Подари мне пламя. Чернильная мышь (СИ) - Дана Арнаутова

Нет, конечно, чаще у них с Анриеетой бывало совсем иначе: долго, искренне, страстно. Анри понимала его, как мало кто, а хуже всего, что она ровно ни на что не претендовала, и потому ее было невозможно поставить на место, как Незабудку. Она просто принимала Алекса любым: уставшим, раздраженным, откровенно злым или — в отчаянно редкие моменты — разнеженно сентиментальным…

А еще она была великолепной хозяйкой клуба и танцмейстером. Мужчины, с которыми она ставила публичные сцены, Анриетту обожали: умело жесткая во время представления, после него она была нежной и заботливой. Алекс точно знал, что многие из них потом просили о чести стать фаворитом госпожи Ресколь, но увы, дольше двух-трех сеансов она ни с кем не общалась, легко переходя от одного любителя боли и покорности к другому.

О том, что Анри нравится не только принимать покорность, но и дарить ее, в Лундене знали всего несколько человек. Для всех остальных она была объектом обожания и преклонения, и только для Алекса открывалась вторая грань. Ему, единственному, позволялось все — и ничего не ожидалось взамен, кроме редкого счастья быть нужной. «Использованной, — уточнял Алекс в откровенных разговорах. — Анри, ты же понимаешь, что я тебя просто использую? Неважно, что я делаю взамен, этого мало. Как только ты захочешь что-то изменить, я первый обрадуюсь этому, понимаешь?» «Как скажешь, Корсар, — блаженно и лукаво щурилась Анри. — Только не использованной, а нужной. Ты ведь юрист, ты должен понимать разницу в определениях…» «Я и понимаю, — вздыхал Алекс. — Иди ко мне, чудовище зеленоглазое…» Это было странно, сладко и трепетно близко: то ли дружба, то ли служение, но уж точно не любовь. Со стороны Алекса, разумеется.

И чего не знал вообще никто, так это что «Бархат» на самом деле принадлежал не тьеде Анриетте Ресколь, а лэрду Монтрозу. Королевский стряпчий не может позволить себе такое нереспектабельное предприятие, как клуб удовольствий, поэтому Анри стала фиктивной владелицей клуба. Ее опыт и бешеная работа вместе с деньгами и связями Монтроза — «Бархат» стал едва ли не единственным подобным заведением, принадлежащим не Ночному народу и при этом невероятно престижным. Для всех и по документам Алекс выступал поверенным клуба, в котором каждый знал, что он второй по важности человек после госпожи Анриетты. По праздникам он посылал цветы, конфеты и небольшие презенты госпоже Ресколь-старшей и пару раз в год обедал у них на правах друга и поклонника Анри. Госпожа Ресколь не ожидала от него предложения — она понимала, что лэрд Монтроз должен искать партию среди своего круга, но внимание аристократа льстило пожилой тье. Это было удобно и очень стыдно — за то, что он не может ответить на чувства Анри чем-то действительно равноценным. Но это было.

— Я останусь, — тихо пообещал Алекс, ссаживая Анриетту на диван, но продолжая обнимать. — Будем считать, что сэкономил время на дороге в Мейд Вэл и обратно. А ты определенно должна мне аванс. Схожу пока в ванную, освежусь. А у тебя есть несколько минут, чтобы подготовить необходимое. Пожалуй, наручники… Простые, кожаные. И жди меня в синей спальне.

— Да… — выдохнула Анри, облизывая пересохшие губы. — Как скажешь… Я могу раздеться?

— Нет, — усмехнулся Алекс. — Раздевать тебя я буду сам.

Он легко и обещающе пробежал кончиками пальцев через шелк рубашки по ложбинке спины, заглянул в пьяную зелень глаз, вдохнул горьковатые духи, смешанные с ароматом тела. Уронил руку на бедро, погладил, сжал. Прикрыл глаза, дождался учащенного дыхания на своем плече и тихого умоляющего стона. Встал, соображая, в какую ванную сходить ближе. В голове было совершенно пусто. Анриетте сегодня будет хорошо — она это безусловно заслужила. Но какого боуги вместо кошачьих зеленых глаз перед внутренним взором совсем другие? Льдисто-голубые, пронзительно ясные… Скорее бы уложить ее в постель, получить свое — и успокоиться. Три дня, Корсар. Всего три дня. Не может она не прийти. Подарочек на день рождения, чтоб ее…

Глава 13. Все дороги ведут вперед

Лэрд королевский стряпчий изволил вернуться домой уже за полдень. Устроившись на диване в библиотеке, Маред яростно стучала по клавишам вычислителя, терзая проклятый контракт. Распечатанный документ с требованиями Монтроза действительно обнаружился утром в ее комнате, принесенный неизвестно кем, пока она спала. Заглянув в три аккуратно сшитые скрепкой листа и пробежав их глазами до конца, Маред покраснела и воровато оглянулась: ей послышались в коридоре шаги Эвелин. Но экономка прошла мимо, Монтроза вообще неизвестно где гремлины носили, а требования — вот они. Сама выпросила… И Маред, старательно попытавшись взглянуть на это, как на обычную работу, притащила в библиотеку вычислитель, добыла с полок «Кодекс прав и уложений», еще несколько книг, показавшихся подходящими — и попыталась совместить несовместимое: свое желание отвоевать хоть какие-то права и указание лэрда эти права максимально ограничить. Совместить получалось не слишком хорошо. Если следовать всем требованиям Монтроза, выходило, что она поступает к лэрду в самое настоящее рабство. Но если поработать над формулировками здесь и вот здесь…

Увлекшись, Маред не расслышала легкие шаги по паркету, пока они не прозвучали совсем рядом.

— Картина радует взор, — насмешливо сообщил его светлость, опускаясь в кресло напротив дивана.

Выглядел он отвратительно довольным жизнью и привычно холеным: от кончиков узких, идеально вычищенных туфель до тщательно уложенной прически. И пахло от него едва заметно все тем же одеколоном, запах которого Маред уже узнала бы в любой толпе.

— Благодарю, — сдержанно отозвалась Маред, снова торопливо опуская глаза и изо всех сил показывая, как занята.

Клавиша пробела снова начала заедать от ее торопливых движений. Вычислитель совсем старенький, да и сколько уже на нем отработано… Ничего, нужно просто почистить клавишу. Снять и почистить. Но потом. Сначала внести еще вот этот пункт и поменять те два местами…

Да, она увлечена работой. И у нее еще три дня, так что нечего… Но лэрд, не откликаясь на столь явный намек, потянулся к столику и нажал кнопку, которая до этого выглядела деталью инкрустации на красивой наборной крышке. В библиотеку заглянула горничная — одна из двух или трех молчаливых и незаметных девиц, старательно не попадавшихся Маред на глаза, как и положено хорошей прислуге.

— Принесите чаю. Тье Уинни, вам кофе, конечно?

— Не беспокойтесь, ваша светлость — торопливо выпалила Маред.

— Тогда только чаю и что-нибудь перекусить.