «к душе» настолько поглощал живописцев, что элементы технического совершенства словно отодвигались на второй план. Это точно подметил еще замечательный русский мыслитель Ф. Буслаев.

В XVIII в. расцветает культура русской усадьбы. Многие вельможи торопятся запечатлеть для потомства себя и своих близких. В историю мирового искусства вошли с тех пор выдающиеся портреты работы И. Вишнякова, А. Антропова, Г. Островского, Н. Аргунова и многих, пока безвестных, провинциальных мастеров, порой мало уступающих ныне знаменитым, чьи произведения точно атрибутированы. Среди этих безвестных мастеров было немало крепостных художников, жизнь которых сложилась по-разному, но, как правило, непросто. Роль же их, так называемых «малых мастеров», в истории нашей культуры огромна. Ибо именно они поднимали общую «планку», уровень национального искусства. И именно они донесли до нас аромат эпохи, позволили заглянуть в глаза нашим предкам.

Понять задачу, которую ставили перед собой «малые мастера», «Рафаэли русской провинции», всматриваясь в лица портретируемых перед тем, как нанести кистью первый «удар» по холсту, помогает признание Н. В. Гоголя, которое мы находим в его письме Жуковскому от 29 декабря 1847 г.: «Не мое дело поучать проповедью. Искусство и без того уже поучение. Мое дело, говорить живыми образами…» К слову сказать, Н. В. Гоголь не только хорошо разбирался в изобразительном искусстве и любил его, но и дружил со многими художниками, в частности, будучи в Италии, сблизился с командированными туда Петербургской академией А. А. Ивановым, Ф. А. Мюллером и др.

Об этом пишут в своих воспоминаниях известный русский гравер, впоследствии профессор и ректор Академии художеств Ф. И. Иордан, крупный филолог, профессор, а затем академик Ф. И. Буслаев (чьи глубокие мысли об искусстве мы цитировали выше), видный славянофил Ф. В. Чижов и др.

Размышляя о природе творчества, о судьбе художника, Н. В. Гоголь обращается и непосредственно к судьбе живописца в повести «Портрет». Герой повести написал злодея-ростовщика так живо, что тот готов «выскочить из полотна». В портрет вселилась нечистая сила, он случайно попал к другому художнику, тот обнаружил в раме золото, золото помогло ему стать модным живописцем, льстецом в портретном искусстве. Однако совесть не давала ему покоя, он потерял рассудок и погиб в страшных муках. Есть в повести и другие сюжетные линии. Нам важна уверенность писателя в нравственной основе портрета. Портрет, и в этом мы особенно отчетливо убеждаемся, знакомясь с русским провинциальным портретом XVIII–XIX вв., с творчеством «малых мастеров», столь же много рассказывает о портретируемом, сколько о самом мастере, столько же об одном, конкретном художнике, сколько и о духовной его ауре, состоянии общественной мысли и уровне национальной культуры.

Замечательный пример отношения к своей работе такого вот «малого мастера» XIX в. дает другой великий писатель – Л. Н. Толстой. Боюсь, что этот сюжет прошел мимо внимания большинства читавших такой бестселлер века, как «Анна Каренина». Итак, напомним: Вронский пишет портрет Анны, но ему никак не удается запечатлеть на холсте ее облик. Но вот за портрет берется художник-профессионал Михайлов, скромный и честный труженик, искатель правды и души в искусстве, не нашедший славы («малый художник», по терминологии современных искусствоведов). Портрет с пятого сеанса поразил всех, особенно Вронского, не только сходством, но и какой-то особенной красотой. Как удалось это человеку, почти не знавшему модель? – задается вопросом Вронский. Разве не ему, знавшему, любившему Анну, суждено было бы передать «это самое милое ее душевное выражение»? Душу незнакомой ему ранее близко женщины сумел понять и передать талантливый русский художник. Сколько их таких, гениальных и безвестных, больших по таланту и «малых» по славе, было на Руси в XIX в.? И о скольких из них мы знаем сегодня? А ведь такие портреты дорогого стоят: они помогают понять, чем жили, о чем думали, мечтали, от чего страдали люди конкретной исторической эпохи, а значит – и саму эпоху!

О том, что Толстой, как и Гоголь, равно видел одну из главных задач и литературы и живописи в том, чтобы сохранять «живые образы эпохи», говорят многие воспоминания о Толстом, например И. Е. Репина, мастерскую которого Л. Н. Толстой посещал в Москве и в Петербурге, сам Репин тоже бывал в Ясной Поляне; и скульптора И. Я. Гинзубрга, частого гостя Толстого в его имении.