Тишина и Покой - Артемис Мантикор

— Сейчас отсюда вылетит птичка, — предупредил я товарищей.

Сделав еще пару шагов и встав у выхода из норы, я, наконец, послал в морду маленькому ящерозмею арбалетную стрелу. Можно было и просто громко вскрикнуть, или даже просто подождать атаки детеныша — все равно он явно сам к этому готовился. Но я подумал, что арбалет все же вернее.

Увы, до меткости Фил или ловкости Терми мне далеко, а потому стрела прошла чуть в стороне от морды виверны, лишь немного ее оцарапав. Но и этого оказалось достаточно — детеныш бросился на меня, и мне оставалось лишь сделать быстрый шаг в сторону, позволяя не очень умной твари упасть вниз, прямо под ноги ждущим его друзьям.

Я снова вернулся к исследованию норы, но уже без прежнего энтузиазма. Очевидно, что здесь не найти ничего, кроме мертвых зверей. Не хочу находиться на этой бойне. Боги, да что ж так паршиво на душе сделалось? Разве мертвые тела могут источать такую обреченность вперемешку со страхом?

Ни на что особенное не надеясь, я встал в центре логова и еще раз внимательно осмотрел тела. Быть может, какая-то зверушка выжила? Окровавленные тела небольших хищников и грызунов смотрели перед собой со страхом, но если сконцентрироваться на одном из них, чувство обреченности пропадает. Остается только желание убраться отсюда и брезгливость к обилию останков. Хотя после всего пережитого ранее это уже не казалось таким уж источником дискомфорта. Разве что мерзкий запах, который не мог не окружать гору звериных трупов. Убирать начавшие разлагаться объедки никто, разумеется, не собирался.

Судя по стихшим звукам борьбы, с виверной покончено. Но лучше бы все равно здесь не задерживаться. Мамаша и по совместительству главный организатор кровавого пира дитятки могла вернуться в любой момент.

— Сион, ну что там? — послышался голос друга.

— Ничего, — ответил я с легким раздражением. Неужели так трудно догадаться не орать рядом с логовом врага?

Внезапно глаза уловили некое слабое шевеление среди валявшихся бездыханных крошечных тел. Я с удивлением присел рядом с существом и сконцентрировался на нем, тут же пожалев об этом. Кажется, я нашел источник чувства отчаянья, что так нервировал мою стихию.

Я аккуратно извлек на свет небольшого зверька с болезненным дыханием. Именно из-за него я и заметил это создание. Бока серо-белого крохотного хищника вздымались слишком часто и словно бы сражаясь за каждый вздох. У животного уже не было сил сопротивляться или издавать звуки. Ощущение было, словно я взял в руки грязную тряпку, а не живое создание.

От фонивших эмоций зверька пустота начала и меня понемногу терзать легкими страхами и плохими предчувствиями. Проклятая стихия часто пыталась убедить в наличии опасностей там, где их нет. Сейчас же и выдумывать ничего не нужно — старшая виверна может вернуться в любой момент, а новый уровень синхронизации с пустотой ни я ни Терми точно не планируем. Мысли начали путаться, и проклятая стихия тут же подсказала легкое решение проблемы — достаточно лишь свернуть шею источнику отчаянья. Это же по сути акт милосердия — зверёк и так наверняка не выживет.

Животное напоминало обычного котенка, самой распространенной серо-белой расцветки. Разве что глаза и уши у зверя были чуть больше, чем обычно. Да слипшейся с кровью шерсти на боках будет побольше.

В голову вдруг закралась еще одна мысль, и что удивительно, она тоже принадлежала пустоте. Предо мной существо, которого отчаянье довело до состояния, когда смерть и вправду является милосердием. Но разве нельзя сказать то же самое и про меня или Терми в храме Тишины? Я знаю, что друг не может себя простить за то, что выжил лишь он. И я тоже никогда не смогу себя простить за то, что не уберег жизни Мархи, Руты, Альфии и Ранники. Если бы я только знал тогда о реставрации Стикса, и перенес все тела на алтарь… Но ведь я никак не мог этого знать!

Как и всегда, когда пустота наведывалась поглядеть на своих адептов, поток мыслей начал плавно перетекать в разрушительное самокопание. За этим я даже не заметил, как на полном автоматизме спустился вниз вместе со спасенным котенком.

— Сион, это что? Оно живое? — в голосе Фил слышались нотки умиления.

— Тоже решил завести питомца? — с усмешкой спросил вор, будучи уверенным в моем отрицательном ответе.

— Буду прокачивать на нем заклинания, — пожал плечами я. — Регенерация с оберегом, сколько не применяй, не помогают. Здоровье все равно не поднимается ни на пункт. Первый раз такое вижу, даже белизну от дебафов попробовал.

Полоска хп показывала едва мелькавшие последние единицы жизни, рядом с довольно понятным статусом: при смерти.

— Потому что ты его уже вылечил, — предположила Филин. — Дай сюда!

Давать ничего не пришлось — девушка сама выхватила котенка у меня из рук и принялась изучать. Как и прежде, животное не подавало никаких признаков жизни, кроме тяжело вздымавшихся кошачьих боков.

— Посмотри, он же совсем истощен. Обтянутый кожей скелет. — фрезия принялась демонстрировать мне тонкие лапки и выступающий хребет бедолаги. — О, а это что?

Девушка вдруг запустила руку в комок меха на спине котенка и приподняла два лишних сустава, напоминавшие еще одну пару недоразвитых лапок. Только росли они как-то неправильно, словно предназначались, чтобы ходить ими по потолку, пока нижние лапки исследуют пол. Хотя теоретически можно предположить, что где-то здесь есть сеть тоннелей, по которому именно такая дополнительная пара перевернутых конечностей может ускорить перемещение. В любом случае, сейчас котенок прижимал их плотно к телу, так, что без ощупывания шерсти особенность животного нельзя было заметить.

— Спрячь в инвентарь, — посоветовал Терми под неодобрительное хмыканье девушки. — По крайней мере еда в нем не портится. Может, и его заморозит?

Нам повезло. Никаких виверн нас не преследовало. Какое-то время мы шли по мосту в полном молчании. Очень часто приходилось проверять дорогу перед собой. Вода подтачивала это место сотни лет. Даже если мост охраняли заклинания, гниль и ржавчина никуда не спешат.

Затем Терми попытался завести диалог, но он почти сразу стих по независящим от нас причинам. Шум воды стал настолько громким, что для ответа приходилось кричать. Чего мы благоразумно делать не стали. Однако от засады нас это все равно не спасло. Как я и рассчитывал,