Патрульный - М.А. Гард

«Вроде пока еще жив…», — обратив на этот факт внимание, подумал Кальвадос. Он, конечно, испытывал неприязнь к полуэльфу, но это вовсе не значило, что желал ему смерти.

Обойдя амвон с алтарем, он увидел кровавый след на полу, ведущий в угол храма — это чернокнижник отползал, задетый пулей. И тут же парень увидел его, сидевшего привалившись к стене и левой рукой зажимающего рану на правом плече. Увидев окровавленного молодого человека, раненый замолчал и с ненавистью взглянул на него, а потом попытался сконцентрировать свой взгляд на глазах приближающегося Кальвадоса.

Вначале парень не обратил на это никакого внимания и остановился в трех шагах от раненого чернокнижника. Скривившись от сильной боли в левом бедре и правой руке Кальвадос нагнулся, чтоб вытащить нож из-за голенища сапога. Широкий, тяжелый охотничий кинжал с полуторной заточкой, небольшой гардой, и рукояткой из рога туросса был подарком ир Алессоро после печального случая с неудавшимся похищением. Оружие, казалось бы, само легло ему в ладонь, его тяжесть и воспоминание о погибших товарищах придала Кальвадосу уверенности и он, невзирая на боль, резко выпрямился, держа кинжал в левой руке, и сделал еще один шаг к чернокнижнику. И тут их глаза встретились, и молодой человек увидел себя как бы со стороны.

Весь в крови с перекошенным от злобы серым лицом, с большим ножом в дрожащей руке… И что он собирался сделать — о боже, убить раненого, беззащитного человека?! Скольких он уже убил, ни в чем не повинных людей, которые просто старались защититься от его злости, жестокости… Как низко он пал за последний год, сколько крови на его совести… Что бы сказала его мать, увидев его таким, а младшая сестра, которая всегда в нем видела самого доброго человека? А его умный, рассудительный отец? Он бы наверно попытался остановить своего сына, который стал чудовищем, монстром в человеческом обличье. А Кальвадос, наверняка б убил его и всех, кто попытается его остановить. И ведь даже отрекся от собственного имени и фамилии, как только попал сюда!..

Патрульный медленно перевёл свой помутневший взгляд на руки и увидел, что они залиты липкой кровью, в руке у него нож, на котором он увидел тоже кровь, медленно стекающую по лезвию, это была кровь убитых им невинных людей… И внезапно он понял, что ему нужно сделать, чтоб покончить со всей этой мерзостью, с убийствами.

— Я чудовище, таким как я не место на земле, — едва слышно прошептал он пересохшими губами, — таких как я надо убивать без жалости и пощады. Нет прощения… — Кальвадос двумя руками крепко стиснув рукоятку кинжала, направил острие себе в горло.

Внезапно звонкая пощечина обожгла его правую щеку, а за тем и левую, от неожиданности он выронил нож и схватился обеими руками за лицо.

— А-а-а-а!!! За что?! — громко завопил он, ничего не понимая. Перед ним стояла Мириил, яростно поблескивая своими янтарными глазами и гневно раздувая ноздри. Она еще раз замахнулась на него и закричала:

— Ты что бестолочь, убивать себя вздумал? Если кто и убьет тебя так это я! — и Чертовка врезала Кальвадосу звонкий подзатыльник.

— Но я же чудовище… я монстр, — как-то уже не очень уверенно ответил Кальвадос, — без жалости и пощады…

— Малыш, ты что-то путаешь, монстр тут это я, а чудовище это он! — и Мириил показала пальцем на чернокнижника, в глазах которого плескался океан злости и страха. — Ты зачем, свет тебя задери, смотрел так долго ему в глаза? Тоже захотел марионеткой стать? Ты что не понял, он пытался тебя убить! Пришел в себя? — Внезапно демоница крепко схватила парня за воротник, торчащий из-под кирасы, подняла и пару раз сильно встряхнула, прямо как нашкодившего котенка. Болтаясь в воздухе, удивленный Кальвадос (такой силы он никак не ожидал от стройной Мириил) лишь клацнул зубами.

— Все, все, я пришел в себя! — разозлившись от такого обхождения, крикнул ей парень. Кальвадос действительно осознал, что он не хочет себя убивать, и вовсе никакое он не чудовище. До него дошло, что все эти мысли внушал ему раненый чернокнижник, чтоб убить его и потянуть время. И кстати вспомнилось, как он едва не пострадал от пасечника. Внутри него опять проснулась ярость и решимость закончить то, что он начал.

Мириил поставила парня на землю, с подозрением посмотрела на него, смахнула с его плеча несуществующую пылинку, и ободряюще улыбнулась ему.

— Вот и отлично, но знаешь, в одном ты был прав — таких чудовищ как он надо уничтожать без жалости и пощады, — она подняла и подала молодому человеку его кинжал.

Не испытывая больше ни тени сомнения он уверенно взял его в левую здоровую руку и сделал два оставшихся шага к раненому чернокнижнику. Тот попытался прикрыться рукой и что-то заговорить, но Кальвадос сильным ударом своей руки отбросил ее, затем схватил раненого чернокнижника за его длинные растрепанные волосы, оттянул ему голову вверх и всадил кинжал резким, размашистым ударом прямо под подбородок. Горячая кровь моментально потекла по лезвию на его руку, умирающий маг хрипел и кашлял кровью, левой рукой он судорожно царапал кирасу на груди Кальвадоса. Молодой человек лишь еще сильнее надавил на рукоятку оружия, вгоняя лезвие в мозг своему врагу. Чернокнижник последний раз слабо дернулся и затих, руки его безвольно упали, глаза закатились. С чавкающим звуком нож вышел из мертвого тела.

— Без жалости и пощады, — негромко проговорил Кальвадос, вытирая лезвие об одежду убитого и засовывая оружие назад за голенище. — Без жалости и пощады…

И к бесам он послал бы сейчас любого, кто заикнулся бы о человечности — перед мысленным взором пронеслись сослуживцы, убитые демоном на поляне, трупы в деревнях и костер из их