Комедия убийств. Книга 2 - Александр Колин

Майор убрал ТТ и, взяв кольт обеими руками, осторожно опустил боек и нажал на экстрактор. Гильзы одна за другой с тихим звоном посыпались на пол, подскакивая над ним и снова падая на камни. Все они, кроме одной, были пусты. Валентин бросил кольт на труп Иванова, так и не успевшего сделать последний выстрел.

— Здорово, Богдан, — так, словно они только вчера расстались, проговорил Климов, протягивая майору руку.

— Здорово, Санька, — ответил тот, но, увидев разорванное и окровавленное плечо рубашки, с беспокойством спросил: — Ты в порядке?

— Ерунда. Надо убираться отсюда. Пошли… — Он обернулся на шум — позади Ирина «вкладывала» сыну. — Ир, хватит кричать, а? Башка болит.

— Вот и я говорю — хватит, — поддержала Зинаида, подходя к мужчинам. — Он же маленький.

— Я большой!

Взгляд Александра остановился на незнакомке.

— Это кто? — спросил он.

— Зина, — улыбнулась девушка.

— Моя… Мой… В общем, она мне помогала… — Богданов покраснел.

— Я так и понял, — Климов ободряюще улыбнулся. — Сразу видно.

— Чего тебе видно?

— Что помогала, — пояснил Александр. — Ладно, пошли. Никто ничего не забыл?

Не успел он договорить, как с улицы раздался рев сразу нескольких двигателей, захлопали дверцы машин и в разгромленную церковь вошли с десяток вооруженных мужчин.

— Куда это господа так спешат? — спросил один из них, примерно ровесник Климова и Богданова, шедший в середине. В его приятном бархатистом голосе присутствовал акцент жителя Западной Украины.

— Ой! — вскрикнула Зина.

— Мишаня?! — проговорил майор, узнавший в говорившем водителя Козлова, который находился здесь же.

— Процент?! — удивился Саша, касаясь рукава куртки Богданова. — Это же Ромка… Я что, сплю? Откуда он…

Козлов стрельнул глазами в друзей и потупился, стараясь не смотреть в их сторону. Он понуро стоял рядом со своим… шофером, мало напоминавшим того улыбчивого и услужливого трудягу парня, каким привыкли видеть Мишаню (практически никто не знал его фамилии и уж тем более отчества) все сотрудники «Зеленой лампы», и не только они. На каменном полу церкви стоял, расставив ноги, как матрос на корабле, начальник, большой босс… Да что тут?! Князь! Граф! Маркиз! Король! Бог!

Прочие же, прибывшие с ним, были лишь свитой. И одежду себе он выбрал под стать — расшитый золотыми и серебряными нитями камзол темного пурпура, короткие обтягивающие штаны, чулки, тупоносые башмаки с огромными, усыпанными алмазной россыпью пряжками и, конечно… берет, с плеч «Мишани» небрежно свисал короткий алый плащ.

— Это и правда Мишаня и Роман Георгиевич… — неуверенно протянула Зина, поворачиваясь к Валентину. Тот напрягся, словно изготовившаяся к прыжку кошка. — И Андрей Александрович с ними…

Крымова майор видел лишь однажды, но все равно узнал. Лицо шефа «маленького гестапо» казалось непроницаемым — как бы удивился, наверное, Илья, доведись ему дожить до встречи с начальником… «спецназовцев», так вовремя появившихся на дороге в джипе «шевроле».

Однако в присутствии «князя» другим полагалось молчать.

— Милош Кралькович, — коротко поклонившись, представился он.

И тон, которым «князь» произнес свое имя, и поклон, и надменное выражение лица создавали обстановку торжественного общения государя с подданными. Казалось, что присутствующим в самый бы раз бухнуться на колени. Однако случилось нечто другое.

— Фи-фью! — присвистнул Климов и, обращаясь к мальчику, сказал: — И в цирк ходить не надо.

Выездная бригада фокусников-самоучек в российской глубинке.

Некоторые из спутников Кральковича заволновались, автоматы и пистолеты у них в руках заходили ходуном, как живые.

— Спокойно, — проговорил негромко Кралько-вич. Оружие замерло в руках его спутников. — Не стоит обижаться на героев, — продолжал Милош, — и… больных. — А потом, обращаясь непосредственно к Климову, спросил: — Долго думаешь бегать от психушки, дружок? Парень, который лежит тут куском дерьма, также полагал, что ему удастся быть свободным и делать все, что он хочет, но это под силу лишь избранным… богами. Хотя приятель твой, — Кралькович простер руку с унизанными кольцами и перстнями пальцами и показал на труп Великана, — и правда разок чуть не одурачил меня. На какой-то момент я потерял его и даже забеспокоился, но потом… нашел… — Милош просиял. — Он сделал свою работу, а ты свою… Все вы исполнили для меня то, что я поручил вам, каждый в меру сил и способностей, поэтому, как принято говорить в этой стране, благодарю за службу… Не стану задерживать вас, у нас разные судьбы, Богу — Богово, цезарю — цезаре-во… а вам… вам я не завидую. Не добившись толку, компетентные органы, чтобы не возиться с бесполезным материалом, отправят вас в… дома скорби. Грустно, но., каждому, повторяю, свое. Прощайте… — Он на секунду умолк, а потом, коснувшись ладонью лба, точно вспомнив что-то, проговорил: — Чуть не забыл, отдайте-ка мне мой изумруд…

Климов наклонился к Славику и тихо прошептал что-то. Мальчик кивнул и, быстро достав из кармана, протянул Саше какой-то предмет.

— Не вздумайте дурить, — тоном взрослого, одергивающего упрямого ребенка, произнес Кралькович. — Отдайте мне камень, за это я сохраню вам жизнь…

— Он врет, Богдан! Климов! Саня! Он врет! — Роман Козлов выдвинулся вперед. — Он врет, не отдавайте ничего этому пидору! Он все равно вас прикончит!

Кралькович ничего не сказал, он лишь наклонил голову. Громыхнул выстрел. Козлов упал как подкошенный, ткнувшись лицом в холодные камни пола, и замер без движения.

— Брось пушку, майор! — закричал один из спутников Кральковича. — Брось!

Скрипя зубами от злости, Богданов бросил ТТ, в магазине которого еще оставалась половина боезапаса. Что можно сделать четырьмя патронами, когда за спиной две женщины и ребенок? До чего же обидно, а?!

— Ножкой толкни, — попросил все тот же тип. Но не успел Богданов выполнить приказ, как снаружи…

— Эй, в церкви! Прекратить стрельбу! — раздался усиленный мегафоном чей-то резкий, не привыкший к возражениям голос. — Милош Кралькович! Нам известно, что это вы. Прикажите своим людям сложить оружие, выпустите заложников и выходите с поднятыми руками. Вы окружены, сопротивление бесполезно.

— Да кто же это сказал? — негромко проговорил «фокусник», но те, кто находился за стенами, непонятно как услышали его, и через несколько секунд уже другой голос ответил:

— Говорит подполковник ФСБ Найденов. Повторяю, Кралькович, не вздумайте шутить, со мной отделение автоматчиков и… еще некто, помогавший нам задержать вашего брата. Так что советую проявить благоразумие.

— Кай очень глуп, — со смешком отозвался Милош. — Поймать его могли бы и местные пинкертоны, так что, подполковник, я бы не стал хвастаться на вашем месте, разумнее при мне не вспоминать о нем. Я играл с ним как кошка с мышкой, поверьте, меня под конец даже перестало это забавлять… К тому же вы игнорировали представителей местных правоохранительных органов, больше того, грубо нарушили их права, оскорбили в лучших чувствах. Люди родились здесь и выросли, они привыкли к тому, что земляки их слушаются, уважают, а тут приезжают какие-то… скажем прямо, козлы из столицы и творят беспредел! Они очень, очень расстроены… А за ними увязались десятка три охломонов с ружьями, палками и фонарями. Эти парни охвачены благородным порывом найти мальчика, уведенного неизвестным, они совершенно неуправляемы. Не верите? Сейчас сами убедитесь.

Прошла минута, ответа не было. За стенами церкви что-то происходило. Похоже было, что приехал еще кто-то, и между ними и ранее прибывшими завязалась нелицеприятная беседа. Обе стороны немедленно, что называется, взяли с места в карьер. Послышалась матерщина, потом… Раздался выстрел, за ним еще один. Через минуту на улице поднялась самая настоящая автоматная, пистолетная и ружейная пальба.

— Люди занялись делом, — с удовлетворением отметил Кралькович. — А нам пора заканчивать. У кого камень?

— У меня, приятель, — проговорил Климов, отходя от сбившихся в группку товарищей и оказываясь на середине, прямо под куполом церкви.

Барским жестом Кралькович протянул руку:

— Неси его сюда.

— Ни хрена подобного, дружок, — оскалился Александр. — Ни хрена. Хлеб за брюхом не ходит.

«Княжья» свита зашевелилась. Кралькович сделал успокаивающий жест.

— Подойди сюда, — проговорил он, глядя прямо на Климова. — Подойди сюда. Подойди…

В этих словах не было ничего особенного, но то, как Милош произносил их, повторяя снова и снова, заставило замереть едва ли не всех присутствовавших. Климов же как ни в чем не бывало усмехнулся и, отвечая противнику взглядом на взгляд, перебил его:

— Неужели ты думаешь, что это подействует на меня, старичок? Устраивая спектакль, ты должен был знать, с кем имеешь дело. Оставь фокусы для цирковой арены, развлекай детей, а меня уволь… Если бы ты подошел сюда, я бы поведал тебе на ушко: «Как вы все мне надоели…» Нет, — он с сожалением прищелкнул языком, — надоели — не то слово, придется сказать тебе при твоих псах, при дамах и… даже при детях: «Как вы мне все остоп…ли…» Иди сюда, котенок, возьми камушек… — Александр протянул руку и раскрыл ладонь. Изумруд засиял, переливаясь в тусклом электрическом свете. Почти все собравшиеся, затаив дыхание, уставились на сокровище, даже охрана Кральковича забыла на минутку о том, что происходит и для чего они тут собрались. Раздались восхищенные возгласы. Все зашевелились, а Климов, глядя в глаза Кральковичу, произнес, едва шевельнуТв губами: — Иди сюда, голубчик, а то ведь я шваркну его об стенку.