Граф Наумов - Валерий Сопов

под скромной вывеской Рабинович и К. Связать эти два события между собой Белову никак не удавалось. Ему и в голову не могло прийти, что половой мучился чувством гражданской ответственности, требующим немедленно привлечь внимание органов к странному посетителю. Тем более, что гражданской ответственности тут и близко не лежало. Лысого официанта беспокоила возможность того, что кто-нибудь узнает о том , что он знает, но молчит. Все это сплелось в такой запутанный клубок противоречивых желаний, что Андрей просто махнул рукой, с удивлением отметив, что с женщинами, несмотря на их врожденную нелогичность, все же проще. Одно дело разглядывать котика на поводке. И совсем другое, когда в голове у оппонента мелькают образы инструментов для пыток, разделочные столы в морге, угрожающие морды полицейских с усами и фигура хозяина антикварной лавки, того самого Рабиновича, который вовсе и не Рабинович, но при том при всем не менее ужасный, нежели участковый полицмейстер.

Вежливо поблагодарив официанта и оставив на столе десятирублевую купюру в виде чаевых, снова послав воздушный поцелуй баристе, которая к этому времени уже пришла в себя и пыталась понять, куда исчезла эта ужасная милота-котик, Андрей взвалил потяжелевший на пол килограмма рюкзачок себе на плечи и отправился искать лавку Рабиновича и К.

Поиск не занял много времени. Буквально по выходу из «ТрактирЪ», строго руководствуясь описанием, данным половым, Андрей свернул в улочку направо, прямо и еще два раза направо и оказался в узком тупичке, который своим видом более соответствовал негритянскому гетто Чикаго или фавелам Рио- де- Жанейро, нежели ухоженному центру Столицы. И дело даже не в том, что скособоченные строения примкнувшие вплотную друг к другу безо всяких зазоров, так что образовывали сплошную стену, казалось были сделаны не из привычных кирпичей, а из палок, веток и картонных коробок, и, даже, не в кучах мусора, толстым слоем покрывавшего все свободное пространство и служивших местом паломничества многочисленных крыс, воспринимавших тупичок не иначе как крысиный рай на земле. Гнетущее впечатление оставалось от невесть откуда появившихся за спиной у Андрея молчаливых оборванцев, численностью чуть ли не в дюжину, вооруженных ржавыми ножами, булыжниками и дубинами. И хоть преследователи не показались Андрею слишком уж опасными, пусть, судя по угрожающим мордам лица, и недружелюбно настроенными, но он на всякий случай пересчитал оборванцев. Насчитав одиннадцатый человек, тут же похвалил себя за то, что выходя из «ТрактирЪ» переложил револьвер Порученца вместе с парочкой золотых монет в качестве образца, в наружный карман сюртука.

- Пять Воздушных Таранов плюс восемь револьверных пуль — итого тринадцать. Более чем достаточно на эту ораву, - успокоил себя Белов.

Впрочем атаковать невесть как попавшего в тупичок молодого человека, оборванцы не собирались. Их вполне устраивало направление движения, которым следовал Андрей.

Эмоциональный Сканер продемонстрировал удивительное единодушие чувств, излучаемых оборванцами. Доминантой выступало всеобщее предвкушение чего-то хорошего, без детализации — что и как. Андрея правда несколько удивило то , что не менее чем у пятерых оборванцев в голове мелькала картинка, в соответствии с которой его личный сюртук, ну или очень похожий элемент одежды, украшал телеса оборванцев. Как-то он не замечал ранее в своей одежке способности к самокопированию. Ну и уж совершенно несуразной смотрелась картинка в которой на длинном вертеле, вместе с крысами, поджаривалась тушка Фагота. В ответ на возмущенный рык напарника, Андрей попытался успокоить смилодона, но ничего умнее, нежели сказать тому: «Если вы не любите котов, это значит, что вы просто не умеете их готовить», в голову не пришло. И тем не менее Фагот тут же успокоился и начал вроде бы как даже облизываться.

Андрей на секунду было заподозрил, что где-то ошибся в маршруте, ну не мог же официант его так подло обмануть, направив в ловушку, но тут же разглядел, что в конце тупика стояла полуразрушенная хибара, на которой большими готическими буквами было написано: «Рабинович и К», а ниже уточняющая приписка: «Торговля скобяными изделиями».

- Фагот, ты уверен, что нам нужны скобяные изделия? - поинтересовался Андрей у напарника, который к этому времени сменил гнев на милость и снова сделавшись видимым, с любопытством высунув морду из горловины рюкзака рассматривал оборванцев, следующих за ними метрах в пяти.

Поскольку смилодон промолчал, то Андрей все-таки решил заглянуть к Рабиновичу, не без основания рассчитывая на то, что человек с такой фамилией уж наверняка сможет его проконсультировать в финансовых вопросах.

Дверь в лавку представляла из себя аналог входа в бомбоубежище. Да и само строение при ближайшем рассмотрении утратила облик развалюхи, а стала напоминать железобетонный бункер, на который кто-то шутки ради нацепил сверху всевозможный мотлох, раскрашенный в печальные цвета уходящей осени.

- Что-то из японской поэзии века этак восемнадцатого. Только тогда люди могли двумя словами описать всю полноту чувств, - заключил Андрей.

Ему настолько понравилась внутренне самодостаточная, наполненная глубоким содержанием, поэзия последней фразы, которую породило его романтичное сознание, что захотелось тут же поделится своим настроением с окружающими. К сожалению, оглянувшись вокруг и осознав, что ни Фагот, в силу своего слишком уж прагматичного склада ума, ни оборванцы (потому как бляди, некстати вспомнился анекдот про английского джентльмена, интересующегося у камердинера, отчего это бастуют проститутки) понять и оценить его поэтические фантазии не смогут. И тут же почувствовал, что вот прямо сейчас ему здорово не достает той самой баристы с котиком, которая несомненно бы оценила красоту фразы: «раскрашенный в печальные цвета уходящей осени».

После чего Андрей встряхнул головой, отметая «навеянное музыкой» и дернул за веревку, привязанную к язычку самой настоящей корабельной рынды, выполняющей функцию дверного колокольчика.

Как только дверь в бункер со скрежетом механических шестеренок , начала отъезжать в стороны, оборванцы , дежурившие за спиной одобрительно гыкнули, и судя по тому, что мельком увидел Андрей, спускаясь по бетонными ступенькам лестницы ведущей вниз, начали обустраивать прямо посреди тупичка, загаженного мусором, походный табор. Часть бандитов отправилась охотится на крыс, другие занялись сбором горючих материалов для костра, а двое, наиболее технически одаренные, принялись сооружать опоры для установки невесть откуда-то появившегося длинного вертела, на котором в недавней картинке поджаривался Фагот.

Впрочем долго наблюдать эту созидательную деятельность Андрею не довелось, поскольку дверь за его спиной все с тем же омерзительным скрипом закрылась, а по стенам коридора с лестницей, ведущей вниз тускло загорелись электрические фонари.

Андрей в очередной для себя раз отметил, что несмотря на вроде бы как декларируемое в этом мире повсеместное использование магии, с магией-то как раз он сталкивался буквально считанные разы. А