Подари мне пламя. Чернильная мышь (СИ) - Дана Арнаутова

Наконец, вопросы у лейтенанта Уилсби иссякли. Алекс внимательно прочел протокол, переданный ему молчаливым лейтенантом Гастоном, и вежливо попросил поправить пару формулировок. Гастон, скривившись, как от больного зуба, поправил. После одобрительного кивка Алекса протокол был подписан Анри, даже не удосужившейся его прочитать: Алексу это было лестно и слегка забавно. Разумеется, если сложности и возникнут, то только после проведения экспертных исследований. А пока что господа лейтенанты предупредили, что клуб придется закрыть на несколько дней.

— На сутки, — уточнил Алекс. — Для проведения экспертизы этого более чем достаточно. Моя клиентка потерпит значительные убытки, если заведение придется закрыть на более длительный срок. Вы, конечно, можете проводить опрос свидетелей сколько угодно. В работающем клубе.

— На сутки, — кисло согласился Уилсби, поднимаясь. — И предупредите всех служащих, чтобы не покидали город и являлись по вызову.

— Непременно, — лучезарно улыбнулся Алекс. — С копией протокола и прочими материалами по этому делу я рассчитываю ознакомиться уже завтра. И все допросы служащих тье Ресколь прошу проводить в моем присутствии. У лейтенанта Гастона моя визитка именно для этого.

— А если Роллинса убил повар, вы тоже будете представлять его интересы? — устало-ядовито поинтересовался лейтенант, уже подходя к двери.

— Хоть повар, хоть истопник, хоть дворник, — успокоил его Алекс. — Буду. Лично. Так что не стесняйтесь, звоните в любое время дня и ночи: оплата у меня почасовая…

Стоило полицейским покинуть кабинет, Анри повернулась к Владу.

— Почасовая оплата? Надеюсь, я не разорюсь на оплате ваших услуг, господин поверенный? — спросила она с восхитительной серьезностью, разве что в нахальных глазах плясали смешинки.

— Не разоритесь, дорогая клиентка, — усмехнулся Алекс. — В крайнем случае, возьму оплату тоже… личными услугами.

— О, какая мысль! Я настаиваю на выплате аванса…

Пересев ближе, она прижалась к Алексу бедром, обтянутым только тонким шелком, развернулась, протягивая руки. Обняла за пояс и замерла в объятиях.

— Ох, Алекс… — прошептала она через пару минут, уткнувшись ему в плечо. — Спасибо…

— Устала? — тихо сказал Алекс, поглаживая напряженные плечи и спину. — Устала, вижу… Ничего, все обойдется.

— Устала, — глухо, и уже не играя голосом, подтвердила Анри. — Как ты думаешь, они могут выяснить, кто на самом деле владелец «Бархата»?

— Если очень сильно захотят — смогут, — спокойно обронил Алекс. — Но я не вижу ни причины, ни повода копать настолько глубоко. А как ты сама думаешь — кто убил этого бедолагу?

— Не знаю. Правда, вот даже мыслей нет… Только вот…

Голос у Анри был задумчивый — и Алекс насторожился.

— Что?

— Может быть, это глупость. Или совпадение… Помнишь, недели три назад у нас были гости из Лютеции? Я тогда именно с ними договорилась насчет сюрприза тебе на день рождения.

— Помню, — сказал Алекс раньше, чем сообразил, что речь шла о другом подарке-сюрпризе. Было там что-то такое, да… Шуршаще-блестящее, упакованное, как подарок на Йоль, и сладкое до неприличия, до желания выпороть, чтобы глазурь хоть немного обнажила настоящее тело и душу. Алекс и не понял потом, куда она делась, эта девица, потанцевав для гостей. У него в спальне в это время всхлипывала под ремнем Маред Уинни, а потом лежала в свете свечей, распластанная и яростно-покорная…

— Помню, конечно, — повторил он, разминая плечи Анри.

— Во-от, — протянула она томно. — А сегодня один из них тех франков был в зале. Ничего необычного, конечно, мало ли… Но он встал и ушел, когда недоумка увела охрана. И еще… Этот Джейми… Я видела только самый конец того, что он устроил, но это было как-то… неправильно. Слишком скандально, понимаешь? Он так держался на середине зала, так поворачивался лицом… Словно делал все напоказ, для кого-то…

Алекс задумался. В представлениях бывшая танцовщица разбиралась — это была ее стихия. И если Анри говорит, что видела поставленную сцену, скорее всего, это и была сцена.

— Я тебе не сказала… — уронила смолкшая было Анри. — Тогда, сразу после твоего дня рождения, гости из Лютеции появлялись в клубе еще несколько раз. И один из них предложил продать ему «Бархат». Вроде бы в шутку предложил, но в то же время и всерьез. Я тогда тоже отшутилась, да и разговор был на вечеринке. А теперь вот вспомнилось.

— Почему раньше не сказала? — ровно поинтересовался Алекс, все так же мягко и старательно растирая уже расслабившиеся мышцы. Анри вздохнула, отозвалась виновато:

— Прости. Я бы сказала, но разговор был такой… легкий. Может быть, мне и правда все почудилось, а это была шутка. Мало ли что может сказать мужчина, которому понравился клуб и представление. Ведь потом об этом речи больше не было.

— Значит, франкские гости, — задумчиво повторил Алекс. — Сначала предложение продать клуб, потом скандал и убийство. Непохоже на них, обычно так себя ведут люди из Нового Света…

— Да и убивать-то зачем? — пожала плечами Анри, откровенно млея и прижимаясь уже всем телом. Потихоньку придвигаясь, она развернулась, переставила колено так, чтобы оседлать бедра Алекса, и села сверху.

— А кого в наше порочное время удивишь простой дракой? — усмехнулся Алекс. — Вот если снизить цену клуба чем-то эдаким, да еще припугнуть владельцев… Хорошо, я подумаю. Если что-то еще случится, или этот франк объявится…

— Сразу позвоню, — кивнула Анри. — Так как насчет аванса за юридические услуги, мой лэрд? Кстати, неужели тебя знают все полицейские Лундена?

— Думаю, не все. Может, мы когда-то имели дело… А что касается аванса… Анри, тебе бы лучше выспаться. Завтра будет такой день — ты не представляешь…

— И не хочу пока представлять, — вздохнула Анриетта. — Алекс, ну куда ты поедешь далеко за полночь, в самый Темный Час? Оставайся в спальне наверху, хоть выспишься.

После этого встать и уйти, как совершенно искренне собирался сделать Алекс, показалось невозможным. Анри, как всегда, не требовала и не просила. Она даже не предлагала ничего, мгновенно уловив по тону, что любовник не в настроении повторять дневные забавы. И от ее понимания и готовности быть такой, как захочет Алекс, в душе слегка скребли гремлины. Или даже не слегка. Потому что, как ни оправдывайся, а сегодня он просто воспользовался Анри. Сбросил телесное напряжение, вбиваясь в смуглое горячее золото и представляя на месте стонущей под ним женщины совсем другую: тоже пряно-золотую, но не покорно-податливую, а упрямую, напряженную, жаждущую отодвинуться и закрыться душой и телом.