Возьми меня в долг - Виктория Вишневская

— Так ты ж сама сказала, что не хочешь, чтобы я тебя нашёл, — она вообще понимает, что несёт? Злит меня этим нереально. Особенно, своим дурацким поведением.

— Я диалоги в голове перепутала… — хихикает себе под нос. — Там и люди смешались, и кони… В общем, я забыла чего звонила, но ты ту-ут.

Она поднимает на меня свои озорные глазки и тянется ладошками.

— Хочу на ручки. Возьми меня-я-я.

Сжимаю крепко зубы. Да я бы тебя взял прямо на этой лавочке, если бы узнал, что реально чей-то член приняла.

Так, Александр, успокойся.

Пошутила девчонка.

Шутка была плохая.

Пиздец, какая плохая.

Вроде и стою, умиляюсь её моськой, но в то же время убить хочу.

Тихо вздыхаю.

Нашла коса на камень. Ужас.

Подхожу к этой проблеме и подхватываю на руки. Только бы больше не буянила. Мне бы теперь проверить, в порядке ли моё окно в машине. И телефон. Сколько же убытков мне несёт эта девчонка!

— Пошли, — устало выдыхаю. Когда я ещё пьяных русских на себе потаскаю? Правильно, чувствую, что нескоро. Я ж её закодирую. Она когда пьёт, чушь творит. Но порой такую приятную… Жуть.

— Я та-ак рада, что ты приехал, — обвивает мою шею и прислоняется щекой к груди. Что за приступы нежности тут пошли? — Знаешь, я тут недавно задумалась…

— О нет, — постанываю. Началось!

— А я вот задумалась, — былая игривость немного пропадает. Слабые ручки только сильнее обхватывают шею. — Что было бы, если бы я тогда всё-таки к Каспару подошла…

Ну, думаю, я бы сейчас в таком дерьме не был. Дерьмо называется Виолетта. Грубо, но правдиво. По уши завяз. И даже то, что она сейчас всем телом прижимается ко мне и что-то бубнит под нос, не раздражает. Бесит, но это приятно.

Нет, что-то тут странное.

Никогда от девушки такое тёплое чувство в груди не растекалось.

А на неё смотрю и похоронить хочу за глупую шутку и сильнее прижать. Милая же, ну.

— Я бы, наверное, сейчас не пьяная была бы… А…

В канаве лежала.

Зная Каспара, тот хоть и весёлый с виду, но баб поимеет — выкинет. Не убьёт, конечно, нет, но жизнь подпортит знатно.

— Короче, не буду говорить, какой ты порой говнюк, а порой нет, но… — на какую правду нас здесь прорвало! — Хорошо, что это ты… А не кто-то другой.

Да моя же ты…

Уф. Сучка маленькая.

— Замолчи ты уже, — огрызаюсь.

— А я не хочу, — внезапно выпаливает. — Я вот весь день думала о тебе, думала… А ты такой грубый.

— Думала? — вопросительно выгибаю бровь. — О чём же?

Пьяная Виолетта — кладезь информации.

— Не знаю, — отвечает просто. — Я тебя поцеловала случайно днём.

Ага. Целомудренно так. Прилично. Я растерялся, чего греха таить.

— Думала, ты меня после этого за ненормальную посчитаешь. И вообще рот с мылом помоешь…

— Так, — открываю дверь автомобиля. — Садись. Потом поговорим. Домой тебя отвезу только.

Всегда мечтал разъезжать по ночному Мюнхену со своей пьяной горничной, которая прицепилась ко мне, как пиявка.

Но мне всё же удаётся посадить её на сидение и пристегнуть.

Запрыгиваю за ней следом в салон и завожу автомобиль.

— Это вообще случайно вышло, — продолжает. Не унимается прямо. А мне от этого не по себе. В том плане… Это не Логинова говорит. А алкоголь в ней. И хоть говорит она такие вещи, которые голову дурят…

Да, чёрт, проблем только больше создаёт! Для меня.

— Но я рада, что ты ту-ут.

Вот опять.

У меня совесть просыпается.

Сжимаю с силой руль и скриплю зубами. На неё стараюсь не смотреть. А то ещё больше виноватым себя чувствовать начну.

Посмотрел бы я… Как ты рада будешь, когда узнаешь, что я сделал. Чувствую, ты пожалеешь о своих словах, Логинова.

— А это правда, что ты с Оливией не спишь? — внезапно спрашивает во время поездки. Я только успокаиваюсь, иногда кивая на её речи. Она всё огоньки в окно рассматривала, а сейчас поворачивается ко мне и взглядом сверлит.

Где её дом уже? Какого чёрта она далеко ушла так?

— Не думаю, что тебе это Оливия рассказала, — отвечаю спокойно. Не нравится мне, что она лезет в эту тему. — Подслушивала?

— Во мне иногда просыпается плохая девочка, — я резко поворачиваю голову в её сторону и цепляюсь взглядом за влажные и пухлые губы. Сказанные ею слова сейчас звучат не весело. А пошло. Порочно так. С придыханием. Лёгкой лаской в голосе.

Возбуждает, блин.

Мы останавливаемся, и я мигом вылезаю из авто. Только потому, что сейчас сорвусь.

Мне завтра нужно на самолёт. И я уже устал метаться — взять её с собой или нет. Не хочу, но одновременно желаю. Возьму — докажу себе, что она для меня что-то значит. Нет, судя по тому, что я подвожу её к дому и вытаскиваю из салона — уже говорит об этом.

Но если я возьму её с собой… Пути назад не будет. Я точно не отпущу её. Хоть и не совсем собирался это делать.

Нет. Нельзя.

Оставлю тут. Чтобы не искушала и мозги мне не туманила. То, зачем я еду — не для неё. Поэтому быстрее хватаю её на руки, залетаю в подъезд и доношу до двери.

Ставлю её на ноги, поддерживаю слабое тело. Открываю двери и помогаю зайти в квартиру. Я уже был в ней. Однажды ноги привели. Когда она ещё собирала этот долг в сто пятьдесят кусков. Невольно зашёл в её комнату и рассмотрел обстановку. Скромно, но стильно. Одевается почти в одно и то же. И бельё у неё… Есть красивее того, в котором она пришла ко мне в первый рабочий день.

И я ожидал увидеть его, а не обычный чёрный лиф.

Нет. Я спятил. Ещё тогда.

И что она только со мной делает?!

— Алекс? — окликает. Знает, что я не люблю это имя. И каждый раз злюсь. Но, когда оно звучит из её уст, дикого желания прибить нет. Хоть и огонь в груди бурлит так, что не может сдержаться. А она это как-то делает.

Поднимаю на неё взгляд.

Не знаю, почему ещё стою здесь. Дожидаюсь, когда она снимет куртку и пойдёт спать. Но моим планам и желаниям она не следует.

Куртку снимает, да. Оказывается в одной футболке с острыми, торчащими сосками. И ведь не солгала. Без белья.

Подходит ко мне близко-близко. Касается этими сосками моей груди. Встаёт на носочки, обвивает руками шею.

Мои