ГЕШТАЛЬТ - ТЕРАПИЯ - Клаудио Наранхо

[39] С точки зрения идентификации Лена с «боящимся типом» (см. книгу Вторую, глава 5), я бы сказал, что его долг не покидать можно рассматривать как проявление страха быть покинутым.

[40] Этими словами я приглашаю его пережить избегаемую ситуацию вместо ассоциируемых катастрофических ожиданий.

[41] Считаю важным такой свой поступок с точки зрения способствования его выбору легкой иронией, пронизывающей мое вмешательство (иронией, тон которой можно опустить, когда я говорю, к примеру, о долге и желании, или о вопросе, что правильно, а что нет) Хотя мой совет выражен не явно, он доходит до него внутренне, подобно тому, как он внутренне реагирует на чувства группы

[42] Я опять иронизирую, говоря о «недостатках», скрыто передавая свое одобрение не должно быть так же важно, как чувство Строя жизнь по велению сердца, нужно помнить, что настаивание на детском послушании является порабощением личности, лишением истинности бытия

[43] Удачное вмешательство, мое отражение его экспрессии позволило ему лучше связаться с подавляемым гневом к своему «пай-мальчику»

[44] Я подметил, что часто пользуюсь стратегией связывания пациента с чувственным состоянием с последующим переносом высвобожденных чувств в проблемную ситуацию

[45] Очевидно, в этом месте он осознал фальшь своей дружбы (т е идеализацию невротической лояльности) и избрал вместо своих бывших друзей обратиться к новым

[46] Он уже достаточно далеко ушел от прежней идеализации

[47] Этот прием я ни у кого не взял, а теперь вижу, как часто им пользуются здесь воображаемое столкновение, когда приглашаешь пациента представить себе кого-то, как свидетеля части a posteriori настоящего сеанса

[48] Группа смеется из-за амбивалентности пациента у него всегда есть «с другой стороны», другая точка зрения, внутреннее сомнение

[49] Когда я предлагаю ему здесь прямое высказывание, во мне говорит психоаналитик Я вижу, как он проецирует свою необходимость зависимости, когда чувствует, что он сам кому-то нужен, что он скорее проецирует, чем осознает это, даже когда он говорит от лица своего друга, то старается не столько быть с ним в контакте, сколько в отношении опеки

[50] Комбинация поддержки и иронии.

[51] Вижу некоторый прогресс в том, как он перешел от того, что они его затянули своими нуждами, к тому, что это я затянут ими, т.е. его судьба теперь в его руках

[52] Теперь я уже не помню свою мотивацию, но он уже обыграл роль хорошего мальчика. Указание все равно остается ценным, поскольку служит дальнейшей разработке необходимости одобрения и зависимости, т.е. освобождает его от идентификации с его «внутренним врагом».

[53] Презрительное название амер. солдатами жителей Ю.-В. Азии (прим. перевод.)

[54] Это момент выбора. Здесь я должен был решить, просить ли его обыграть сон или же отобрать специфический эпизод, на котором сконцентрироваться, а может, сделать так, как я поступил. В некоторых снах незаконченность очевидна. Мне бросилась в глаза нелепость соотношения победы и славы: Плимут Рок, название «гуки» - здесь упрощенный патриотизм или этноцентричное разделение на «свой»-«чужой», но вместе с тем нет настоящей победы. Темой сна является его личная слава - отсюда весь сон, а славы он не добился.

[55] Интересно, что он действительно сейчас грезит, а не заканчивает целеустремленно свой сон, говоря: «О'кей. Здесь не хватает моего удовлетворения, поэтому я добровольно в видении войду в кабинет шефа». Он и в самом деле имеет дар позволить воображению развиваться самому по себе. Вот он даже удивлен тем, что возвращается обратно в здание. Его фантазия на самом деле спонтанна.

[56] Сначала в спонтанном видении он проходит через кабинет. Я вижу его сон спонтанным процессом, в котором он движется к кабинету шефа; а он все же не может завершить ситуацию и получить, что ему требуется, и проходит сквозь кабинет. Затем секретарша говорит: «Ваш шеф хочет видеть вас». Он отмечает в своем первом рассказе: «Здесь противоречие. Я уже прошел». А когда секретарша говорит: «Он хочет видеть вас»,- он проходит к лестнице и спускается вниз, это еще одно противоречие. Противоречие начинает проявляться в видении с момента, когда он избегает естественного окончания. Он даже не понимает это противоречие, когда я говорю ему: «Продолжай грезить, мы об этом поговорим.» И он спускается вниз, а затем, как будто не зная, что делает, возвращается. В первый раз, отмечая конфликт, он говорит: «Я не знаю, идти ли мне к секретарше или к шефу». В итоге выбирает секретаршу, т.е. избегает прямой конфронтации с шефом. Затем секретарша настаивает: «Шеф хочет видеть вас», а он свое: «Я стою как прикованный, не двигаясь». Наконец он говорит: «Вижу шефа за его столом, но я не там». Он входит, не входя; бестелесно, мысленно: еще одна попытка сделать следующий шаг, не шагая.

[57] Здесь я вижу необходимость выйти из столбняка, он хорошо может представить себе ситуацию, однако здесь тупик Далее действий нет Он застрял, желая и не желая и не в состоянии что-либо предпринять Поэтом} его нужно подтолкнуть «Встреча с шефом» Итак, следующим шагом явчяется разговор о его затруднении Не передача своего желания получить медаль и не естественная конфронтация, которая бы имеча место в реальной жизненной ситуации - которую он избегает,- а признание «Я парализован» Таким образом, он, по крайней мере, признает что избегает, и общается на уровне очевидного, на таком уровне где человек и не думает об общении Если человек чувствует «Мне нечего сказать», он просто не говорит, а уходит То есть наиболее подходящим в данном случае будет сказать

[58] Что может показаться как отторжение ответственности за честь «Ты хорошо для нас поработала» Hе только ею шеф принимает это за личное дело, за личную честь от выигранного сражения. Это слава всей страны. Помните высказывание о Плимут Роке: «В пятый раз в истории Соединенных Штатов». Все это несет желание признания своей лепты в победу, а Слава достается стране.

[59] В этот раз он пробует себя, но более серьезно, у меня было чувство, что он на самом деле верил в то, что говорил. Последние три-четыре высказывания имеют качество внутреннего видения себя; это не только игра в хвастовство, а открытие: «Да, я совершенно собой доволен.» Как будто его способность признать «Да, я совершенно собой доволен» подавлялась; быть довольным собой он приравнивает к хвастовству, которое для него табу. Теперь же, когда его просят сказать это, играя, он обнаруживает: «Да, я такой». Поэтому ему больше не нужно, чтобы это было сказано генералом. Я бы сказал, что теперь в нем есть знание того, что он делает, знание, что его работа выполнена самым лучшим для него образом. Это олицетворяется образом офицера, желающего, чтобы он вошел, и говорящего: «Я наблюдаю. Я давно за тобой наблюдаю, ты сильно продвинулся». Это он сам. Однако между ним и ним находится необходимость подавления, необходимость не встречаться с этой частью себя, говоря себе: «у тебя все в порядке». Он знает это, но избегает похвалы, даже от самого себя. Поэтому в продолжение всей игры у меня чувство, что он на самом деле открывает для себя: «Да. Я стараюсь изо всех сил.» Это эквивалент сказанному офицером: «Ты сильно продвинулся», теперь он на самом деле, говоря «Да», имеет это в виду, ему не нужно избегать ситуацию. Я решил это проверить вернувшись к видению.

[60] Обычно я стараюсь затронуть на сеансе два аспекта. В одном виде деятельности я вижу сократовское стремление к главенству, в данном случае - постепенно подводя его к состоянию гордости. Сначала приглашая его завершить видение, а затем переключая от хвастливости к «Я великолепен», даже «Я совершенство». Однако потом, поскольку у него очевидная трудность в этом, это является не только вопросом тренировки его в выходе из подавляемого импульса, но и наделение препятствия возможностью говорить. Я колеблюсь, признавать ли сеанс удовлетворительным, хотя и есть сдвиг, ведь остается еще и другая сторона проблемы, а именно в ней заключена психика индивида. Поэтому сейчас вопрос сводится к тому, чтобы выявить, что же в закладе, каково быть как все, как ощущается не получить похвалы. Ведь в том, чтобы быть как все, тоже немало гордости.

[61] Помогаю ему установить связь между видением и реальной жизнью. Нормально такая связь видится пациентом в процессе обыгрывания, но здесь другое, здесь нужно, используя образы видения, говорить о настоящем. В предыдущем случае связь была от видения к жизни. В последующем - от жизни к видению.