Тишина и Покой - Артемис Мантикор

Заклятие пустоты медленно и с наслаждением пожирало тела изуродованных зеленомордых. Конечности были согнуты под немыслимыми углами, а глаза, словно в черной комедии, остекленели, смотря в разные стороны. Все это сопровождалось обилием крови и ошметками внутренностей.

Тело незнакомца двоилось, словно полупрозрачная копия билась в поисках своего тела. До боли знакомый эффект. Но вот все остальное в образе существа было абсолютно новым порождением ужаса.

Высокий и худощавый парень неопределенной расы и возраста в расцарапанном сверх меры длинном кожаном плаще, и подчеркнуто аккуратной, почти зализанной прической с челкой, лишь чуть находящей на бровь.

Почувствовав наше присутствие, он медленно повернулся. В глазах его читалась растерянность и смущение. Но пугало в его внешности совсем другое.

Левая половина лица его ни на секунду не прекращала движение. Все эмоции, какие испытывал пустотник, на ней отображались постоянной сменой вариантов ее внешнего проявления. Вот сейчас на ней неестественно быстро сменяясь, словно секундными кадрами отобразились картинные удивление, изумление и смущение — десятки разных улыбок сотня вариантов мимики с едиными выражениями. Каждая эмоция была представлена несколькими десятками вариаций. Порой, они еще и зацикливались. И все это никак не касаясь правой части лица.

Наконец, пустотник остановился на чувствах надежды и заинтересованности.

— Вы пришли посмотреть? Да? Ха. Радость. Мило. Да? — в голосе жуткого типа звучала дикая смесь счастья, надежды и чего-то еще.

Видимо, только что поглотив души гоблиноидов, его теперь распирало от эйфории. Именно жажда этого толкает пустотника нападать на всех вокруг. Сладкие, вкусные, свежие, словно глоток божественной амброзии, эмоции света. Такого света, что на время разгонит пустоту, прогонит ее прочь, насытит, вычеркнет из дней и ночей. От пустоты нельзя сбежать, но иногда можно спрятаться или временно откупиться.

А еще я вдруг подтвердил самые худшие опасения относительно реакции пустотников друг на друга. По подбородку Терми уже текла свежая слюна и тот нервно сглатывал. У него небыло волшебного посоха, и воля начала давать сбой. От него просто разило смесью восхищения и жажды крови.

Слово силы: инфо — мысленно позвал я.

Харт. Дирижёр пустоты. Уровень скрыт.

— Д-допустим, — взял слово я, лихорадочно соображая.

Что делать? Если мы не видим его уровня, значит перед нами какая-то запредельная тварь. И я охотно в это верю. Скрытый уровень без формы пустотного зверя. Какова же полная сила этого монстра? Здесь любой наш козырь бесполезен — у противника в любом случае джокер.

Харт вдруг с сидячего положения рванул в мою сторону и взял за руку, так что я даже не успел понять, что происходит.

— Тогда я покажу. Концерт, — последнее слово он особенно выделил, вложив в нее невозможную смесь эмоций разом.

Господи, Нефтис, как же он близко! Как же хочется обнять его. Так сильно, чтобы его ребра сломались и я поглотил все море его чувств вместе с кровью и духом.

Да защитит… нет, да охранит длань… Черт, я забыл слова молитвы Нефтис. Как же вкусно пахнет этот букет чувств!

Пустотник вдруг резко оттолкнул меня, так что падая я свалил еще и завороженного вора. А перед лицом все стояло выражение его лица. На этот раз на обоих его половинах оно сошлось, но на левой радость все так же несколько раз за секунду сменялась вариантами счастливых улыбок.

На уши вдруг ударил повторяющийся стук метронома. Как и сам пустотник, этот звук двоился, накладывался сам на себя и всячески вызывал головную боль. Мерно, секунда в секунду, он бесил своим постоянством. Помимо этого, громкость и пронзительность его так же имела свой ритм, пересекавшийся с ритмом двоящихся метрономов.

Терми заорал. Из его ушей текла кровь, а глаза бесцветными пятнами смотрели в потолок. А губы — губы беззвучно шевелились, но я не смог разглядеть даже намеков на слова друга. Я перевел взгляд на врага, понимая, что если я не сделаю что-то прямо сейчас, нам конец.

Лишь высокая воля, еще больше усиленная посохом и его ментальной защитой, удерживали меня хотя бы частично в сознании.

Владения Воды.

На данный момент, моя сильнейшая техника. В первый раз она серьезно выручила против виверны и утратившего контроль Терми.

В эхо от призрачного метронома вклинилось тихое, едва заметное пение. В идеальной синхронизации со всеми ритмами, с двумя дирижёрскими палочками в руках, пританцовывал на месте Харт. На нас он уже не обращал никакого внимания, наслаждаясь процессом. Наслаждаясь так, что лишь на мгновение поймав его взгляд, я вдруг очутился в совершенно иной вселенной. Дерижер Пустоты пребывал в другой реальности. Я даже увидел место, походившее на тропический островной рай с клонящимся к закату солнцем.

Из созерцательного паралича меня вывело холодное жжение Воли Нефтис, что я предусмотрительно держал в руке при входе под водопад.

— Благодарю, Нефтис, — поблагодарил я божество. Не знаю, что в этом мире осталось от богини Покоя, но только что она спасла мне жизнь.

Разум словно бы ледяной волной окатило. Я механически, отключив внутренний диалог, повторил весь комплекс своих анти-пустотных процедур. Молитва Покоя. Касание Дафны. Снежный оберег. Водная регенерация.

А где Фил? Я только сейчас вспомнил о девушке. Чертов дирижер перепутал все мысли.

Искатель стояла на коленях. Текущие из ее глаз кровавые слезы особенно ярко контрастировали с почти белой кожей и снежными волосами фрезии. И в отличии от Терми, ее губы складывались во вполне понятные фразы:

— Этого не может быть. Это невозможно. Это же просто игра. Так не может быть. Пожалуста, остановите это кто-нибудь, умоляю…

— ДА ОБРЕТЕШЬ ТЫ ПОКОЙ В ОБЬЯТЬИЯХ ЕЕ!!! — заорал я, передавая молитву богини через ее посох.

И божественная магия сработала. Но совсем не с тем итогом, на который я в тайне рассчитывал. Освободившаяся на время от чар пустотника девушка просто повалилась на пол, обняв колени. Харт же на мои попытки сопротивления никак не отреагировал. Его слияние с собственными фантазиями было столь велико, что мир вокруг него начал мерцать, как полупрозрачная копия пустотника, сменяясь кадрами из увиденной мною вселенной.

Вместе с тем повышалось и давление сил Харта. Метрономы. Звук, затем странное, едва слышимое пение. В резонанс двух нот и волн их накатывавшей и спадавшей громкости, добавился хоровод повторявшихся эмоций. Пустотник переписывал их в нас под ритм своей магии. Я ощутил, как незримые путы врага все сильнее сплетаются уже вокруг моей собственной шеи. У меня не такая уж высокая воля. Она