Галерея Миров - Ольга Макарова

И они всегда правы. Это вам не планиметрия, где линии либо параллельны, либо пересекаются, — третьего не дано. И даже не стереометрия, где дано и третье — что линии могут еще и скрещиваться… Здесь все круче и многомерней. Гораздо круче. Гораздо многомерней…

Если есть противоположные идеи, то все они имеют право на существование. И никто не может сказать, что какая-то из них плохая, а какая-то — хорошая. Каждому свое…»

78

…ВСЕМУ СВОЕ ВРЕМЯ. Я НЕ ЗАБЫВАЮ СВОИХ ОБЕЩАНИЙ. ДАЖЕ ЕСЛИ ДАЮ ИХ МИФУ, ТАКОМУ, КАК ТЫ.

ТЫ СЛИШКОМ БЫСТРО УЧИШЬСЯ, РОЙХО-ВЛАД. МОЖЕТ БЫТЬ, ДАЖЕ И СООБРАЗИШЬ, КТО Я. НАМЕК ПОЙМЕШЬ — БУДЕШЬ МОЛОДЕЦ.

Я СЛУШАЮ РУССКИЙ РОК, И МОЯ ЛЮБИМАЯ ГРУППА — «НАУТИЛУС ПОМПИЛИУС» (ЖАЛЬ, ЧТО ОНИ РАСПАЛИСЬ). У НИХ ЕСТЬ ПЕСНЯ, НАЗЫВАЕТСЯ «РОДИВШИЙСЯ В ЭТУ НОЧЬ», А ТАМ ТАКИЕ СЛОВА:

  ТОТ, КТО ДАЕТ НАМ СВЕТ,  ТОТ, КТО ДАЕТ НАМ ТЬМУ,  НО НИКОГДА НЕ ДАСТ НАМ ОТВЕТ  НА ПРОСТОЙ ВОПРОС «ПОЧЕМУ?»…

  ТОТ, КТО ДАЕТ НАМ ЖИЗНЬ,  ТОТ, КТО ДАЕТ НАМ СМЕРТЬ,  КТО НАПИСАЛ ВСЕХ НАС, КАК РАССКАЗ,  И ЗАКЛЕИЛ В БЕЛЫЙ КОНВЕРТ…

МНЕ ОЧЕНЬ НРАВЯТСЯ ЭТИ СЛОВА… Я ВЕДЬ ТОЖЕ ТВОРЕЦ, В СВОЕМ РОДЕ. ПИШУ РАССКАЗЫ… СТИХИ… ДА, ЕЩЕ РИСУЮ КАРТИНЫ НА 3D МАКСЕ…

…а ты можешь не играть? Можешь сказать напрямую?! КТО ТЫ, ЧЕРТ ТЕБЯ ДЕРИ?!!

ЗНАЕШЬ, МНЕ НАЧИНАЕТ КАЗАТЬСЯ, ЧТО ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО РЕАЛЬНЫЙ…

НО ЭТА ПРОБЛЕМА РЕШАЕТСЯ ПРОСТО: МЕНЬШЕ ПИТЬ, БОЛЬШЕ СПАТЬ И СРОЧНО ПОГОВОРИТЬ С КАКИМ-НИБУДЬ ЖИВЫМ ЧЕЛОВЕКОМ…

79

Слет «Невидимок» чем-то напоминает средневековый форт. Вообще слет — это поселение, в данном случае обнесенное пятиметровой стеной с беспорядочно торчащими по периметру смотровыми башнями. Хотя это только кажется, что беспорядочно. На самом деле все очень по-умному здесь расположено. В случае нападения из всех башен откроют пулеметный огонь, от которого никуда не денешься, потому что получается, что простреливается все свободное пространство и спрятаться невозможно.

Подобно тому, как скудная жизнь в пустыне лепится к маленьким оазисам, слеты также выстраиваются возле нефтяных вышек. Особо ценится, если вышка и завод рядом: возить «черное золото» туда сюда не надо. Такой клан, считай, уже лидер. У других же все благополучие держится на договоренности с другими кланами: например, у одного нефтяная вышка, у другого — какой-нибудь крохотный нефтеперерабатывающий заводик. Вот и торгуются по мелочи.

Не все кланы, конечно, нефтяные: есть такие, которые живут торговлей (и работорговлей), есть которые производят дурь… «Чайки» больше напоминают сборище наемников — в основном их нанимают как разведчиков, причем за бешеные деньги или лучший бензин и оружие. «Ворюги» грабят патрули и собирают урожай трофеев после чужих битв. Но самые большие оригиналы, конечно, «Крестоносцы» со своим Храмом… Насчет кланов летних земель сказать трудно, среднеземельцам известно лишь, что эти ребята выращивают для них еду и меняют ее на нефть, которой у них самих нет и никогда не было…

Если пройти главные ворота, пройти ряд серых домиков-коробок до третьей развилки центральной улицы и немного поплутать по переулкам, выйдешь-таки к дому Ива. У «Невидимок» все четко, как в лагере — по номерам. Дом Ива носил номер 115. Это был ухоженный добротный домишко, хотя его хозяин и бывал в нем нечасто. Ему, честно говоря, с женой повезло — что она не воин: тут тебе и дом в порядке, и «пожрать после трудного похода», и сын под присмотром родной мамки, а не каких-то чужих бабок и теток…

Марка была старше Ива на полгода. Маленькая, полная, хозяйственная и, как Ив считал, до жути хитрая. Жили не то чтобы как кошка с собакой, нормально. Растили сына…

…Это был обыкновенный вечер. На улице с азартом грызлись псы, что уже воспринималось, как тишина. Где-то вдали раздавались редкие выстрелы: учения кончаются, наступает мирное ночное время…

Марку в последнее время было не узнать: она будто стала меньше ростом, в глазах потух живой, «хитрющий» блеск, а лицо посерело, как от болезни. Она почти ни с кем не разговаривала. Спала плохо. Ночью все больше смотрела в окно: из него был виден только кусок улицы — и все. Но Марка смотрела часами, ждала. Ей казалось, что еще немного, и из-за поворота появится Ив. Пусть злой и голодный, пусть как обычно пьяный и грязный после похода, но пусть — живой. Ей нужен был Ив, просто необходимо было увидеть его сейчас. Такое впечатление, что присутствие мужа изменило бы все на свете. И что, конечно, же, Миху стало бы лучше…

Малыш сох день ото дня. Не было температуры, кашля или чего-то подобного. Он просто медленно угасал, как догорающая свечка. Знахарки разводили руками… Кто еще мог бы помочь, так это Рон: она вытаскивала даже безнадежных буквально с того света… и потом сама лежала чуть живая неделями… В последнее время она зареклась так лечить, но ради племянника она нарушила бы любой запрет. Но где она сейчас? И где Ив? Почему этого негодяя нет рядом, когда его сын умирает?!! Почему?!.

В переулок свернули двое. Марка было воспрянула духом, но это были всего лишь соседи — из 112-го и 110-го домов. Мираж и Линкс. Вернулись из похода, шатались где-то два месяца. Мираж, симпатичная черноволосая девушка, сбросила на радостях рюкзак и снайперку с плеч и крепко обняла мужа, который выбежал ее встречать босиком и в легкой домашней одежде (сам он вернулся из похода месяц назад). Линкс, старый холостяк, улыбнулся двоим счастливым (улыбнулся грустно, потому что весело просто теперь не мог), помахав им рукой, пошел дальше. В свой дом он заглянул на пару минут — похоже чтобы просто оставить вещи — и сразу направился почему-то к дому Марки.

Она не стала дожидаться, пока он постучит, и встретила его на пороге. В конце концов, Линкс хороший приятель Ива… может быть, удастся что узнать…

— Здравствуй, Марка, — сказал Линкс, сбрасывая капюшон. — Можно войти?

— Можно, — сухо ответила Марка, отойдя от двери, — только не шуми. Мих спит.

— Понял, — согласился Линкс шепотом. — Он все болеет у тебя?

— Болеет, — прозвучало серьезно и напряженно. — И Ива нет рядом, когда он так нужен!

— У меня как раз весточка от Ива, — Линкс уже устроился за столом и успел налить себе в кружку кипятка. — Муженек твой живой и почти здоровый.

— Почти? — недоверчиво переспросила Марка.

— Да, он ногу сломал, — гость сделал долгую паузу, прихлебнув из кружки. — В госпитале он сейчас, и еще долго там проваляется… Нога в гипсе. Его даже не привезешь теперь — совсем не траспортабельный.