Сокол на запястье - Ольга Елисеева

Делайс бросил тревожный взгляд на сотницу.

-- Надо было сначала поглядеть, -- холодно сказал он, -- а потом обвинять меня. Встань, Бреселида, колени оттопчешь.

Сухая пощечина прорезала воздух.

-- Не смей распоряжаться моими людьми!

Делайс даже не поднял руку, чтобы защититься.

-- У тебя никогда не было мозгов, Тиргитао. - презрительно бросил он.

Кровь прилила к лицу царицы, она инстинктивно схватилась за пояс, но не найдя там оружия, с воем ринулась за занавески, где в изголовье кровати лежал меч. У Бреселиды возникло чувство, что "живой бог" нарочно добивается от жены святотатства.

-- Госпожа моя, -- подала всадница голос. - Люди из Дандарика действительно не пантикапейцы. - Один из них тавр, второй, кажется, синд, а третий - рыжий и большой - наверное, с гор.

Делайс кинул презрительный взгляд в сторону царского ложа, на котором из-за полога виднелось смуглое мужское плечо.

-- Я сейчас оденусь, и сама взгляну, что это за чужаки. - угрожающе прохрипела царица. - Ждите меня здесь. Оба! -- Она устремилась в соседний покой, где ожидали рабыни. За стеной раздался хлопок в ладоши и раздраженный голос:

-- Воды, бездельницы! Розового масла! Сколько можно спать?

Дедайс повернулся к Бреселиде.

-- Спасибо. - в его тоне звучало раздражение.

-- Простите, ваше величество. - с трудом выдохнула сотница, продолжая смотреть в пол.

-- За что? - он знаком приказал "амазонке" встать. - Ты отлично знаешь, что Тиргитао способна сделать то же самое и на людях.

В это время за занавеской тяжело заскрипела кровать и раздался сдавленный стон.

-- Обожди меня в мегароне. - велел царь.

Сотница поспешила выполнить приказание. Перед спальней уже не было охраны. Стражницы отступили подальше к лестнице, чтоб не услышать лишнего.

Бреселиде было по-детски любопытно, как поведет себя Делайс с любовником собственной жены. Она не стала плотно задергивать полог и, не испытывая ни малейших угрызений совести, заглянула внутрь.

Царь стремительно прошел к ложу, отдернул тонкую занавеску и уставился на скрючившегося за ней человека. Тому было очень худо. Он стонал и мотал головой из стороны в сторону.

Бреселида опять пожалела беднягу: сатириазис - серьезная штука и, если, хлебнуть лишку, можно умереть от припадка. У степняков было жестокое развлечение - поить возбуждающим зельем на полынном масле связанных рабов, а потом с хохотом наблюдать, как те кричат и катаются по земле, не в силах избавиться от распирающего желания.

Гневная и величественная Тиргитао, обливавшаяся благовониями за стенкой, явно забыла про Тэма. Сейчас он рычал от возбуждения и походил на зверя. Жилы на его привязанных к изголовью руках вздулись. Освободить раба теперь же, по мнению, Бреселиды, было бы крайне неосмотрительно. Он мог наброситься и покалечить кого угодно.

Делайс огляделся по сторонам, нашел на столике миску с колотым льдом - изрядно подтаявшим, но все еще твердым - опрокинул ее на льняную простынь, связал узлом и положил страдальцу на живот. Остатки воды он выплеснул Тэму в лицо.

Ненадолго любовник Тиргитао пришел в себя и с крайним изумлением воззрился на царя, развязывавшего ему руки. Делайс наклонился и что-то быстро сказал рабу на ухо. Тот закивал, вскочил с кровати, крепко прижимая к животу узел со льдом, неуклюже поклонился и опрометью бросился вниз по лестнице, ведшей из спальни прямо в сад. Через минуту со ступенек до Бреселиды долетел сдавленный хрип и глубокий вздох облегчения.

Женщина едва отпрянула от двери, к которой уже направлялся Делайс. Но по выражению ее лица, царь понял, что она все видела. Он невозмутимо шагал рядом с ней по мегарону, и спутница едва поспевала за ним. "Неужели "живой бог" настолько равнодушен к Тиргитао? - думала "амазонка". - Они могут ненавидеть друг друга, браниться, даже драться, но... вот так просто подойти и помочь ее любовнику?" Это не укладывалось у Бреселиды в голове.

-- Ну, где твои чужаки с болот? - осведомился царь.

-- В старой конюшне.

Они прошли через двор и скрылись за осевшей глинобитной стеной сарая. На нем уже разобрали крышу. Сквозь голые балки солнце нещадно палило на телеги с нехитрым походным скарбом. Всадница сняла с одной из них мешок, морщась, растянула ремни и вытряхнула на утоптанный земляной пол три уже тронутых тлением головы.

-- Точно, тавр. - сказал Делайс, показывая на чернявого. - Зажми нос. А этот синд. От него и при жизни воняло. - царь пожал плечами. - Думаю, последний твой трофей - керкет.

От Бреселиды не укрылось, что при виде ее страшной добычи "живой бог" испытал некоторое облегчение. Точно он и правды рассчитывал найти в конюшне отрезанные головы эллинов.

Стараясь не дышать, царь положил обезображенные останки разбойников обратно в мешок.

- Пусть тухнут, пока Тиргитао не удосужится узнать, что за воз с селедкой подкатили ей под окно.

Оба невесело рассмеялись.

-- Бреселида, я знаю, ты устала, -- слегка замялся Делайс, -- но мне нужно показать тебе кое-что в городе. Когда ты сможешь составить мне компанию?

-- Через час. - не задумываясь ответила сотница. - Я действительно прямо с дороги во дворец. Даже ополоснуться не успела...

Она осеклась, поняв, что эти подробности следовало опустить.

-- Я буду ждать тебя у Бычьих ворот. Верхом. - кивнул "живой бог". Через два часа.

* * *

-- Два часа? Ты встречаешься с царем, даже не приведя себя в порядок? - возмущенные крики Элака доносились из-за розового куста, возле которого стояла ванна Бреселиды.

Всадница возлежала в кипарисовой лохани, блаженно вытянув ноги, и полной грудью вдыхала запах распаренного можжевельника. Его крошечные сине-зеленые орешки, плавали в воде, ошпаренные крутым кипятком, и отдавали ей свой терпкий аромат.

-- А в чем дело? - беспечно осведомилась она.

-- Рабы за время твоего отъезда даже не удосужились проветрить платья!

-- Чего ты раскричался? - урезонил сатира сидевший рядом Нестор. Он выбрал из плетенки с пемзой самый легкий камень и протянул его Бреселиде. Она ведь не на свидание едет!

Лесной бог просверлил грифона уничижительным взглядом, но ничего не ответил.

-- После двух недель скачки, положено по крайней мере сутки отмокать и париться. - сказал он хозяйке. - Потом массаж, волосы на руках и ногах. Я говорю, их не должно быть.

Бреселида высунула из воды ногу и придирчиво осмотрела ее.

-- У меня и так нет.

-- Ну тебе повезло, -- фыркнул Элак. - Но все остальное? Разве женщина может позволить...

-- Чего ты от меня хочешь? - брови "амазонки" гневно сдвинулись к переносице.

-- Умоляю, только не морщись! - возопил сатир. - Кожа и так стареет на солнце, а ты еще гримасничаешь!