Хозяин шара - Елена Минькина

— Если не заткнешь парню пасть, я размозжу ему голову!

Тут же заплакала Синтия. Только сейчас Минос заметил девочку. Он оскалился и, показывая на нее пальцем, приказал:

— Ложись рядом!

Синтия, дрожа всем телом, исполнила приказание. Бенну в ужасе наблюдала за происходящим. Ребенок у нее на руках орал не переставая.

Минос взревел:

— Я, кажется, ясно сказал тебе, тварь! Заткни ему рот! Я упустил твою мать, а ты — ее отродье, вон отсюда!

Бенну в ужасе выскочила из комнаты. Она слышала каждый звук, доносящийся из спальни. Как ни странно, малыш сразу успокоился и почему-то уснул. Она слышала, как плакала кормилица и просила не трогать Синтию, как дико закричала девочка.

Тут Бенну не выдержала. Она положила ребенка на кровать и вернулась в спальню. Ее глазам открылась безобразная сцена: на кровати в крови, корчась от боли, лежала Синтия. Минос грубо насиловал ее.

Бенну с криком подбежала к мужу, вцепилась ему в волосы, пытаясь стащить его с девочки. Из пасти озверевшего мужчины вырвался крик удовольствия. Он изумленно уставился на Бенну, потом достал из-за пояса короткую плеть и хлестнул ее по лицу. Плеть рассекла нежную кожу, горячая кровь залила лицо. Но Бенну не почувствовала боли. Она продолжала рвать Миносу волосы. Он вскочил и со всей силы отшвырнул Бенну от себя. Больно ударившись о стену, она потеряла сознание.

В комнату вбежала Изольда. Увидев, что произошло, она затопала ногами от горя, завыла, словно дикий зверь, и ее седые пряди полетели во все стороны. Стеная и плача, она стала открывать все ящики подряд.

Изумленный Минос закричал:

— Изольда! У тебя крыша поехала?! Что ты воешь?!

Старуха остановилась, перевела дыхание:

— Соль ищу, чтобы привести Бенну в чувство!

— Дура, я хочу, чтобы она сдохла!

— Я так и знала, Минос! Зачем ты это сделал?! Я только что смотрела знаки. Она, — старуха указала на Бенну, — единственная, кто может взять для тебя Книгу Судеб!

— Что ты говоришь?! — Глаза у Миноса вылезли из орбит.

— Да, да, Минос, мы ставили не на ту. Алиска никогда не сделает это для тебя! Я не думала, что такое может произойти с Бенну. Видно, ребенок так повлиял на нее. Абсолютная любовь, подумать только! А теперь смотри, что ты наделал!

На ходу застегивая штаны, Минос грозно спросил:

— Изольда, а что за ребенка ты подсунула ей?

Та сначала растерялась, а потом замахала рукой:

— Твой это сын, твой, не сомневайся!

— Мой, говоришь? — Его ноздри широко раздувались от гнева. — Видно, совсем ты сдурела, если дала обмануть себя! Своих детей я за версту чую!

Старуха поморщилась: «Неужели меня обманули? И спросить-то не у кого. Гриос отлично сделал свое дело. Придется навестить девчонку, у которой родился этот ребенок. Неужели она до посвящения уже была беременной? Впрочем, теперь какая разница?»

Изольда приказала кормилице принести соль, а сама накинулась на Миноса:

— А тебе-то какая разница, твой это ребенок или нет? Главное, он получит для тебя этот дом! Ребенка мы… — тут ее взгляд упал на кормилицу. — А ну, брысь отсюда!

Женщина выбежала из комнаты.

— Придется ее убрать, — забормотала Изольда. — Кажется, мы много наболтали при ней. Сегодня пришлю новую кормилицу. Минос, нам все равно, от кого ребенок. Главное, вернуть любовь Бенну к тебе. Может, еще не все потеряно? Как ты был неосторожен, Минос!

— Это все ее мать-сучка! Она опять сбежала от меня! Мои детки-уроды упустили ее. Понимаешь, я, когда Бенну увидел, совсем из себя вышел. Мне казалось, передо мной Мария. Бенну стала похожа на нее еще больше!

— Ладно, Минос, иди к себе, я тут осмотрю Бенну, приведу ее в чувство, поговорю, попытаюсь вас помирить. Все супруги ссорятся, — скривила в улыбке безобразный рот старуха и скосила глаза на Синтию. — Черт, смотри, негра сдохла. Туда ей и дорога, ненавижу черномазых.

— А я люблю, — Минос потянулся. — Приготовь мне сегодня таких парочку. Именно чтобы такие были, молоденькие и с круглыми попками. Жаль, что эта тварь, — он указал рукой на Бенну, — не дала мне натешиться вдоволь.

— Ладно, ладно, иди уже, — притворно заворчала старуха, — есть у меня такие. Не ожидала, что тебе такие нравятся, обычно я использую их для черной работы.

Минос ушел, а старуха отдала приказание слугам перенести Бенну в детскую, пока в спальне уберут труп Синтии и отмоют кровь.

Изольда сходила к себе, набрала всяких мазей. Надо как можно скорее поставить Бенну на ноги. Она едва успела отмыть Бенну лицо от крови и намазать мазью, как в комнату ворвался Сененмут. Старуха в ужасе уставилась на него своим единственным глазом.

— Что с моей дочерью?! Отвечай сейчас же, старая карга?!

— Ой, горе мне, горе, — запричитала Изольда. — Не успела я, Сененмут. Молодые поссорились. Минос решил, что ребенка Бенну нагуляла, гляди, беленький какой…

— Моя Бенну?! Лучше бы ты, старуха, проглотила свой язык! Тебе ли не знать мою дочь?!

В комнату вбежал слуга Сененмута и что-то прошептал ему на ухо. Сененмут побледнел.

— Ах ты тварь! Твой хозяин ответит за все! Убить ребенка, как он мог?!

Изольда не на шутку испугалась и замахала на него руками.

— Ну что ты, Сененмут, говоришь такое! Ребенок жив, в люльке спит себе спокойно. А Бенну скоро придет в себя. Эта кормилица так и не смогла соль найти!

Чеканя каждое слово, Сененмут произнес:

— Я говорю не о сыне Бенну. Я говорю о Синтии. Она жила у меня одиннадцать лет! Она была мне как дочь! Как он мог залезть на ребенка?! В Кемете нет больше таких уродов, как он! Что мне с тобой говорить, старая ведьма!

Сененмут коротко отдал приказание слуге, и тот принес в комнату папирус. Что-то быстро написав на нем, Сененмут приказал:

— Старуха, ты передашь папирус Миносу. Я объявляю его брак с Бенну расторгнутым. А ему я даю три дня на то, чтобы он убрался из города. Все его земли и дворец переходят в собственность города. Я получил одобрение на это от фараона и главного жреца.

Изольда заметалась по комнате и зашептала в бессильной ярости:

— Ты не можешь так поступить с ним!

— Это почему? Я наделен всей полнотой власти! Он превратил наш город в вертеп! С его приходом порушились все моральные устои, в его дворце происходит беззаконие. Я с этим покончу! Я очищу от него город!

— А как же Бенну? — рыдая, старуха выдвинула свой последний аргумент. — Ведь она любит его! Ты хочешь разрушить жизнь дочери, ее счастье?

— Счастье?! Посмотри на мою девочку, что он с ней сделал? Обезобразил лицо, теперь на всю жизнь она останется с этим ужасным шрамом! И если сейчас ты не прекратишь защищать его, я прикажу вырвать твой поганый язык!