Патрульный - М.А. Гард

лишь бесполезно звякнуло и соскользнуло, не причинив вреда. Не дожидаясь второго удара и не тратя время для поворота лицом к новому врагу, Кальвадос прыгнул вперед, разрывая дистанцию между собой и тесаком в руке у врага. И тут же с разворота наотмашь, не целясь, ударил себе за спину. В это раз ему повезло не так сильно, как с первым противником, и все-таки он попал по нему, но не рукоятью пистоля, а сжимающей ее кистью. Удар пришёлся марионетке куда-то в левое плечо и не нанес никакого серьезного ущерба, а вот Кальвадос больно ударившись пальцами правой руки, выронил свое оружие. Дзинг! И тут же получил еще один удар тесаком, на этот раз по животу. И опять кираса выручила его.

Понимая, что его противнику рано или поздно повезет, и он воткнет ему клинок в место, не защищенное доспехом, парень начал левой рукой лихорадочно пытаться достать дагу из-за спины. При этом он старался держаться на расстоянии, отпрыгивая и разрывая дистанцию. Краем глаза он увидел, как на третьего врага с бокового нефа прыгнула демоница и несмотря на то, что он пытался от нее отмахнуться дубиной, впилась зубами ему в горло и внезапно удлинившимися ногтями в лицо. Во все стороны брызнула кровь, противник все так же, не издавая ни звука и с равнодушным лицом крепко схватил Мириил в попытке оторвать ее от себя.

По храму разносились звуки боя: хриплое тяжелое дыхание Кальвадоса, звон амуниции, негромкое, но яростное рычание Мириил, топот людей, и громкие истеричные выкрики на непонятном языке раненого чернокнижника. Марионетки дрались молча, с лишенным эмоций лицом. Так же они и умирали: не издав ни единого звука и с отсутствием какой-либо реакции.

Кальвадос, наконец, смог достать дагу левой рукой и тут же пропустил секущий удар в горло, и лишь в последний момент он успел защититься правой рукой, получив очень глубокий и болезненный порез предплечья.

— Вот зар-раза! — громко вскрикнул парень на русском, почувствовав обжигающую боль от удара. Эта боль придала ему новые силы, и он просто прыгнул на своего противника, сбивая его с ног своей массой. От сильного удара шлем с него слетел. Столкнувшись, противники покатились по полу храма, осыпая другу друга ударами в грудь, живот, бока, бедра, куда и как получится.

Дзинг! Дзинг! — звенел об кирасу клинок марионетки. Хоть удары пока и не пробили ее, но они были настолько сильны, что болезненно отдавались в теле. Кальвадос тоже не бездействовал и нанес как минимум три сильных удара, которые пробили врагу живот и грудь, однако марионетка никак не слабела и не хотела умирать.

Наконец оказавшись на своем враге сверху, Кальвадос правой рукой смог перехватить руку противника с оружием и нанес два сильных удара зажатой в левой руке дагой. Первым ударом он буквально разорвал горло противника, пробив его шею насквозь, а вторым воткнул кинжал по самую гарду в сердце. Дага так и застряла в груди, и у парня не вышло ее достать, настолько глубоко и сильно он ее воткнул. Кровь пульсирующим фонтаном била из разорванной шейной артерии в лицо и на грудь Кальвадосу, изо рта у марионетки шла кровавая пена. Враг под ним судорожно дергался, пытаясь скинуть его и высвободить руку с оружием, парень давил всей массой на агонизирующего под ним человека, обоими руками схватившись за руку с кинжалом, удерживая ее. Наконец рывки марионетки стали слабее, и вот последний раз дернувшись, его противник затих.

Тяжело дыша, Кальвадос поднялся с убитого, он был почти полностью забрызган кровью, как своей, так и чужой, под мертвым противником расплывалась большая кровавая лужа.

— Твою ж мать! — еще раз выругался он, вкладывая в эти слова все эмоции, которые переполняли его, и оглядел храм. Пол залит кровью, в проходе валялось два человека убитых им, а он стоял между скамеек. Оказывается, катаясь по полу и осыпая друг друга ударами, он закатился туда со своим последним противником.

Из бокового нефа поднялась Мириил, с ее губ на грудь стекала кровь загрызенного ею врага. Она с видимым удовольствием облизнула кровь с длинных когтей правой руки и тут увидела, что на нее смотрит Кальвадос. Ее когти втянулись, и рука приобрела прежнюю форму. И как-то это так по-кошачьи грациозно выглядело, несмотря на кровавый хаос здесь, что патрульный на какой-то миг засмотрелся на демоницу. Оглядев парня, она подмигнула ему, вытерла тыльной стороной ладони губы и немного с хрипотцой сказала:

— Отлично выглядишь, таким ты мне, пожалуй, даже нравишься. Оказывается, и в тебе, где-то глубоко живет зверь. Но хватит отвлекаться, дело не ждет!

Кальвадос ничего не ответил и перевел взгляд на амвон, там уже не было чернокнижника, но из угла храма доносилось всхлипывание и хриплые отрывистые фразы на непонятном языке. Складывалось впечатление, что он настойчиво зовёт или призывает кого-то.

«Вот только еще одного демона мне тут для полного счастья не хватает!» — подумал молодой человек, и сделал первый шаг в сторону алтаря. Сделав второй шаг, Кальвадос почувствовал резкую боль в правом бедре — видимо тесак противника все же достал его, но в пылу боя он этого не заметил. А теперь адреналин сходил и на него волнами накатывали усталость и боль.

— Мириил, что он делает? — громко спросил он.

— А ты еще не понял? Ай-яй-яй! Пытается творить заклинание, что же еще, — засмеялась она откуда-то из дальнего нефа храма. — Кровь высокородного, а потом и его жизнь, смерть и плоть девственной девы из заоблачной страны — все это он обещает хташу, если тот явится на его зов и не тронет его самого.

— Ну, хташ и сам сейчас очень занят.

Поравнявшись с алтарем, он заметил, как красное марево уже опустилось на тело Тьюн, и понял, что надо спешить. Керлаон все так же сидел