Последняя цивилизация. Политэкономия XXI века - Василий Галин

Доля сельскохозяйственного населения США, в % [905]

Попытка повышения репродуктивности городского населения после Второй мировой за счет перехода к социальному типу государства привела в 1960-х гг. к росту издержек и замедлению экономического роста. И тогда был найден новый источник дешевой рабочей силы, в США он нашел отражение в отмене в 1965 г. квот для иммигрантов. Но новое решение породило и новые проблемы: со сменой источника меняется и сама цивилизация… 

Столкновение цивилизаций

Эта фраза начинена динамитом. Она возбуждает надежды, которые никогда не будут реализованы. Я боюсь, что эта фраза будет стоить многих тысяч жизней.

Госсекретарь США Р. Лансинг о лозунге В. Вильсона о «праве наций на самоопределение» [906]

Об обострении национального вопроса в XXI в. впервые официально заговорила канцлер Германии А. Меркель в 2010 г.: «Наш подход состоял в мультикультурализме , в том, что мы будем жить рядом и ценить друг друга. Этот подход провалился, совершенно провалился» [907]. Эту данность подтвердил и премьер-министр Великобритании Д. Кэмерон: «Я думаю, пора перевернуть страницу с провалившимися методами прошлого». И президент Франции Н. Саркози: «Мой ответ — безусловно, да, это провал» [908]. Крах идеи мультикультуризма привел к появлению новых идей, которые отражают, например книги Т. Саррацина, перекликающиеся с заявлением голландского министра внутренних дел П. Доннера: «Правительство разделяет общественное недовольство мультикультурной моделью общества и планирует сместить приоритеты в направлении сохранения ценностей голландского народа» [909].

Особую тревогу европейцев вызывает мусульманская иммиграция, которая демонстрирует наименьшую способность к адаптации к современной цивилизации. У нее самый высокий уровень безработицы, самый низкий уровень образования, самый высокий уровень рождаемости. В связи с этим в Германии первым стоит чисто практический вопрос: кто будет платить пенсии стремительно стареющей немецкой нации, если большинство в недалеком будущем будут представлять потомки мусульманских иммигрантов, живущих на пособие? (В результате их высокой рождаемости, согласно модели Т. Саррацина, к концу XXI в. население Германии будет на 70 % состоять из мусульман) [910]. Но это только начало, ведь «по мере роста доли мусульманских мигрантов в населении (Германии), — по словам Саррацина, — прогрессивно нарастают конфликты, трения и нездоровые отношения» [911].

Обострение национальных проблем сквозит повсюду. Даже образцовый «плавильный котел » Америки и тот, видимо, близок к перегреву, порождая страхи беспощадных, тотальных межнациональных конфликтов, отраженных, например, в книге Т. Читтама (1996 г.) «Крах США. Вторая гражданская война 2020 г.»: «Америка взорвется в межплеменной войне еще при нашей жизни… Стаи одичавших собак будут рвать обугленные трупы…» [912] Книгу Читтама можно было бы счесть бредом ветерана контуженого вьетнамской войной. Однако растущее напряжение чувствуется в статьях многих американских исследователей [913]. Особую остроту национальной проблеме придает тот факт, что в США, как и в Европе, происходит замещение белого населения. Например, благодаря отмене квот для иммигрантов с 1965 г., испаноговорящее население США к 2007 г. увеличилось в четыре раза и достигло 15 % населения США [914]. Но мало того, фертильность в 1999 г. у белых составила всего 1,82, по сравнению с 2,06 — у чернокожих и 2,9 — у испаноговорящих [915].

Уже в 2002 г. консервативный политик П. Бьюкенен в своей книге «Смерть Запада» начнет утверждать, что «неуправляемая иммиграция грозит уничтожить страну, в которой мы выросли, и превратить Америку в хаотическое скопление народов, не имеющих фактически ничего общего между собой. Среди наших сограждан крепнет ощущение, что страна распадается на этнические группы» [916]. В том же 2002 г. К. Свэйн в своей книге под самоговорящим названием «Новый белый национализм в Америке…» напишет: «Мультикультурализм создал условия для появления белого национализма…» [917]. С. Хантингтон в книге «Кто мы?» (2003 г.) указывает на кризис американской идентичности: «Конфликты, возникающие из нарастающей этнической и религиозной напряженности, представляют собой главный вызов американскому национальному мифу» [918]. Экономист Дж. Сакс в книге «Цена цивилизации» (2011 г.) говорит о расколотой по этническому и религиозному признаку нации, мало того, «в территориальном отношении американцы (уже) перегруппировались по классовому и расовому признакам» [919].

Складывается такое ощущение, что перед ростом национализма не может устоять ни одна консолидирующая идея. Даже российская интеграционная модель, которая объединяла разноплеменные народы на протяжении веков, ради которой русские фактически отказались даже от собственной национальности, став народом прилагательным, и та в 1990-е годы оказалась разорванной на куски. Дальнейший распад едва удалось предотвратить, залив финансово-нефтяными потоками зияющие раны поднявшегося национализма.

Современная демографическая ситуация в России не намного лучше, чем в Германии. Естественная убыль населения России за время либеральных реформ 1992–2010 гг. составила 13,1 млн чел., еще 3,6 млн эмигрировало из страны. Образовавшаяся нехватка рабочей силы был покрыта за счет привлечения 6,5 млн иммигрантов и порядка 10 млн временных мигрантов [920]. Доля русских к 2010 г. снизилась до 78 % от общего населения. Если основываться на среднем сценарии демографического прогноза Росстата до 2030 г. [921], потребности в мигрантах (согласно «Стратегии 2020» до 2025 г. в 11–16 млн чел. [922]), и существующей динамике убыли русского населения, то его доля в общей численности населения уже к 2030 г. снизится до 65 % с тенденций дальнейшего экспоненциального спада. В целом по стране порог в 50 % будет преодолен еще до 2050 г. [923]

Естественный прирост населения России и динамика цен на нефть, в ценах 2010 г. [924]

Восходящая динамика естественного прироста в России, которая за 2012 г. даже чуть не достигла положительных значений, объясняется не столько улучшением собственных внутренних факторов, сколько ростом цен на нефть [925] [926]. Эта зависимость начала проявляться с 1980-х гг.: естественный прирост движется вслед за ценами на нефть с лагом в ~3–5 лет.

Но даже рост цен на нефть не предотвратит наступление очередного демографического провала после 2014 г., когда к пику репродуктивного возраста подойдет поколение 1990-х гг., (средний возраст матери в России составляет 27 лет [927]), что гарантирует России новый демографический спад. Согласно среднему прогнозу ООН, население России ксередине XXI в. сократится до 128 млн чел., а по низкому, наиболее вероятному — до 108 млн [928].