Маленький отель на Санторини - Юлия Валерьевна Набокова

Стук в дверь заставляет меня подпрыгнуть от радости. Стефанос!

Я мчусь к двери рецепции, распахиваю ее – но на пороге стоит сияющий Яннис с полным подносом в руках.

– Это тебе. Ужин!

Я удивленно отступаю, а сосед прямым ходом отправляется на террасу. Одной рукой удерживает поднос, другой, как заправский фокусник, вытаскивает из-под него мокрую тряпку и протирает запылившийся за время моего отсутствия столик, а затем ставит на него поднос.

– Йаммас! – желает он и пятится к порогу.

– Эфхаристо, – благодарю я его по-гречески и добавляю еще пару слов. За минувший месяц в Москве я почти каждый день брала уроки греческого по скайпу с носительницей языка, гречанкой с Родоса.

Яннис не может скрыть своего восторга и начинает трещать по-гречески.

– Стой-стой, – перебиваю я его по-английски, – я еще не настолько хорошо освоила греческий!

– Освоишь! У тебя прекрасно получается, – хвалит меня Яннис.

Заперев за ним дверь, я возвращаюсь на террасу и жадно набрасываюсь на еду. Угощений Яннис не пожалел – тут и кольца кальмаров, и шашлычок-сувлаки из курицы, и греческий салат, и несколько слоеных пирожков, которые я решаю отложить на завтрак, и медовая пахлава. А еще – пол-литровый графинчик с белым домашним вином, как раз чтобы отметить мое возвращение на Санторини. Для меня одной – слишком много, и я снова вспоминаю о Стефаносе, посылая ему мысленный призыв: «Приди, приди!» и прислушиваясь к звукам с улицы. Но художник так и не приходит, и я ужинаю в одиночестве, а затем спускаюсь вниз.

Черно-белая кошка клубочком свернулась на пороге бабушкиного дома.

– Скучала по мне? – растроганно шепчу и наклоняюсь, чтобы погладить мягкую шерстку.

Кошка открывает желтые глаза и впервые позволяет себя погладить – как будто наконец признает во мне хозяйку.

– Идем домой! – Я отпираю дверь, и кошка первой входит в бабушкин дом. А я за ней.

Теперь это и мой дом тоже, другого у меня нет.

Глава 22

Утром я просыпаюсь с первыми лучами солнца. Встречаю рассвет на террасе, кутаясь в плед, и пью кофе. Хотя сейчас уже намного теплее, чем в апреле, но дует прохладный ветер, и солнце еще не успело согреть воздух, как днем. Поэтому я с наслаждением пью горячий эспрессо, закусываю пирожками от Янниса и, глядя на розовое небо, думаю о том, что если таким будет каждое мое утро, то жизнь определенно удалась!

После завтрака я берусь за лейку. Петунии во дворике у бабушки безнадежны. Поливая засохшие стебли, я с грустью думаю о том, что это напрасная трата времени. Лучше выбросить погибшие растения и купить новые.

А вот бугенвиллею на террасе наверху мне жаль – из дневника Афины я узнала, что это деревце подарил ей на шестидесятилетие мой папа Костас. Сначала оно было совсем маленьким, но с годами выросло и пышно зацвело – как я видела на фотографиях отеля. «Цветы цветут в доме, где живет любовь», – написала о нем в дневнике бабушка Афина. Поэтому я решаю за него еще побороться и выливаю в большой горшок сразу две полные лейки.

Потом мою полы на рецепции и на видовой террасе. Солнце начинает припекать все сильней с каждым часом, и я думаю о том, что для проведения свадеб нужно обязательно установить здесь навес от солнца – белый тент, который будет колыхаться на ветру, как волны, а под ним счастливые жених и невеста будут давать брачные обеты. Представляю себе свадьбу начальницы и мечтательно жмурюсь – мне уже не терпится приступить к приготовлениям! До свадьбы – три недели, и предстоит сделать еще кучу дел. Для начала – побелить стены террасы, отремонтировать один номер для молодоженов и закупить туда новую мебель. На большее моих средств пока не хватит. Но даже бабушка Афина строила свой отель шаг за шагом, и я решаю следовать ее стратегии.

А пока разбираю свой чемодан, раскладываю футболки и джинсы по полочкам в бабушкином шкафу, вешаю летние платья и сарафаны, убираю вниз босоножки. Довольно оглядываю заполненный своими вещами шкаф. Вот теперь я здесь не просто гостья. Я тут живу!

Любимое мамино фото в рамке ставлю на комод в гостиной – рядом с фотографиями отца, бабушки и дедушки. Вот теперь вся семья в сборе.

Время уже обеденное, и я решаю дойти до супермаркета, чтобы купить еды себе и кошке – она все это время дремлет в кресле снаружи. Но едва я выхожу на улицу, закинув за плечо рюкзак, как меня окликает Яннис из таверны.

– Ника, иди к нам! Ирина тебя ждет!

Я тоже соскучилась по ней и охотно следую за соседом, который проводит меня в комнату жены. Она полулежит на диване, глядя в телевизор, но при виде меня радостно приподнимается, сбрасывая легкое покрывало с сильно округлившегося живота.

– Ника!

Я наклоняюсь, чтобы осторожно обнять ее, и чувствую, как ее живот колышется, прижимаясь к моему.

– У меня там целый аквариум, – шутливо сетует Ирина, поглаживая живот.

Она еще больше поправилась, но выглядит цветущей и счастливой.

– Сколько тебе осталось? – спрашиваю я, стараясь слишком не пялиться на ее живот.

– Три недели! Скорей бы уже! – Ирина предлагает мне присесть на стул у стены. – Ну, рассказывай, как все прошло в Москве?

Она выключает телевизор и с любопытством смотрит на меня. Моя жизнь будет поинтересней дневного сериала, и я не разочаровываю Ирину. Рассказываю ей о том, как разорвала помолвку с Кириллом в ресторане. Нас прерывает Яннис, который приносит полный поднос и радостно объявляет:

– Обед, девочки!

После его ухода мы набрасываемся на еду, и я продолжаю свой рассказ – как съездила в гости к тете Вале и узнала о знакомстве родителей, как потом прочитала их переписку в соцсети.

– Выходит, твой отец хотел с тобой встретиться! – восклицает Ирина. – Знать бы, что ему помешало…

Я вздыхаю. Мне бы тоже хотелось это выяснить. В истории