Комедия убийств. Книга 2 - Александр Колин

Положение спас сын.

— Дядя Рома, — спросил он. — А как такое можно в театре поставить?

— Впечатлило? — расплылся в улыбке Процент. — Это, брат, не хухры-мухры. Два «лимона» потратили.

— Рубле… — начал было Максим, но вовремя осекся.

— Зеленых, зеленых, милый ты мой, — ответил Козлов, напуская на себя важность, но тут же, прищелкнув языком, добавил с некоторым сожалением: — На туристов одна надежда: нашим не каждому по карману, самый дешевый билет — десятка грина.

— Неужели правда? — удивилась Ирина Калачева. — Это сколько же сейчас? Пятьдесят тысяч? А раньше-то двадцать копеек галерка стоила…

— Раньше, скажешь тоже, — усмехнулся Козлов. — Разве раньше такое ставили?

— Нет, такого раньше не было, — с уверенностью заявил Славик — самый младший в компании. Все засмеялись, особенно дети Валентина, которые сами себе казались взрослыми, по крайней мере, по сравнению со Славиком. — А чего? Все-, как по видику: и кони, и корабли, как в кино, даже лучше.

Все заулыбались, а Козлов сказал серьезно:

— Вот самый лучший зритель, его не обманешь, сразу почувствует фальшь. Если честно, то я и сам подобного не ожидал. На репетициях ходили, чего-то говорили, читали стихи… Я не особенно вникал, а как включили всю эту… машинерию, — сказал он, показывая рукой на сцену, и добавил: — Никакой прессы не надо, даже и на широкую рекламу, я думаю, тратиться не придется.

Живым подтверждением слов Романа служили не стихавшие рукоплескания зала. Артисты, в том числе и ведущий-маг, уже раза три покидали сцену, но зрители снова возвращали их обратно. Занавес то раздвигался, то вновь сходился, на это уходили секунды, но каждый раз на сцене менялась выгородка, что только добавляло публике восторга.

«Вот уж действительно — веселится и ликует весь народ, — подумал Богданов, ощутив, сам не зная отчего, неприятное покалывание под ложечкой. — Что они хотели сказать сценой в дурдоме? И не ново вроде бы, было такое уже, было. На Западе… Вроде бы».

— C’est très magnifique, et fantastique[28], - проговорил пожилой француз, жених Ириной школьной подруги Натальи, и разразился длинной тирадой.

— Месье д’Ибу говорит, что нигде ничего подобного не видел, русские опять всех удивили, — перевела слова спутника Наталья.

— А что думает главный эксперт? Санька, ты заснул, что ли?

Козлов сделал знак Богданову — толкни, мол, Климова, что он там затаился? Александр и правда как-то уж очень подозрительно притих, он сидел слева в самом дальнем от сцены углу.

— Хватит храпеть, — пихнув товарища с нарочитым раздражением, приказал майор. — Последний слог повис в воздухе. — Санька! Санька! Клим, ты что!

Голова Климова безжизненно откинулась в сторону, из уголка рта тоненькой темной полоской стекала струйка крови.

Окружающие не видели этого, но и не понимая, в чем дело, почувствовали тревогу.

Тем временем произошло нечто неожиданное, свет в зале и на сцене стал вновь меркнуть, темнота сгущалась.

— Да включите же свет! — заорал Богданов. — Включите свет! Человеку плохо!

«Нет, дружок, — сказал кто-то в голове у майора. — Как раз ему-то и хорошо. Не веришь? А ты сам посмотри».

Такое предложение звучало, по меньшей мере, как издевательство, — увидеть что-либо в кромешном мраке могла бы только кошка. Валентин вновь закричал:

— Свет! Свет! Свет зажгите!

Внезапно, точно подчиняясь его приказу, яркий серебряный луч сверхмощного прожектора, ударив со сцены, залил зал и буквально затопил ложу. Стало светло как днем, с той только разницей, что в дне этом луна выросла до размеров солнца и заместила собой огненное светило.

Причиной тому служил голографический диск, который передвинулся из глубины сценической коробки от задника прямо на авансцену. Тут только Богданов осознал, сколь велика была эта штуковина. Круг, абсолютно ровный, действительно напоминал луну без пятен, так и хотелось протянуть руку, чтобы коснуться расплавленного серебра его поверхности.

Все произошедшее заняло едва ли больше пятидесяти секунд.

— Что случилось? — услышал майор чей-то вопрос.

— Что такое? Что там? — забеспокоились остальные.

Валентин вновь посмотрел в лицо товарища, потом протянул руку и коснулся пальцами сонной артерии Климова. Впрочем, сделал он это чисто инстинктивно, Богданову не раз и не два случалось видеть покойников, сомнений быть не могло. Что-то заставило Валентина отвести взгляд немного в сторону.

Во время представления то Саша, то Славик держали на коленях котенка, маленького Локи. Теперь мертвые пальцы Александра сжимали какой-то предмет. Тело Климова колыхнулось, рука безжизненно повисла, нечто с глухим стуком упало на пол ложи.

«Теперь убедился?» — спросил голос.

— Да, — едва слышно ответил Валентин, поднял обломок сабли, которой Герой сражался с Великаном там, где обитали души павших воинов. — Да, — повторил Богданов. — Да… — И не опасаясь, что его примут за сумасшедшего, также тихо спросил: — Он в Валгалле?

Ответа майор не услышал. К чему? Он знал его и так.

— Ой, что это, смотрите! — громко воскликнул Максим, а вслед за ним и Надя. — Посмотрите, это же… — Все повернулись туда, куда указывали дети. — Смотрите! Смотрите, вон Славик!

И действительно, на поверхности диска появилось лицо мальчика, как две капли воды похожего на сына Ирины. Постояв немного, изображение как бы отъехало, и ребенок стал виден почти по пояс.

— Что это на нем? Что на нем надето? — спросила Вера.

Зажав в ладони обломок сабли, Валентин повернулся и посмотрел туда же, куда и все. Портретное сходство изображения и прототипа между тем не было столь уж полным, как это казалось вначале. Черты лица мальчика на ожившем диске отличала большая жесткость, и еще присутствовал в его глазах необычный, несвойственный им блеск. Голову маленького воина венчал конический шлем с брамицами, ниспадавшими на грубую кожу доспехов, покрывавших плечи. В руке он держал секиру и улыбался.

— Ты кто? — хором спросили Максим и Надя.

— Я? — казалось удивленно отозвался мальчик из серебра волшебного диска и, приподняв бровь, точно взрослый человек, строго посмотрел на вопрошавших. — Я — Последний викинг.

Примечания

1

Судьба никогда не благоволит к нам с полной искренностью. Квинт Курций (лат.).

2

Иерусалима.

3

Двойная кольчуга (лат.).

4

Франками на Востоке называли всех крестоносцев.

5

Мало у нас франков! (грен.)

6

Для сведения: когда эмиру Сиваса удалось в 1100 году заманить Боэмунда в западню, армянскому князю, выкупившему предводителя франков из плена, пришлось раскошелиться на 100 000 золотых.

7

Уже видел (фр.).

8

Так часто называли южноитальянских норманнов.

9

Здесь: к шести часам вечера.

10

Цитата из Евангелия от Матфея.

11

27 июня 1098 г.

12

Дочь Алексея Анна Комнина — автор «Алексиады», произведения, в котором она воспевала славные деяния отца. Принцесса всех предводителей франков называла графами.

13

Так называли крестоносцы свои заморские земли.

14

«Смерть о двух ногах».

15

Blood — кровь, ахе — топор (англ.).

16

Смотри, что у тебя за спиной… Смотри, что у тебя за спиной, когда дерешься (борешься) (англ.).

17

Я есть… Я был… (фр.)

18

Друг… Он был мне братом! Я не убиват Мишу! (фр.)

19

Отгороженный решеткой загон в дежурной части, куда доставляют задержанных.

20

Большой начальник (идиш).

21

Мама дала мне пенни на конфетку, а я купил жвачку.

22

Никель- монетка в десять центов, к у о р т е р (четвертак) — соответственно двадцать пять.

23

Смысл этого выражения переводится на русский язык неоднозначно. Можно сказать, что это «последний разрез», «решительный шаг», даже «последний дубль».

24

Чистилище.

25

Михаил Ярославин — князь тверской, великий князь владимирский (1304–1318 гг.). Казнен в Орде ханом Узбеком благодаря интригам москвичей.