G.O.G.R. - Анна Белкина

Чеснок был сам не рад, что затеял всю эту заварушку с Лерочкой. Родион Робертович кружил по своему кабинету и размышлял, как это так получилось, что его тщательно продуманный план мог так бесславно провалиться?! У «наседки» не было никаких шансов против Вована и Ростика. А тем более — против «Фаршированного». А тут вдруг буквально из ниоткуда выползает какой-то, извините за выражение, скунс и выхватывает Лерочку прямо у них из-под носа! Да ещё и выстрелил в самого Чеснока, попав, куда не следует! Чеснок был в ярости. К тому же, он не мог сесть. И потерял машину, потому что тот чувак на ней уехал!! По гороскопу, как и Батон, Чеснок являлся Овном. А Овнам не везёт по пятницам. Да и по субботам — тоже.

Ростик, весь в синяках и ранах, сидел перед ним в кресле. Он тупо пялился на бегающего мимо него Чеснока и бубнил какие-то невразумительные отговорки. Что якобы «этот чувак оказался здоровенный, как паровозина» и «на терминатора похожий».

— Хватит! — воскликнул Чеснок, не в силах более переносить это слабовольное нытьё. — Ты ни на что не способен! Ты только называешься боксёром, а сам — просто трусливый слабак! Глист!

Какой же «глист», когда Ростик весит все сто пятьдесят кило, имеет рост в двести один сантиметр и огромные квадратные мускулы?!

— Вован угорел, — прогнусавил Ростик, вытерев нос рукавом.

— Значит, он был ещё тупее и хуже тебя! — выплюнул Чеснок. — Катись отсюда, пока цел. Хоть, грузчиком работай! Мне такие, как ты, не нужны!

Ростик тяжело поднялся с кресла и заковылял к двери, сильно хромая на левую ногу.

Когда Пётр Иванович и Сидоров подъехали к дому, в котором случилось это загадочное происшествие, толпа не только не рассосалась, а даже увеличилась. Потому что к милиционерам, врачам и жильцам дома добавились ещё и посторонние зеваки. Серёгин еле пробился в центр этого пёстрого плотного круга из самых разных людей, где находился Подклюймуха. Сидорова, вообще, затёрли, и он оказался выброшен за пределы круга.

— А, приехали, наконец-то! — оживился участковый, заметив в толпе Петра Ивановича. — Посмотрите-ка на это — он указал на остатки взорвавшегося «Запорожца». — Тут и гайки с болтами разбросаны. Эксперты, вот, сказали, что они из бомбы выскочили! Представляете, в машине бомба была!

— А где тот свидетель? — поинтересовался Серёгин, разглядывая шумную толпу зевак.

— Вот он! — Подклюймуха выволок из общей массы пьющего неспортивного мужичка.

— Вы свидетель? — спросил его Пётр Иванович.

— Я, я! — с готовностью согласился тот. — Поливаев моя фамилия.

Пётр Иванович узнал его. Это был тот самый Поливаев, который ёлку выбросил в июне-месяце. Поливаев с большим количеством подробностей в который раз пересказывал свою полуфантастическую историю про «мужика», который будто бы выпрыгнул с четвёртого этажа, держа ещё на руках кого-то, а потом с этой ношей «во двор шмыганул».

Сидоров, оттёртый толпой в дальнюю сторону, топтался у толстой берёзы, разглядывая почему-то пушистую серую кошку, которая пристроилась на тёплой крышке люка. И тут к этой кошке подбежала девушка, и подхватила животное на руки, словно это была не кошка, а её родная дочь, которую она не видела несколько лет.

— Мусенька, ты жива! — воскликнула девушка и с кошкой на руках убежала к припаркованному в стороне джипу.

Девушку сержант видел впервые. А вот выглянувший из джипа мужчина показался Сидорову знакомым. Да, почти половину его лица скрывали тёмные очки, но всё же, Сидоров его уже где-то видел. Сидоров хотел рассмотреть его получше, но мужчина быстро скрылся за тонированным стеклом, и автомобиль уехал, как только девушка с кошкой залезла в салон.

Пётр Иванович не слишком верил свидетелю Поливаеву. Хотя бы потому, что невозможно удержаться на ногах, спрыгнув с четвёртого этажа. Даже одному. Спрыгнув с такой высоты — почти пятнадцать метров — человек просто раздробил бы себе ноги. А загадочный «мужик» Поливаева ещё и на руках кого-то нёс!

— Да я видел его, как сейчас вас вижу! — уверял Поливаев. — Вот вам крест!

Да, Пётр Иванович слышал когда-то по телевизору, что ли, про агентов особого назначения, которых учат прыгать, не чувствовать боль, бить как-то по особому, так, что удар задевает не того, кого бьёшь, а того, кто стоит за ним… Но Пётр Иванович всегда считал всё это дутой сенсацией и обманом народа. Да и что будет делать такой вот, особый агент тут, в Донецке?!

Нет, не поверил Серёгин Поливаеву. Тем более тот имел репутацию буйного пьяницы.

— Скажите, пожалуйста, а кто жил в этой квартире? — спросил Пётр Иванович у участкового.

— Девушка жила, — неуверенно ответил Подклюймуха. — Приводов не имела. Я и не знаю её толком.

— За то, я знаю! — скрипучим голосом выкрикнула пышная дама в термобигуди.

Она пропихалась к Петру Ивановичу, оттеснив всех, кто вздумал оказаться на её пути.

— Валерией звали. Работала секретаршей. Я — матери её подруга. Так родители за город жить уехали, а квартиру ей оставили. Она тихоня была. А потом вдруг квартиру спалила…

— В квартире, кстати, тело нашли, — вставил Подклюймуха. — Тоже — мужик, угорел…

— У неё не было мужа! — выкрикнула дама. — И хахаля не было. Не могли вы там мужика найти!

— А где она, Валерия? — поинтересовался Серёгин.

— А нету её! — сказала дама. — Пропала. Ходила куда-то вечером. Домой пришла — и пропала.

— Да её мужик тот унёс! — вмешался Поливаев. — Я же видел, почему вы мне не верите?

— Цыц! — оборвала его дама.

— Скажите, а где именно Валерия работала секретаршей? — спросил у неё Пётр Иванович.

— В частной фирме… «Казак», что ли?

«Казак»! Это же — лавочка Сумчатого! Уж не Сумчатый ли прислал за ней кого-то? Хоть он в камере, но Утюг сказал, что он и из тюрьмы способен…

— А кто забрал того угоревшего? — осведомился Серёгин.

— А, Заяц тот и забрал, — ответил Подклюймуха. — Он только это и сделал, что забрал его. И — всё.

Раз «Заяц» забрал — значит, уплыло с концами…

Пётр Иванович схватил бесцельно топтавшегося Сидорова и рванул с ним в райотдел — Сумчатого допрашивать.

Лев Львович немного успокоился, не обзывал более никого «кротом», И, вообще, вёл себя более адекватно, чем в первый раз.

— Я тут не причём, — горячо убеждал Сумчатый Серёгина. — Это Утюг наврал вам. Он — мой конкурент, и ему выгодно, если меня в клетку упрячут. В подземелье я никого не спускаю. И не знаю, где держат ваших ментов. Я, да, я разговаривал там с одним — Тенью себя обзывает — новенький какой-то, требовал, чтобы я отдал ему свои заправки. А я — не отдал. Тогда он взорвал одну. А потом — вторую взорвал. А потом — Утюг с Чесноком придумали засыпать меня и подставить, чтобы с дороги убрать. Тогда Тени достанутся мои заправки, и он не будет пока ничего взрывать. Они боялись, что Тень на них переключится. И это Тень похитил всех. Больше — не кому. А заправляет всем этим — Чеснок. Это он всё придумал — засыпать меня. Только Утюг раньше меня попался.

— И вы не спускали Утюга в подземелье? — уточнил Серёгин.

— Да, нет! — воскликнул Лев Львович. — Он сам лазит! Он с Тенью в товарищах. И сам лазит. А кто вам сказал, что Утюга спустили?

— Утюг и сказал, — ответил Сидоров. — И сказал, что это вы его туда спустили.

— Брехло! — пискнул Сумчатый, подскочив, как мячик со стула. — Ух, брехло кротовое! Как попадётся мне — накостыляю! — он так разбушевался, что Сидоров еле успокоил его.

Боже мой, что это за бандит такой ужасный — Тень?! И то взорвал, и этого убил! Прямо — «коза — ностра», честное слово!

— У вас была секретарша? — спросил Пётр Иванович. — Вы её ещё к батарее привязывали, да?

— Да, была, — согласился Сумчатый. — Но к батарее я её не привязывал. Это — Утюжара вам опять набрехал. Леркой её звали. А что?

— А вы, часом, не знаете, кто её квартиру вчера сжёг? И похитил её саму? — осведомился Серёгин, в упор глянув на Сумчатого. Тот съёжился.

— Нет, — пролепетал Лев Львович. — Точно уж, не я. Я сидел… Может, Чеснок? Он сейчас, наверное, моими делами управляет, потому что я на него доверенность написал, пока скрывался. У него тоже левого бензина полно. И, поверьте, он куда больше знает про подземелье, чем я. А Утюг — и того больше. Только вы его не расколете. Это ещё то брехло.

— Знаете их? — Пётр Иванович дал Сумчатому фотографии Додика и Коли.

— Это — Додик, — признался Сумчатый. — Он у меня работал. А вот этот вот, — он показал Колю. — Работает на Тень. Он Зубра завалил. Я знаю. Там у нас был такой шпион, Дантистом «погоняли». Так вот, он следил за ними и узнал, что Тень будет Зубра валить. Он ещё что-то узнал, но Тень его в подземелье спустил. Он так и не успел нам сказать.

— А как насчёт Кашалота? — Пётр Иванович забрал у Сумчатого обе фотографии и положил в ящик стола. Нечего мацать — они и так захватаны!