Все оттенки черного - Вадим Панов

— Какой стервец, — вздохнула Инга. — А почему бы мне не поехать с тобой?

— Ситуация может измениться в любую минуту, — более чем правдоподобно сообщил Артем, — и я пообещал Сантьяге, что один из нас останется в городе. На всякий случай.

— Кстати, — Инга весело посмотрела на Артема, — все забываю спросить: к тебе приходил Эдуардик?

— Ага, — нехотя признался наемник.

— И что ты с ним сделал?

— Отправил в путешествие. — Артем посмотрел на часы. — Как раз сейчас он должен подлетать к точке назначения. — Наемник помолчал. — Надеюсь, ему весело.

Шум винтов перекрывал все остальные звуки. И только тяжелый летный шлем, который выдал Эдуардику молчаливый пилот, спасал от бесконечного и непрекращающегося рева винтокрылой машины.

— Тайга.

Молодой человек, впервые в жизни попавший в Сибирь, жадно разглядывал безбрежный лесной ковер, изредка прерываемый башнями скал, блюдцами небольших озер и лентами рек.

— Тайга, говорю, — сообщил он пилоту.

— Угу. — Пилот, плечистый здоровяк в форменной кожаной куртке, не отличался словоохотливостью. Весь путь, а летели они довольно долго, пилот молчал, изредка насвистывая себе под нос незнакомые Эдуардику мелодии. Все попытки разговорить его оказались безуспешными, но молодой человек не сдавался:

— Долго еще?

— Скоро.

— Вы здесь часто летаете?

— Нет, — неохотно ответил пилот. — Места глухие, не живет здесь никто. Чего случись — не выберешься.

Все, как обещал Артем. Эдуардик покачал головой и посмотрел на расстилающуюся под ним тайгу чуть по-другому. С опаской. Там, в Москве, в уютном и кондиционированном офисе «Неприятных ощущений», путешествие по этой дикой земле выглядело романтично и забавно. Но теперь, когда последняя дорога осталась в нескольких часах лета, молодой человек ощутил нарастающее беспокойство.

«Случись чего, не выберешься».

Он погладил плечо, в которое ему вогнали датчик здоровья, и вздохнул: надеюсь, это не было шуткой.

«Я справлюсь. Инга еще поймет, что я…»

Огромный таежный океан не воспринял имя «Инга». Оно ни о чем ему не говорило. Был только он, Эдуард Пупырышкин, самолюбие которого толкнуло его на это безумное предприятие. Какая разница из-за чего?

Пилот снова засвистел и плавно повел вертолет на посадку:

— Добрались.

Молодой человек отвлекся от своих мыслей и огляделся. Машина приземлилась на большой поляне, окруженной густыми зарослями тайги. Двигатель пилот выключать не стал.

— Все, парень, твоя остановка.

— Здесь даже нет никакого домика?

— Говорю же, никого здесь нет. — Пилот пожевал губами. — Видишь вон ту скалу?

Молодой человек напряг зрение и с трудом различил на горизонте каменный силуэт.

— Вижу.

— Для тебя она четко на севере, — сообщил пилот, — как маяк. Полярную звезду знаешь?

— Ну… — Эдуардик не успел ответить.

— Она тоже на севере. Минуешь скалу, пойдешь по звездам. Так вот, — пилот почесал затылок, — километрах в ста отсюда наткнешься на озеро. Его сразу узнаешь: там вокруг ни одного дерева, голые скалы. Так и называется: Голое озеро. Посреди него будет островок. Один-единственный, так что не спутаешь. Ровно через семь дней на этом островке я буду тебя ждать. Бывай.

Эдуардик снял шлем, но что-то его насторожило:

— Послушайте, а припасы?

— Какие припасы? — удивился пилот.

— Ну, еда с собой.

— А тебе о ней говорили?

— Нет, но я думал…

— Парень, я делаю то, за что мне заплатили, — усмехнулся пилот. — Я тебя привез сюда и через семь дней заберу с Голого озера. А все твои припасы вот здесь. — Он достал из-под сиденья маленький зеленый рюкзак. — Это все, что велели тебе дать с собой.

Мрачный лес, малюсенький рюкзачок и путешествие по звездам заставили Эдуардика задрожать и вцепиться в ручку двери.

— Я передумал! Я никуда не пойду! Возвращаемся!

— Об этом меня тоже предупреждали, — вздохнул пилот и ловко обхватил молодого человека за плечи. — Все оплачено, парень, отказываться поздно.

— Я тебе заплачу!! Я дам денег!!

Эдуардик с ужасом почувствовал, как сильные руки отрывают его от кресла и вышвыривают из вертолета.

— Увидимся через семь дней!

— Заберите меня отсюда!!

Машина стала резко набирать высоту, и пилот выбросил в окошко зеленый рюкзак.

— Бывай!

Деревянная панель отошла в сторону, и девушка медленно вошла в кабинет, остановилась, опершись на стол, вздохнула и вздрогнула, когда из потайной комнаты раздался тихий жалобный стон.

— Зорич!

— Иду!

Анна выпрямилась, поправила наброшенный на плечи тонкий шелковый халат и прошлась по кабинету. Из потайной комнаты снова послышался стон.

— Мне показалось, или сегодня ты не получила всего, на что рассчитывала? — Зорич закрыл панель и стал стягивать пропитанный кровью балахон. — Хотя я старался.

— Она дала меньше силы, чем обычно, — признала Анна, — но, учитывая, что я использовала мальчика во время «Притяжения Дракулы», и наши ночные дела, мне вполне хватило.

— Отлично. — Старик швырнул балахон в угол и, оставшись в одних черных шароварах, развалился в кресле. Несмотря на возраст, его загорелое, пышущее здоровьем тело поражало великолепной мускулатурой. — Тебе хватит сил, чтобы закончить все наши дела? Мы должны устранить Веру сегодня, обязательно сегодня, теперь, когда Куприянов полностью наш, ждать больше нельзя. И еще… — Он кивнул в сторону потайной комнаты. — Ты видела, что ей очень плохо.

— А насколько плохо? — шепотом спросила девушка. — Как ты оцениваешь ее состояние?

— Очень плохо, — повторил Зорич. — Максимум один сеанс.

— А потом…

— А потом мы останемся ни с чем, — оборвал ее старик. — Поэтому для нас жизненно необходимо сегодня же отделаться от куприяновской жены!

— Я разберусь с Верой, — тихо сказала Анна. — Осечки больше не будет.

— Надеюсь. — Черные стекла очков уставились на девушку. — Что-то не так?

— Ты знаешь, что. — Анна нервно обхватила свои плечи руками. — Артем и Инга. Именно их нарисовал Аркадий Ивов. Я уверена.

— Ах это. — Зорич пренебрежительно махнул рукой. — Мы знаем, что твой Ивов обладал очень острыми чувствами. Возможно, он просто предвидел твою встречу с этими людьми.

— Они опасны. Я не могу тебе объяснить, но, поверь мне, они опасны.

Анна действительно нервничала. Появление этой пары ошеломило, она не ожидала, что Ивов так точно предугадает события, и теперь предостережение мертвого художника звенело в ушах девушки. Но было еще кое-что, о чем она не сказала Зоричу. Зов. Всю ночь Москву окутывал бесконечный телепатический Зов, и Анна знала, что он искал ее, требовал, не ждал, а именно требовал от нее отклика, и девушке пришлось приложить массу сил, чтобы затаиться и остаться незамеченной.

«Нас много. Мы держимся вместе». — Еще один мертвец, Лазарь.

Его друзья ищут ее. Анна вспомнила, что говорил епископ о своих друзьях: «Мы живем в ночи», а значит, и искать ее они будут только ночью.

— Зорич, — решительно произнесла девушка, — я покончу с Верой, но мы должны сегодня же покинуть Москву.

— Как это покинуть? — удивился старик.

— Уехать, улететь, уплыть, но именно сегодня. До захода солнца. Если ты откажешься, я уеду одна.

— Ты хочешь уехать из города насовсем?

— Не обязательно. — Анна нервно прошлась по кабинету. — Хотя бы на месяц, а лучше на полгода. Возьмем с собой Куприянова и устроим отпуск. Здесь все должно успокоиться.

— Что «все»?

— Я объясню тебе потом. Сегодня, в самолете, а пока просто поверь.

— Хорошо, — медленно сказал старик. — Сделаем так, как ты хочешь. Сейчас ты занимаешься Верой.

— Да.

— Но тогда я, с твоего позволения, разыщу Ингу и вышибу из нее все, что она знает.

— А если она ничего не знает? — слабо улыбнулась Анна.

— Тогда я просто вышибу из нее дух, — развел руками Зорич. — Чтобы тебе стало спокойнее. У меня сердце разрывается, глядя на то, как ты маешься.

— Зорич, Зорич, дело не только в Инге.

— Начнем с нее. А вернемся, раздавим всех остальных.

— Милый и смелый Зорич, — Анна подошла к старику, нежно провела рукой по его голове, погладила могучие плечи. — У меня очень странное чувство. Странное, плохое.

— Ты боишься?

— Это не страх. — Она крепко прижалась к старику. — Мне кажется, что мы больше никогда не увидимся. Никогда. Никогда.

Голос девушки дрогнул.

— Мы всегда будем вместе, — тихо произнес Зорич. — Что бы ни случилось, наши души всегда будут вместе. Всегда. Навсегда.

— Никогда…

— Навсегда…

Рука старика легла на талию Анны, вторая нежно погладила мокрую от слез щеку девушки, стройную шею, высокую грудь.