Маска Локи - Роджер Желязны

Александра поерзала на соседнем сиденьи.

— Что такое? — спросил он.

— Я, конечно, пойду за тобой, Хасан.

— После трех столетий у тебя нет выбора, милочка.

— В самом деле… Но даже после всех этих лет я многого не понимаю.

— Чего же именно?

— Зачем ты хочешь захватить эту электростанцию? Тебе не удастся ее долго удерживать. И отдать потом как ни в чем не бывало тоже невозможно.

— Что касается последнего, то мы оговорим условия безопасного выхода и доставки в любую точку мира, где нас не выдадут Штатам. Владельцы завода и власти с радостью пойдут на сделку.

— Но захватывать-то его зачем? — настаивала она. — Ради денежного выкупа? Ты же никогда не интересовался этим.

— Я учитель, Александра.

— Да, ты учишь хаосу.

— Это все, что ты думаешь о хашишиинах?

— Ну…

— Я учу практической мудрости. Американцы приспособились обходиться без многих вещей, в которых они прежде нуждались.

В прошлом веке была минута откровения, когда мы в ходе джихада нашли рычаг, которым могли больно ударить их. Вахабиты и шииты, контролировавшие нефть, подцепили на крючок западное общество, вечно жаждущее энергии. Но через некоторое время появились другие ископаемые источники топлива — и были они не от Аллаха. А потом они открыли эту термоядерную штуку и заставили работать на себя.

— Но если Божий Ветер еще силен в сердце и душе, — продолжал он, — мы снова сумеем заполучить утерянный рычаг для борьбы с ними. Мы захватим эту электростанцию, остановим ее, разрушим и погрузим в темному целый сектор их восточного побережья от Коннектикута до Делавара. Это объяснит им, в чем смысл власти.

— А Гарден? Для чего он нужен?

— Он мне объяснит, в чем смысл власти.

— Если сможет.

— Если он действительно тот человек, как ты говоришь, то сможет.

— Но зачем было привозить его сюда?

— Разве найдешь лучшее место, чтобы испытать его? Итнайн возьмет его в группу захвата электростанции. Мы поставим его в самое уязвимое место. И тогда посмотрим.

— Но ведь он может победить тебя.

— Ненадолго. Однажды я его победил, а сейчас я старше его на множество жизней. Пока он скакал — как эта игра называется? — чехардой сквозь века, я прошел долгий путь. Много же я узнал с тех пор, как мы с Томасом в последний раз сошлись на земле.

— Но ты все еще не научился пользоваться камнем.

— Я знаю больше, чем ты думаешь.

— О? И что же ты узнал, мой господин?

— Камень подвержен влиянию электромагнитного поля. И он имеет измерение…

Там, за воротами, собака повернула голову на запад, словно ее позвал невидимый хозяин. Она подняла лапы, сделала шаг в том направлении, но потом все же повернула обратно и уставилась на машину. Где-то далеко было принято решение. Собака взвизгнула и бросилась вдоль забора.

— Можно начинать, — сказал Хасан, распахивая дверь.

Он нажал на рычаг, который открывал крышку багажника, расположенного спереди.

— Что ты собираешься делать?

— Открыть ворота, — он достал пусковое устройство и принялся устанавливать треножник. Из грузовика начали выпрыгивать люди Хасана, воодушевленные его деятельностью.

Тот извлек из багажника одну из ракет, установил ее на казенной части спускового устройства.

— Ты не хочешь поближе подвинуться к воротам? — спросила она.

— Нет.

Он прицелился под углом к центральной стойке, совместив пересекающиеся линии видоискателя со львиной головой на замке, которая рельефно выделялась в последних янтарно-красных лучах солнца.

Пфутт! Спусковое устройство выбросило хвост желто-белого дыма.

При виде этого боевики бросились на землю, прикрывая головы руками.

Хасан не отводил взгляда от видоискателя.

Голова льва исчезла.

Когда Гарден снова проснулся, руки и ноги его уже окрепли, хотя и затекли от неудобной позы. Во рту чувствовался металлический привкус, возможно от снотворного, но голова была ясная.

В фургоне была кромешная тьма, должно быть уже наступила ночь. По меньшей мере восемнадцать часов прошло с тех пор, как он был похищен в бассейне Холидей Халла. За это время он мчался вдоль побережья на катере, карабкался по балкам на чердаке заброшенного дома, прятался в дюнах под полуденным солнцем, дрался насмерть с женщиной нечеловеческой силы и ловкости и трясся на полу фургона. За это время он ничего не ел, не имел возможности умыться и облегчиться. Он чувствовал себя каким-то заскорузлым и опустошенным. Его когда-то новая и такая добротная одежда прилипла к телу от засохшего пота. Его буквально тошнило от собственного запаха… Но что он мог с этим поделать?

Просто не обращать внимания.

Он встал, вовремя пригнувшись, чтобы не стукнуться о низкий потолок. Подошел к переднему окошку и выглянул наружу.

Кабина была пуста. Через ветровое стекло проникал слабый свет от скопления огней, похожих на небольшой городок километрах в трех отсюда. Впрочем, минуту спустя он сообразил, что огни на самом деле ярче и расположены более целесообразно: скорее это походило на комплекс невысоких производственных строений.

Поскольку больше смотреть было не на что, Гарден стал изучать комплекс.

Он был огромен. Всего мгновение понадобилось глазам и мозгу Гардена, чтобы связать орнамент огней в единое целое: желтые натриевые прожекторы, зеленоватые флуоресцентные пещеры комнат за окнами, мигающие красные бакены предупреждения самолетов, белые полосы коридоров и переходов.

Сначала он предположил, что один и тот же цвет огней, а, возможно, и одинаковый уровень освещенности, используется для одних и тех же целей. Затем он прикинул яркость и расстояние, как это делают астрономы. Ближайшие огни находились всего в километре и располагались в поле зрения равномерно. Они вспыхивали и угасали через равные промежутки времени. Это были фото-прожекторы, установленные вдоль ограды и предназначенные для обслуживания охранной видеосистемы. Даже в самом тусклом режиме эти огни заглушали или загораживали другие, более дальние. Прикинув расстояние до линии прожекторов и измерив на глаз длину ограды, он вычислил, что весь комплекс был шириной не менее трех километров. Судя по яркости самого дальнего огня, длина комплекса составляла около четырех километров.

Какая промышленность могла быть тут, в болотах центрального Нью-Джерси? Обогатительные и химические производства, которыми славился Босваш, располагались гораздо севернее. Но эти белые стены — именно их он принял за соляные горы, когда проснулся первый раз — не походили на обогатительный комбинат.

Мэйс Лэндинг. В названии звучали тревожные колокола. Что-то показывали по телевидению. Что-то связанное с атомной энергией — нет, термоядерной энергией! Это была электростанция, снабжавшая энергией весь Центральный Босваш от департамента Нью Канаан до Уилмингтонского муниципалитета. И Том Гарден сидел прямо под забором электростанции в фургоне какого-то иностранного джентльмена, сопровождаемого проворными парнями в камуфляже… Картинка маслом.