Экспедиционный корпус - Георгий Лопатин

А тут засек шум в одном из убежищ, где солдаты вообще-то спать должны, два часа ночи как-никак, а они колобродят. Закурили все, что опять настоящая грозовая туча под потолком собралась.

Импровизированный столик из оружейных ящиков в центральном проходе оказался пуст, очистить его игроки его бы не успели, штабс-капитан спустился тихо и быстро.

— Так, не в карты играете… Значит проводите ночные чтения. Это конечно хорошо, это прекрасно… Вопрос в том, а что это мы такое читаем, что надо прятать от своего любимого командира?

Кто-то хмыкнул.

— Точно не порножурналы разглядываем… все ж не прыщавые юнцы пубертатного периода, чтобы при виде меня, как от родителя такое поспешно под подушку прятать, краснея как вареный рак застигнутыми за непотребством рукоблудным над картинками голых тёть.

Несколько солдат уже откровенно хохотнуло.

— Да и зачем вам эти порножурналы, когда, пусть за денежку в публичном доме, можно вживую посмотреть и сиськи руками пощупать… да и не только пощупать, и не только руками.

Большинство солдат уже откровенно смеялось.

— И значит если идти логическими умозаключениями как Шерлок Холмс, то почитываете вы тут какую-то не совсем разрешенную литературу.

Смех тут же заглох.

— А если и так?! — прозвучал с вызовом голос какого-то молодого солдата.

— Оба на! Малиновский! Заблудился что ли и забежал на огонек?

— Нет, специально пришел к товарищам!

— В гости значит зашел, посмотреть, как товарищи тут устроились, не сожрали ли их тут вши… Ну и заодно надо думать немного пищи для ума принес. Дай хоть и я полюбопытствую. Тоже знаешь ли почитать люблю на досуге.

Малиновский насупился.

— Вот вашбродь, — протянул тоненькую брошюрку один из солдат.

— Ага…

Климов быстро просмотрел содержимое. Отпечатано было латинскими буквами, но понять можно, хотя для едва грамотных солдат это стало бы проблемой, потому и занялся чтением революционной литературы ефрейтор Малиновский как знающий французский язык и для кого «инородные» буквы в тексте так же не доставляло больших неудобств.

Впрочем, о чем тут речь и так понятно из названия на обложке «Основные идеи „Капитал“ Карла Маркса в социалистическом движении».

— Знакомо… Что вы так на меня уставились? Читывал я этого Карлу Марксу…

— Правда, вашбродь?!

— Правда. Молодой был и глупый. Как вон тот залетный ефрейтор…

Малиновский при этом вспыхнул, но его под тихий смех удержали соседи.

— Большей чуши, если подумать, представить сложно. Так что вы эту бумазею на самокрутки пустите, ну или в качестве подтирочного материала в сортире используйте…

— Чего это глупость?! — вскинувшись, воскликнул Родион Малиновский.

Климов, вздохнув, чувствуя, что ночка, судя по всему, выдастся длинной, присел на импровизированный столик, подложив под жопу плащ. Можно конечно было и забить на это, но так поступил бы глупец ибо эта ситуация еще и возможность еще сильнее привязать солдат к себе. Главное все правильно сделать.

— Ладно мужики, поясню кое-что, что сам для себя в свое время уяснил и вам головы всякие агхитаторы не засирали почем зря и вы могли понимать, где правда, а где кривда… Как я уже сказал, в свое время прочел я этот «Капитал» немецкого еврея…

— А он разве еврей?

— Ага, богоизбранный, правда надо признать, что при этом сам антисемит, еще почище наших черносотенцев.

Несколько солдат хрюкнули в клак.

— Ну так вот, был я молодым и глупым как наш бравый пулеметчик, и по юношеской горячности тоже возжелал мира всеобщего равенства и братства.

— Вы?

— Я.

— Но вы же дворянин!

— Если вы не в курсе, то я дворянин лишь во втором поколении. Мой дед, забритый на службу по рекрутскому набору, дослужился до унтер-офицера, получил три «Егория» и за героический поступок произведен в прапорщики награжден четвертым солдатским Георгиевским крестом и заслужил личное дворянство. Отец дослужившийся до капитана так же за счет героизма и награждение «Владимиром» как у меня, стал уже потомственным… Так что свои корни я помню потому идеи обозначенные в «Капитале» стали мне близки…

Солдаты переглянулись, а Михаил продолжил:

— В общем стал для меня этот Карлу своеобразным кумиром, так что захотел я узнать о нем как можно больше… Узнал и как-то образ этого человека для меня, мягко говоря, потускнел.

— И что же вы про него такого узнали, вашбродь?

— В общем был у него папа, успешный делец, настоящий буржуй коих вот этот вьюнош со взором горящим ненавидит с дворянами до кучи, а померев, как полагается оставил он свое дело стало быть своему сыну, а сын возьми и разорись. Бывает. И вот, разорившись, решил этот сыне написать книжку о капитале… То есть, для сравнения представьте себе, ну скажем сына печника. Вот он строит вместе с отцом печку, отец помирает и сыну надо ее самостоятельно достроить…

— Да только строит криво, так что она ломается! — воскликнул кто-то понятливый.

— В точку. И вот этот криворукий сын-печник, думает, да чего я буду домашние печки эти обогревательные строить, все равно не получается, дай я лучше книжку напишу о том, как правильно строить целые заводские домны для выплавки десятков тысяч тонн стали!

Солдаты заржали как кони.

— Так что после того, как я несколько переоценил личность этого Карлу, стал я перечитывать его «Капитал» на основе которого всякие социалисты строят свои социальные и экономические программы. С первого прочтения вроде все верно кажется, но начинаешь разбирать вдумчиво по пунктам и такая ересь всплывает…

— Например? — с вызовом спросил Малиновский, глядя на штабс-капитана исподлобья.

Климов снова взял в руки брошюру и пролистав остановился на одном из постулатов. Там в основном лишь лозунги написаны с пояснением, по-настоящему ничего сложного не было, про тот же труд рабочего и образования цены и стоимости. Оно и понятно, печатали под почти неграмотный контингент, так что все на самом примитивном уровне.

— Ну вот, например, тут написано, что должно быть достигнуто правовое и имущественное равенство. Все верно? Хотите такого равенства?

— Ну да… правильно ведь…

— Ну хорошо… с правовым равенством у меня вопросов нет. А как быть с имущественным? Каждый должен иметь определенное количество вещей? Посуды, одежды, транспорт. Ни больше, ни меньше. Согласны?

Кто-то кивнул, кто-то неуверенно пожал плечами.

— А если я захочу иметь второй дом? Ну вот хочу жить летом в Крыму, а зимой еще где-нибудь. Как быть? Всем делать второй дом? Чтобы значит равенство имущества соблюсти?

— Кхе-кхе!

— Или легче запретить?

— Частная собственность будет запрещена, — сказал Малиновский.

— Оп-па! То есть у меня не только второго дома не будет, но и первый отберут?

— Нет… вы в нем