Мозес - Константин Маркович Поповский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
43. Доктор Аппель
– Никому и в голову не могло прийти, – сказала старшая сестра, помогая доктору влезть в халат. – Накануне вечером он вел себя как обычно. Если бы не наш Мозес…
– Продолжайте, – сказал доктор Аппель, повернувшись к ней спиной. Стараясь попасть в рукава халата, он опустил голову и на мгновение стал похож на большую птицу, некоторые детали которой, впрочем, могли навести на мысль, что птица эта более всего имела сходство с уткой.
– Как нам удалось выяснить, герр доктор, около четырех часов господин Мозес отправился в туалет. Проходя мимо палаты господина Цириха, он обратил внимание на то, что у того горит свет, хотя время для этого было самое неподходящее. («Естественно», – заметил доктор, одергивая халат.) Заглянув через стекло, господин Мозес увидел, что господин Цирих, взобравшись на подоконник, запутался в шторах и не может освободиться.
– Неужели? – спросил доктор, поворачиваясь и с интересом разглядывая сестру. – А что же ему там понадобилось, на подоконнике, да еще в такой ранний час? Может быть, он хотел открыть окно?
– К тому времени оно уже было открыто, доктор.
– Интересно, – сказал доктор. – Очень, очень интересно. Что же, продолжайте.
– Я говорила о господине Мозесе, доктор, – продолжала сестра. – Когда он увидел господина Цириха в таком беспомощном положении, то попытался помочь ему, в результате чего они оба упали с подоконника.
– Прекрасно, – сказал доктор Аппель. – Просто великолепно. Упали с подоконника в четыре часа ночи.
– Ничего страшного, к счастью, – поспешно добавила старшая сестра. – Несколько незначительных ушибов и у господина Цириха небольшой вывих левой ступни. Господин Мозес повел себя прямо-таки героически. Видя, что господин Цирих не может самостоятельно ходить, он немедленно, сколько мне известно, побежал, чтобы позвать на помощь…
– Дежурную сестру, насколько я понимаю, – сказал доктор Аппель, пытаясь застегнуть на животе пуговицу и, одновременно, внимательно глядя в глаза старшей сестре. – И где же он нашел ее?
– Этого я не могу вам сказать, господин доктор.
– Зато это могу сказать вам я, – сообщил доктор, который к тому времени удачно справился с пуговицей и уселся за стол, поставив перед собою вместительный черный портфель. Щелкнув замком, он извлек из него: коробку с письменными принадлежностями, две или три книги и прозрачный пакет с чистым полотенцем. – Я более чем уверен, – продолжал он, доставая из портфеля зубную щетку и мыло, – что дежурная сестра играла в карты с охраной и санитарами. Возможно, не только с ними.
– Об этом мне ничего не известно, – сказала старшая сестра, глядя за окно, туда, где утреннее солнце уже вовсю сверкало в стеклах соседнего корпуса клиники.
– Достаточно, что об этом известно мне, – сухо заметил доктор. Полотенце было извлечено из пакета и передано старшей сестре. Та аккуратно повесила его над умывальником. – Если бы больной не знал, что в коридоре никого нет, он вряд ли осмелился проделать подобное сальте-мортале при включенном свете. Не так ли, сестра?
Термос был извлечен из портфеля вслед за каким-то странным костюмом черного бархата, черным же беретом с искусственным страусиным пером, а также рыжим кудрявым париком, напоминающим мочалку. Все это, за исключением термоса, исчезло в ящике письменного стола.
– Если бы господин Цирих не включил свет, – начала старшая сестра, волнуясь и сжимая и разжимая пальцы, – если бы он не включил его, то, может быть, он находился бы сейчас не в травматологическом отделении, а совсем в другом месте, – закончила она почти трагическим шепотом, внимательно рассматривая рисунок на термосе.
Доктор Аппель повернулся к ней всем телом и внимательно посмотрел на ее худые щеки и белоснежный воротничок.
– Я учту это, – пообещал он, возвращая свое тело в прежнее положение и демонстрируя, что когда это нужно, он прекрасно умеет обращаться с низшим медицинским персоналом. – Не знаю только, захочет ли учесть это совет директоров… Что же было дальше?
– О, дальше, как раз все могло бы сложиться вполне благополучно, если бы не этот грубый санитар из соседнего отделения, который сказал что-то, что обидело господина Цириха, так что тот повел себя не совсем адекватно, хотя его, конечно, тоже можно понять.
– Что значит, не совсем адекватно? – спросил доктор
– Это значит, – торопливо продолжала сестра – что господин Цирих нанес этому санитару небольшое увечье. Так. В общем, пустяки.
– Небольшое увечье. И какое же?
– Он сломал ему палец.
– Чудесно, – сказал доктор. – Упал с подоконника и сломал санитару палец. Что было дальше?
– О, дальше все складывалось самым благоприятным образом. Вовремя подоспевшие санитары и дежурная сестра, немедленно обследовали господина Цириха, дали ему успокоительное и вслед за тем препроводили его в спецотделение.
– А вот это уже лишнее, – сказал Аппель. – Он что же, был очень беспокоен?
– К сожалению, я не могу этого знать, потому что заступила только в восемь.
– Во всяком случае, – добавила сестра, положив мыло в мыльницу, – насколько мне известно, никто из пациентов даже не проснулся, тем более что дежурный доктор Фрум осмотрел пострадавшего и вправил ему вывих, о чем в журнале дежурств имеется соответствующая запись. Словом, герр доктор, все прошло довольно гладко, если, конечно, не считать пальца санитара.
– За что мы, по всей видимости, должны благодарить мочевой пузырь господина Мозеса, – сказал Аппель.
Старшая сестра чуть заметно улыбнулась.
– И его любопытство, – добавила она. – Он ведь мог просто не подойти к двери.
– Ну… это может быть, – сказал Аппель, щелкая замком портфеля и убирая его со стола. – И как он чувствует себя, наш господин Мозес?
– Я, во всяком случае, не заметила в его поведении никаких перемен.
– И очень хорошо, – сказал доктор, поднимаясь из-за стола. – Будем надеяться на лучшее. А теперь, пожалуйста, проводите меня к господину Цириху. И, пожалуйста, разыщите дежурную сестру и попросите ее зайти ко мне.
– Боюсь, что она уже ушла.
Доктор еще раз одернул халат и произнес безо всякого выражения:
– В таком случае, мы побеседуем с ней завтра.
Прежде чем выйти их кабинета, доктор Аппель вымыл руки и с удовольствием вытер их свежим полотенцем. После чего – мельком бросив на себя взгляд в висящее над раковиной зеркало –
