Мой театр. По страницам дневника. Книга I - Николай Максимович Цискаридзе
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но места, чтобы нам разогреться, не было. Гравий везде. И тут началось. Чтобы себя завести на выступление, Семеняка должна была обязательно с кем-то поругаться, и жертвой на этот раз она выбрала меня. Вокруг одни народные артисты, не на них же собак спускать. Я просто опешил от неожиданности, эта женщина только что была ангелом! Наконец заиграла музыка, мы вышли на сцену. И все комары Петергофа, рассчитанные на тысячи людей, сосредоточили свое внимание на нас. Я хоть в рубашке с длинными рукавами, а у Люды в «шопеновке» весь верх открыт. Смотрю, а ей на плечо один комар уже уселся, а другой примеривается, и она – раз, стряхивает их…
Номер закончился – все получилось, покланялись. Только я выдохнул, Семеняка опять наговорила мне гадостей, типа, ничего не умею, плохо держал, и убежала в слезах в неизвестном мне направлении. Честно сказать, я был не против…
Мэр Санкт-Петербурга А. А. Собчак был, конечно, человеком с большим размахом, устроил в Петергофе грандиозный праздник в духе XVIII века с роскошным фейерверком, который начался в полночь. Притом что нас там всех от силы, вместе с высокими гостями, было человек пятьдесят. Банкет проходил в Золотом зале Большого дворца. Я переоделся в приличную случаю одежду, ко мне тут же в вечернем платье подлетела счастливая Семеняка. Стоя в окружении народных артистов, она кокетливо говорила Святославу Бэлзе, который вел концерт: «Слава, скажите, Коленька – он фантастический партнер, как мне было удобно, я порхала!»
Банкет был просто сногсшибательный, с черной икрой, фазанами, осетрами, лебедями, шампанское лилось рекой, ни один олигарх себе подобной роскоши в то время, по-моему, не позволял. А на улице-то голодные люди, страшная нищета…
Последний раз я был в Петербурге в 1987 году, когда поступал в училище, город в марте произвел на меня угнетающее впечатление. Но Петербург 1995 года! Это был полумертвый, ободранный город. Когда мы с Людой пытались позавтракать, даже в «Приморской» еда просто не прожевывалась.
Из Петергофа нас везли на «мерседесах». Понятное дело, народные артисты – Семеняка, Гордеев, а с ними я – 2-й кордебалет. Мама в таких случаях говорила: «Фик-фок и сбоку бантик». В этом случае «сбоку бантиком» оказался я. Когда мы доехали до Дворцовой площади, мосты были разведены, Петербург же, но в 03.00 их должны были свести. Все вышли смотреть на эту красоту, и я тоже.
На следующий день у нас в Большом театре был выходной, потому мы уезжали только вечером, на «Красной стреле». Люда, в которой больше ничто не напоминало вчерашнюю фурию, решила пойти в свое родное Вагановское училище. На протяжении всей поездки я только и слышал: «Мой Петербург, я здесь родилась, я здесь ходила, я здесь дышала…» Потому я с радостью направился в другую сторону: погулял по Эрмитажу, добрел до Русского музея, благо тогда не было много туристов, иди куда хочешь. Вечером на Московском вокзале сели в поезд. Я ехал как на казнь, предчувствуя, что на этот раз живым от Семеняки я не уйду. Но, как только мы с Людой вошли в купе, на его пороге появилась какая-то тетка. Она слезно попросила меня поменяться с ней местами. Не хотела ехать одна с незнакомым мужчиной в купе. Люда оказалась единственной женщиной в нашем вагоне. Я, не помня себя от счастья, заорал: «Да!» Скорость, с которой я совершил этот обмен, была настолько высокой, что растерявшаяся Люда даже не успела схватить меня за ногу.
Ночью я выспался, и, когда в Москве вышел из поезда, Людина соседка бросилась ко мне: «Как много разговаривает ваша знакомая!» Пока мы ехали в такси, Семеняка щебетала: «Боже, какая я счастливая! Я танцевала с настоящей звездой, это наше будущее, это наше всё!»
3815 июня 1995 года Большой театр посетила принцесса Диана. Мы с Инной Петровой танцевали «Сильфиду». Это не то, что мне дали такой ответственный спектакль, – я снова танцевал по замене, я был «позовите Колю, сейчас он станцует!».
К тому моменту принцесса уже находилась в разводе, ее визит не являлся государственным, но был официальным, и потому все пункты протокола строго соблюдались. Всюду работала служба безопасности. На сцене разрешили находиться только тем артистам, которые были заняты непосредственно в том или ином акте, – ни одного постороннего. Как только я заканчивал свой эпизод и уходил за кулисы, меня встречал секьюрити и находился рядом до тех пор, пока я опять не выходил на сцену.
Когда балет завершился и закрыли занавес, нас попросили остаться. Диана выразила желание поблагодарить артистов. Оказалось, что по протоколу она не имела права никого выделять, всем нужно было произнести одни и те же вежливые слова и пожать руку. Даже преподнесенные от нее букеты были у всех одинаковые.
Принцесса была очень любезна, выглядела довольной. Все шло как положено до тех пор, пока она не оказалась около артистки, исполнявшей партию Мэдж. По сюжету балета Мэдж – злая колдунья, которая дала Джеймсу волшебный шарф, погубивший сначала Сильфиду, а затем и его самого. Неожиданно остановившись около Мэдж, Диана с ироничной улыбкой вдруг сказала: «Вот ВЫ точно знаете, как НАДО обращаться с мужчинами!»
Пока принцесса обменивалась какими-то словами с нашим руководством, ко мне подошла ее личный переводчик и тихо сказала: «Николай, принцессе хотелось бы вас выделить, но она не имеет права делать это при всех. Вам в гримерную уже отнесли от нее подарок и цветы».
В раздевалке меня ждал огромный букет с частной визитной карточкой принцессы и маленькая изящная медаль с ее изображением. Булавку, которой была приколота визитная карточка Дианы, я храню. Она нашла свое место на сумочке с нитками и иголками, в театре это незаменимая вещь. И потому булавка Дианы всегда была со мной, на счастье…
39После визита принцессы Дианы прошло лишь несколько дней, когда Васильев вызвал меня на репетицию «Паганини». Прихожу, вижу стоит Владимир Викторович с Барыкиным. Ну, думаю: та-а-ак, все понятно! И правильно подумал. Мне сказали, что на первый спектакль приедет танцевать Володя Деревянко, а все остальное танцую я: все генеральные и вторую премьеру.
А Паганини – не самая простая роль, потому что балет идет минут тридцать без остановки, и главный герой почти все время находится на сцене. Репетиции шли подряд: утром, днем и вечером. Моей партнершей была Леночка Андриенко, она очень
