Непостижимая тайна - Диана Джонс

Звуки раздавались уже почти что в моей комнате. Я слышал постукивание, шелест и звук осыпающихся камней. Шестая пара свечей почти догорела, но еще не расплавилась окончательно. В слабом свете я видел, что дорога теперь проходит через комнату, а склон холма выдвинулся и находится прямо между свечами. Я видел темное продолжение пейзажа и смотрел туда, откуда доносился шум. Я готов был вскочить на ноги в любую секунду. Снова постукивание. Неспешное и размеренное. И вдруг, к моему огромному изумлению, на склоне холма возникли две крупные птицы. Они остановились и принялись оглядывать все вокруг яркими, сапфирово-синими глазами. Осмотрев комнату, они удовлетворенно кивнули друг другу, пощипали друг друга нежно за синие перья на шеях и торжественно сошли вниз. Обе птицы были немного крупнее гуся, с большими перепончатыми ногами – значит, водоплавающие. Однако к какому они принадлежат виду, для меня оставалось загадкой. И я не понимал, зачем они заявились сюда, пока обе птицы не вышли туда, где было больше света. Тогда я как следует разглядел их синее оперение, глянцево-темное на крыльях и переливающееся в нежнейшую лазурь на груди. Это были кваки с Тулия. Но я никогда не видел таких крупных, здоровых и полных жизни квак, как эти две. Они подошли ко мне и каждый преклонил клюв к моим ногам – словно в знак нашей дружбы. А потом оба посмотрели на меня пытливыми, круглыми синими глазами. Вроде спрашивая: «ну и как мы тебе?»

– Боже мой! – тихо воскликнул я. – Ничего себе !

Билл немедленно проснулся. Во всяком случае, у него было время немного отдохнуть.

– Что случилось? – спросил он спросонок. – Вендела снова болеет?

– Нет, – сказал я, смеясь, – твои птенцы вернулись. Глянь на них.

Билл приподнялся, посмотрел, протер глаза и посмотрел снова.

– Не верю, – сказал он, – как они ухитрились стать такими громадинами?

Он встал и подошел ближе. Кваки повернулись к нему, каждый опустил голову, словно кланяясь.

– Они такие гладкие и блестящие , просто красавцы. – Промолвил Билл. – И выглядят умными. Я думаю, надо забрать их домой. Пожалуй, продавать таких птиц не надо…

– Нет, Билл, позволь, я их заберу! Пожалуйста, можно?

Возвращение птенцов, – и их неожиданная метаморфоза, – показались мне наилучшим предзнаменованием. И даже если это было не так – я все равно хотел оставить их себе. Они были очень красивыми птицами.

– Но на Земле такие птицы не водятся, – сказал Билл с сомнением. – Может, отдать эту пару на развод? Кажется, ты им почему-то очень нравишься. В общем, почему бы нет? – он вгляделся в темный пейзаж. – Больше ничего пока?

– Пока нет, – ответил я.

Он посмотрел на меня, потом на оплывающие свечи.

– Давай теперь ты поспишь, а я покараулю. – Предложил он. – Часов на шесть оставшихся свечей хватит. Или ты позволял им сгорать слишком быстро?

Я не хотел спать. И не хотел признаваться, что я суеверно позволил огню гореть сильнее, чем предполагалось. Надеялся помочь тем, кто ушел. Я ничего не хотел, хотя здорово измотался от тревоги и недостатка сна.

– Давай, ложись, – приказал Билл. – Я посижу.

Неохотно я уступил ему свое место и залез в постель, которая еще не остыла. Кваки, к моей радости, последовали за мной и уселись рядом на одеяле.

– Вот так хорошо, – заключил Билл. – Ты не против, если я заварю последний пакет чая?

Это было последнее, что услышал, засыпая.

Когда я проснулся, уже рассвело. Билл оставил занавески открытыми, чтобы видеть дорогу и холмы. Комната при утреннем свете выглядела запущенной и довольно странной – с одной стороны земное освещение, с другой – тлеющие огоньки на седьмой паре свечей, и, наконец, туманный серый пейзаж – каменистая дорога, которая уже более чем на две трети приблизилась к двери моего номера. Кваки спали, засунув голову под крыло.

– Я тебя разбудил потому что увидел какое-то движение там на дороге, – сказал Билл нервно. Он наклонился вперед и снова пристально вгляделся в мрачный пейзаж. Я быстро встал рядом с ним. С этой точки дорога выглядела менее странной и как будто более реальной. Но я не заметил там никаких признаков движения.

– Там, – Билл указал рукой, – ушло за холм.

И тут мы увидели слабое мерцание. Ей-богу, слабое мерцание перемещалось по дороге. Я видел, как оно сползло по дорожной петле и метнулся к двери в ванную. Затем к чайнику, где я заметил, что Билл допил не только чай, но и кофе. Я даже не рассердился на него за это. Когда я вернулся к стулу, мерцание исчезло из поля зрения.

– Теперь, наверное, уже скоро, – сказал Билл. Мы уселись ждать. Прошло пять минут, потом десять, пятнадцать… наконец мы услышали медленное шарканье ног по камням. Я прижался к плечу Билла, чтобы не сорваться, не побежать и не заглянуть за вершину холма. Прошла еще минута, и мы услышали прерывистое дыхание. Темные очертание головы поднялись над вершиной холма. Затем тело. Это оказался Ник, весь пропыленный, бледный и ужасно уставший, он еле шел между рядами свечей. Ник смотрел на огарок своей свечи и, казалось, не понимал, что его путешествие закончилось. Во всяком случае, он удивился, когда мы в два голоса вскричали:

– Ник !

Я в отчаянии смотрел на холм позади него. Больше шагов не было.

– Ник, – спросил я. – Что случилось?

Плечи Ника опустились.

– Я могу задуть свечу? – спросил он, поднимая свой огарок.

– Сначала садись, – сказал Билл. – Хочешь сесть? Нет? Ну ладно, – он передвинул Ника к кровати, у того явно уже ноги не ходили. Билл глянул на меня.

– Теперь говори. Что случилось? – спросил он очень ласково.

Не думаю, что я мог тут чем-нибудь помочь. Я был слишком сильно разочарован.

– Мы добрались до Вавилона, – сказал Ник. – То есть, я и Мари. Роба мы потеряли. На последнем участке пути. Я не знаю, что с ним произошло. А, да, до этого мы встретили вашего приятеля. Того, которого Мари считает невероятным скандинавом. Он сказал, что сообщил вам, куда он направился.

Ник замолк и уставился в пол.

– И?

– Мы дошли до Вавилона, – повторил Ник. Потом внезапно разозлившись он сказал: – И знаете, что попросила Мари? Никогда не догадаетесь!!! Там ведь предполагается, что можно попросить только одну вещь, да? Я не мог поверить, но она попросила, чтобы ее папу вылечили!

Я не мог поднять глаза на Билла, но знал, что он уставился на меня.

– И потом что? – выдавил я.

– Что? – сказал Ник сердито. – Конечно, мне пришлось использовать за нее свое желание, и теперь я никогда не буду… – тут он резко замолчал, я подозревал, что он сейчас заплачет. – Я просил так, как вы велели – все сказал ясно и отчетливо.

– Хорошо. Ты правильно сделал. – Сказал Билл. – Но разве это не сработало?

Ник выглядел удивленным.

– Конечно, это сработало.

– Ну и где же Мари? – спросил я.

Ник снова опустил плечи:

– Я-то откуда знаю? Она разве не вернулась?

– Нет, как мы можем видеть, – ответил Билл.

– Но я-то тоже не знаю. Я не смел оглядываться. Вспомнил эти истории, помните, про музыканта, который хотел вернуть к жизни свою девушку? Знаете, я думал, что слышу ее шаги сзади, но не смел оглянуться… ну, как если… как если…

– Это ты тоже сделал правильно, – быстро сказал я. – Мы могли пропустить стих про это. Я уверен, что она вернется.

– Можно мне теперь поспать? – спросил Ник. – Я так устал…

– Конечно, – сказали мы и уложили его на мою кровать. Клянусь, он заснул раньше. Он был довольно рослый парень и очень тяжелый, даже вдвоем с Биллом, мы едва справились. Но он уже полностью отключился и не двигался.

– Что ты обо всем этом думаешь? – пробормотал Билл.

– Для Мари это характерно, а вот Ник меня удивил . Не знал, что в нем это есть.

– Знаешь, только что подумал, – сказал Билл. – С такой мамашей, как у него…

Тут он заметил, что безнадежно смотрю в темный пейзаж. Становилось все светлее. Я очень боялся, что с дневным светом дня связь с дорогой будет утрачена.

– Она обязательно вернется, – сказал Билл. – Ник попросил за нее и потом шел не оглядываясь. Но он же слышал ее, слышал , Руп! Я даже не задаюсь вопросом, прав ли ты, может и правда нам недостает еще какого-то стиха про это условие, и есть какой-то магид, который хранит этот стих, а мы его не знаем. Просто путь длинный, а она маленькая. Ножки у нее маленькие. Она вернется, вот увидишь. Почему бы тебе не сходить сейчас за кофе? Я останусь и послежу за свечками. Я уже поднаторел тут удерживать их в состоянии искр.

Благослови тебя бог, Билл. Он прекрасно понимал, что я едва мог усидеть взаперти в такой момент. Я был уверен, что Ник спит без задних ног. Билл, похоже, думал так же. То, что попросила в Вавилоне Мари – это звучало правдоподобно, но что просил Ник… Я не замечал, что он готов пожертвовать чем-то важным. Даже для Мари. Неужели он мог? Я попытался улыбнуться Биллу и понял, что просто скалю зубы. Стараясь говорить обычным тоном, я промолвил: