ГЕШТАЛЬТ - ТЕРАПИЯ - Клаудио Наранхо

И все же протоанализ - это не просто описательная система и умение определять тип характера. Идея ведущей страсти предлагает психодинамическую интерпретацию, особенно подходящую к каждому типу в соответствии с эмоциональным фоном, присущим поведению, а понятия особых стратегий и мнений по отношению к самости и реальности, задействованных в каждом типе характера, полны предложений и вдохновения для терапевтического процесса.

Если я не ошибаюсь в предположении, что характер является центральным вопросом при неврозах и психотерапии, то не ошибусь в рекомендации протоанализа для Геш-тальтистов.

Глава шестая. Гештальт в контексте Путей Роста [75]

Большая честь для меня предстать перед вами, и особое! удовольствие - открыть настоящую конференцию по просьбе Лауры Перлс, которой обстоятельства не позволили это сделать самой. Организаторы желали присутствия' Лауры, и я полагаю уместным представить, что она здесь, по крайней мере обратиться к ней с кратким приветствием, сказать, что хотя Лаура и не была с Фритцем в Калифорнии и Канаде (а эти годы я считаю наиболее зрелыми в его работе), не всем известно, что она вдохновила и оказала мощное влияние на становление Гештальт-терапии. Еще меньше тех, кто знает, что она является автором доброй части первой книги Фритца - «Эго, Желание и Агрессия». С ранних лет будучи (вместе с Райхом) последователем Далкроза, она во многом способствовала обращению Фритца в терапевтическом процессе к телу, его настойчивости по «пробуждению чувств».

Для меня предстать сегодня перед вами - это не только большая честь, но и счастливая возможность. Думается во многом справедлива испанская поговорка: «La terccera es la vencida» (Триумф в третий раз), по крайней мере в моей жизни это достаточно часто оказывается верным. В третий раз меня приглашают открыть конференцию по Гештальту (начиная с первой из них в Беркли), и мне представляется, что скрытое в этом приглашении - открыть 2-ю Международную Конференцию по Гештальту в Мадриде - признание подобно пунктуационному знаку в особый период моей жизни: в период перехода и внутреннего (в котором я чувствую, что годы странствий подходят к концу и теперь я, наконец, начну мужать), и внешнего - в фокусе моих действий по переезду из США в Испанию.

Подобно Панчо Униусу, сидящему рядом со мной, я начал свою жизнь в Чили - особого патриотизма я тут не испытываю, поскольку никогда не чувствовал там себя как дома; пока рос и жил там, я был скорее чужаком. В Беркли приехал как в оазис, тут начинаются годы моего ученичества, годы странствий. А теперь мне кажется, что лучшую часть своей жизни я проведу в Испании. На переезд меня подвинуло приглашение коллег и друзей не только преподавать здесь (я начинаю трехгодовой летний курс начиная с этого года), но и, благодаря Игнасио Мартину Пойо, жить и работать в «Королевстве Бабий» - рядом с Алмерией.

Заканчивая со своей личностью (Гештальт любит, чтобы дело касалось личности), я обращаюсь к первой из двух тем, которые хотел бы обсудить как аспекты Гештальта: это место Гештальта среди классических «путей роста».

Начну с близости Гештальта и некоторых духовных традиций, затем выскажусь о том, с чем, по моему мнению, Гештальту не следует расставаться в своем кредо и практике, что может его обогатить.

Мы живем во время, когда испытываем одновременное наличие великого множества терапевтических и духовных методов. Подобно тому, как в истории музыки было время, когда человек жил настоящей звучащей в данный момент музыкой, затем музыку научились записывать, и теперь мы все больше живем одновременно и с сегодняшней музыкой, и с музыкой, ставшей историей. Точно так же мы сопоставляем и всемирное развитие, и развитие личности в одновременном использовании вклада всех культур.

Когда я спрашиваю себя, какой из огромного репертуара методов ближе всего к Гештальту, первое, что приходит в голову и о чем я говорил в своей книге «О психологии медитации» (в соавторстве с Робертом Е. Орнстайном, Нью-Йорк, 1971 год) почти 20 лет назад: естественно-еи-пассана, медитация, представляющая первую и наиболее характерную технику буддизма, являющаяся ни чем иным, как вниманием к «здесь и теперь». Разница между ними заключается в том, что в классической буддистской медитации практика обращения к «непосредственным данным сознания» (говоря словами Бергсона) не является межличностной деятельностью, это деятельность в одиночестве, обычно в молчании и неподвижности. Поэтому можно сказать, что Гештальт-теория (как говорил Джим Симкин) - это практика «здесь и теперь» в контексте «Я и Ты».

Параллельность Гештальта буддизму не заканчивается традицией хинайаны, где главной практикой является випассана. Хотя Гештальт и можно рассматривать как откры-тие заново (если не применение) випассаны в межличностной ситуации, Фритц был все же более близок Дзену, чем традиции хинайаны.Такое влияние оказали на него его друг и последователь Эмил Вейсс в Нью-Йорке и поездка в Японию. Когда он переехал в Калифорнию, это влияние вызвало особый интерес у представителей местной культуры (гораздо больший, чем где-либо в другом месте на западе), которые в те годы сильно увлекались востоком, в особенности замечательной интерпретацией Дзена Аланом Уаттсом.

К теме Гештальта и Дзена обратились многие газеты. Мне кажется, что наиболее значительно сходство представлено приглашением отказаться от концептуального мышления, спонтанностью, характерно твердым, жестким образом поведения учителя/терапевта.

Однако еще больше, чем с хинайаной и Дзеном, параллелей у Гештальта с тантрическим буддизмом, называемым также ваджрайана, или «алмазным путем». Несмотря на сходство между випассанои и упражнением континуума осознанности, эта ранняя хинайанная форма буддизма отличается от Гештальта тем, что ей свойственна суровость, контрастирующая в целом с гедонистическими терапиями. Если в хинайане особое внимание придается дисциплинированности, то в Гештальте поощряется спонтанность и экспрессия импульсов. Хотя в Дзене также высоко расценивается спонтанность, но еще большее значение она имеет в тантрическом буддизме, где вдобавок большой упор делается на «трансформации энергии»: трансмутации страстной и патологической мотивации, характерной для затемненного сознания, в различные качества озарения (символизируемые Дхайани Буддами и соответствующими цветами). В данном процессе трансформации используются упражнения визуализации, в которых наиболее значительный аспект является не непосредственно визуальным представлением, а вызыванием ментальных качеств и актом воображаемого наделения себя ими. Хотя в Гештальте и нет богов и архетипов, но зато есть образы видений, субличности, язык тела; в этом отношения Гештальта и тантрического буддизма сходны с интерпретацией религиозных символов в каббалистической традиции и интерпретацией символов видений, разработанной Фрейдом.

Возможно, что Фрейд (как полагает Дэвид Бакан, намекая на определенную литературу в библиотеке Фрейда) находился под влиянием хассидских идей, а идентификация с символическим материалом Фритца Перлса пришла вовсе не с востока, а, как известно, из театра, в особенности из общения в годы ученичества с Максом Рейнхардом.

Существует менее известное, но более продвинутое учение в буддизме, в котором мы находим параллели с Гештальтом,- это Дзогс- чен, или Aти-Йога, о котором на западе стали говорить и писать лишь недавно; это учение покоится на двух столпах - внимании и естественности. Практикующий может прийти к Ати-йоге через опыт предшествующих «носителей» или йана, что составляет гуруйога и вводную практику. Можно сказать, что в целом это основано на внутренней отработке внимания и познании совершенства. Это соответствует гештальтной ситуации, где ощущение недостаточности рассматривается как наследие («незавершенное дело») прошлого, и пациенту предлагается обратиться от незаконченности, связанной с мышлением (воспоминания и предвкушения), к возможности обрести завершенность даже в болезненных ситуациях, которые переживаются осознанно и со здоровым отношением.

Значительность параллелей Гештальта с буддизмом отражается во взаимоотношениях Гештальта с другими традициями роста. Можно сказать, что Гештальт - это криптобуддизм, точно также Гштальт - это и крипто-таоизм. Фритц был образцом и практиком таоизма, вероятно, потому, что это было главным элементом его родства с Эзаленом (наверное, наиболее значительной неотаоист-ской миникультурой в Америке). Так случилось, что в Эзалене в самом начале (когда и мы с Фритцем были там) жил Джиа-Фу-Фенг, приехавший из Китая, чье присутствие способствовало распространению таоизма в атмосфере нашей общины, жившей среди лужаек, рощ у моря. Часто его каллиграфия украшала стены, его силуэт можно было увидеть где-нибудь неподалеку, когда вместе со студентами он занимался Тай Чи. Яркой искрой этого раннего Эзалена, без которой не было бы его расцвета, был Алан Уаттс, столько сделавший для распространения Дзена, но всей душой преданный таоизму, о чем свидетельствуют его книги и лекции.