Я в порядке, и ты тоже - Камилла Пэган

– Я заинтригована книгой Санджея, но, Пен, если говорить честно, я думала, что буду обсуждать твою книгу. Помнишь, какие ты писала сказки? О девочке, которая любила пышки? – сказала она, намекая на наброски, написанные как раз перед рождением Стиви.

– Мне нужно работать, – запинаясь, проговорила я, – потому что после рождения детей многое в моей жизни было заброшено ради более неотложных дел.

– Все равно, это было замечательно.

– Спасибо, – смущенно сказала я.

– Помнишь те смешные стихи, которые ты писала о нас, когда работала в Hudson? «Харуэ, Харуэ! Звери тебя обожают, ты избегаешь бекона и бургеров. Потому что ты знаешь, что они вытворяют: мясо – это убийца!» – Она смеялась, распевая мою песенку.

Я тоже не смогла удержаться от смеха.

– Не верится, что ты помнишь это. Это было аж пятнадцать лет назад.

– Это было легко запомнить! Над чем ты работаешь в последнее время? – спросила Алекс.

– Над своим браком, – сказала я.

– Ха-ха.

– Нет, серьезно. В последнее время у нас с Санджеем были сложности. Мы старались справиться с ними, и в этом нет ничего смешного. Мы пытаемся быть честнее по отношению друг к другу, говоря о своих потребностях и о том, каких перемен мы ждем друг от друга. – Эта исповедь далась мне так легко, может быть, потому что честность стала мне привычной.

– Я рада, потому что, если вы оба этого не сделаете, любовь умрет, – сказала Харуэ.

Забавно, я вспомнила, как говорила то же самое Дженни.

– Брак – нелегкое дело, – сказала я. – Во всяком случае, мой.

– Кому ты это говоришь! Если бы это было легко, я не развелась бы дважды! – воскликнула Харуэ. – Но как насчет работы? Алекс права, я рада, что ты так успешно трудишься в университете, но мы все думали, что это ненадолго.

Подошла официантка, чтобы принять от нас заказ на вино. Я успокоилась, мне не хотелось говорить о своей работе. Но не успела официантка отойти, как Харуэ продолжила:

– Какие у тебя планы? Ты собираешься остаться там?

Я подумала о своем разговоре с Рассом.

– Там хорошо платят, и в сентябре меня снова повысят. Поэтому да, вероятно, я еще некоторое время поработаю в университете.

– Ты хотя бы счастлива? – сказала Алекс. – Ты хоть занимаешься каким-то творчеством, помимо работы?

Они обе смотрели на меня, вероятно, с разочарованием. Я пожала плечами.

– Нет.

– Что ж, неудивительно, что у вас с Санджеем сложности, – сказала Харуэ.

– Что ты имеешь в виду?

– Дорогая, – вмешалась Алекс, – даже мне известно изречение: «Если несчастлива мать, то несчастны все».

Харуэ фыркнула:

– Я совершенно уверена, что так оно и есть. «Если мама не счастлива, никто не счастлив»[13].

– Точно, – сказала Алекс.

Должно быть, я выглядела как контуженая, потому что Харуэ сразу же извинилась:

– Я не пытаюсь обидеть тебя. Просто я… удивлена. Десять, даже пять лет назад я не поверила бы, что ты по-прежнему будешь жить на Среднем западе и заниматься тем, что тебе неинтересно.

Я взяла бокал вина, который официант только что поставил передо мной.

– Я тоже, но, знаете, жизнь с детьми – совсем не то, что обещают в брошюрах. А Санджею действительно нелегко было встать на ноги после того, как он бросил медицинскую школу. Вместо того чтобы подталкивать его, чтобы давить на него, побуждая больше работать, я дала ему право жить по инерции. Сейчас, с книгой и новой работой, дела налаживаются, но мне все еще кажется, что я слегка увязла. – Когда я писала по электронной почте и разговаривала по телефону со своими подругами, я не думала о том, как трудно мне будет казаться храброй, встретившись с ними лицом к лицу. Я испытала облегчение, когда честно рассказала обо всем.

– Тебе необходимы перемены, – сказала Харуэ.

– Ты не первая, кто говорит мне об этом, – сказала я, думая об СМС Дженни. – Но я не знаю, есть ли у меня выбор. – Черт, выбора у меня нет с тех пор… возможно, даже с тех пор, как две крохотные клетки приютились у меня в матке и решили размножиться со скоростью света, и с тех пор, как Санджей бросил медицинскую школу.

– Не похоже, что тебе первым делом стоит тревожиться о том, что твоя семья внезапно разрушится, – с едва заметной улыбкой сказала Алекс. – Ты ведь это понимаешь, дорогая?

«Она права», – сказал голос в моей голове, и на этот раз я была совершенно уверена, что это был мой собственный голос.

И вдруг я поняла, что смотрела на все, руководствуясь добрыми намерениями, но под неверным углом. Мой брак был не идеален, а моя работа бессмысленна, но я искала сложные решения вместо того, чтобы привести оба уравнения к общему знаменателю – к себе.

Вдобавок я подходила к своей жизни так, словно выигрыш одного равен проигрышу другого. Как только что заметила Алекс, удовлетворить свою потребность в переменах не значит погубить свою семью или загнать ее в долги, доводящие до банкротства. В моем браке были отдельные проблемы, которые, возможно, никогда не решатся, кто знает, «к лучшему это или к худшему», но все это не обязательно приведет нас с Санджеем на паром, плывущий в один конец – на остров развода. И даже если бы мы действительно разошлись, это не стало бы концом света. Это причинило бы адскую боль, но не зачеркнуло бы тех прекрасных моментов, которые мы пережили. У моих детей все равно остались бы двое любящих родителей, которые не стали бы отказываться от них только потому, что жизнь трудна.

Я откинулась на стуле, едва дыша от такого осознания.

– Ты в порядке, Пенни? – спросила Алекс.

– Я бы сказала, что в порядке, но это не так, – согласилась я. – Я только что поняла, почему я в порядке, и это не менее прекрасно, чем знать, что все идет нормально.

* * *

Когда я вернулась домой, Санджей сидел, развалившись на диване. Компьютер стоял перед ним на кофейном столике, но глаза у мужа были прикрыты.

– Привет, – сказала я. – Я разбудила тебя?

Он сонно улыбнулся.

– Я рад, что ты меня разбудила. Как все прошло?

– Очень хорошо, – сказала я. Позднее я расскажу ему о своем разговоре с Алекс и Харуэ. Но сейчас у меня на уме было другое. Подойдя к дивану, я оседлала Санджея и уткнулась лицом ему в шею.

– Наверное, от меня пахнет карри, – проговорил он приглушенным голосом, но его губы уже встретились с моими.

– Мне все равно, – сказала я, пока он продолжал целовать меня. Мое внезапное