Русские сказки - Роман Злотников

Полковник уважительно покачал головой.

— Мастерские выстрелы, ваше сиятельство.

Второй аэроплан заложил разворот «блинчиком» и, плавно снижаясь, последовал за первым. Князь снова вскинул штуцер. Грохнул выстрел, второй аэроплан качнуло, но не так, как первый, а будто пилот от испуга неуклюже дернул ручку, и машина, шустро развернувшись, потянулась в сторону своих, набирая высоту. Полковник нервно рассмеялся.

— Я уж думал, что вы и этого снимете.

Князь скромно улыбнулся и развел руками.

— Не повезло. Но это и к лучшему. Я думаю, пилот увидел достаточно, чтобы убедить свое начальство в том, что суверен в городе и мы собираемся его упорно защищать.

— Да, вы правы, — согласился полковник, а капитан лишь молча усмехнулся. Он-то был уверен, что ни о каком невезении здесь и речи быть не могло.

К полудню следующего дня «секреты», расположившиеся в двадцати верстах от города, доложили о приближении противника, и батальон занял траншеи.

Вечером, возвращаясь домой после обхода позиций и по своей привычке бесшумно проскользнув в калитку, князь услышал приглушенные голоса, доносившиеся из садовой беседки. Князь остановился, прислушиваясь.

— …абсолютно не понимаю, как он собирается отбить атаку такими силами.

Голос полковника звучал несколько раздраженно, но князь не смог уловить в нем ни паники, ни страха. И это радовало.

— Я тоже этого не понимаю, полковник, — спокойным голосом отозвался капитан, — но, можете мне поверить, он это сделает.

Полковник хмыкнул.

— У вас прямо-таки религиозная вера в военные способности князя, но если он так хорош, — на миг установилась тишина, наверное, полковник затянулся сигаретой, потому что в беседке засветился крохотный красноватый огонек, — то почему о нем до сих пор ничего не было слышно? Он уже не юнец, и если в нем так велика склонность к авантюрам на чужой стороне, то хоть какие-нибудь сведения о нем должны были бы уже появиться.

Капитан ответил не сразу:

— Я не знаю, полковник. Одно время меня самого мучили подобные вопросы, но затем я решил оставить их на потом. Одно могу сказать точно — я готов молиться каким угодно богам, что он ВМЕСТЕ с нами, а не ПРОТИВ нас. И… пойдемте спать, завтра будет тяжелый день.

Князь увидел, как капитан вышел из беседки и, пройдя по тропинке, скрылся в доме. Полковник сделал еще несколько затяжек и, пробормотав:

— Хотел бы я быть уверен в том, что мы его переживем, — тоже поднялся на ноги и последовал за капитаном.

Денек выдался солнечный. Князь проснулся на рассвете и до завтрака успел съездить на двуколке к упавшему вчера аэроплану. Он довольно удачно спланировал, приземлившись на дальние городские огороды и при этом всего лишь подломив одну стойку шасси и оборвав тяги правого руля высоты. Князь распорядился оттащить аэроплан в железнодорожные мастерские и попытаться произвести ремонт. Слава богу, в этом мире пока еще была абсолютно непопулярна идея ночных атак, да к тому же, имея такой перевес в силах, «соратники» чувствовали себя слишком уверенно, чтобы заниматься сомнительными экспериментами. Так что они с капитаном и полковником успели спокойно позавтракать и с удобством добраться к траншеям на пролетке.

Противник только начал выдвижение. В бинокль хорошо были видны густые цепи, разворачивающиеся на опушке леса в полутора верстах от города, а от моста, еле слышно из-за расстояния, рокоча, выдвигались броневики.

Полковник опустил бинокль и повернулся к князю.

— Я думаю, что они атакуют еще до полудня.

Князь кивнул.

— Начинайте отвод людей с первой линии, — приказал он капитану.

План обороны, который разработал князь, был уже неоднократно обсужден, раскритикован, но при всем этом не только принят к исполнению, но и хорошо отработан. Каждый орудийный или пулеметный расчет и каждое отделение не только знали, что и как делать по той или иной команде, но и отработали все эти действия несколько десятков раз. Поэтому, как только капитан подал условный знак, солдаты, пригнувшись и наклонив штуцера, неуклюжей утиной рысью потрусили по траншеям к длинным ломаным ходам сообщения, ведущим к блиндажам и перекрытым щелям, оборудованным на обратных скатах высоты. Ходы сообщения были почти на сажень глубже, чем обычно, а солдаты, благодаря долгим тренировкам, уже научились проходить изгибы ходов, сильно пригибаясь. Так что даже если кто-то из наблюдателей противника и заметил что-то необычное, то вряд ли эта странность смогла бы хоть немного насторожить командование «соратников». Двадцатью минутами позже окопы первой линии были пусты, а весь личный состав укрыт в блиндажах и глубоких перекрытых щелях. В окопах всей почти полукилометровой линии обороны осталось едва ли три десятка наблюдателей, основной задачей которых было «имитировать» присутствие людей. Для них тоже были оборудованы перекрытые щели, хотя вероятность их поражения шальным тяжелым снарядом была намного выше.

Из-за леса показался прозрачный дымок, который быстро окреп, превратившись в густой черно-бурый столб. Это приближался бронепоезд. Полковник отнял бинокль от глаз и злорадно улыбнулся:

— Гнусным углем топят. Тасовским. После него каждую неделю топку заново чистить надо.

Князь и только что присоединившийся к нему капитан молча смотрели на выползающую с моста серую бронированную змею, грозно ощетинившуюся длинными дулами морских орудий. Какой-то солдатик из наблюдателей, высунувшийся было из траншеи саженях в десяти от них, охнул и с благоговейным страхом сказал:

— Ну, сейчас начнет садить…

Словно в ответ на его слова, бронепоезд рявкнул головным орудием носового вагона. Снаряд взметнул землю шагов за сто до первой линии траншей. Давешний солдатик снова охнул, но с другого конца траншеи послышались выкрики:

— Мазанул! Мазила!

Однако это была только пристрелка. Бронепаровоз вытянул с моста последние броневагоны и остановился, на несколько мгновений окутавшись паром. Стволы орудий главного калибра зашевелились, выходя на нужный угол возвышения, потом замерли и… с оглушительным грохотом, одновременно выбросили громадные языки пламени. И почти сразу же перед оставленной защитниками линией траншей взмыла вверх стена земли, а тугая волна воздуха ударила в грудь высунувшихся из траншеи офицеров, не отрывавших от глаз бинокли. Полковник пошатнулся и, чтобы удержаться на ногах, сделал шаг назад, капитан заранее развернулся боком, а князь будто вообще не заметил взрывной волны, лишь хлестнули по ногам полы его шинели. Полковник Худой выплюнул принесенную взрывом пыль и, скривившись, сказал:

— Я — в щель, господа, восьмиграндовый калибр — это серьезно.

Князь молча кивнул и спрыгнул вслед за полковником. Капитан несколько замешкался, и его буквально опрокинуло в траншею сильной ударной волной. Следующий залп лег гораздо ближе.

Обстрел продолжался почти полчаса. Когда стало ясно, что он вот-вот кончится, князь встрепенулся и, повернувшись к капитану, тихо приказал:

— Дайте команду: «Приготовиться к выдвижению».

Тот молча развернулся и, выхватив шашку, несколько раз крутанул ею над головой. Тут же отовсюду послышались протяжные команды взводных и унтеров. Солдаты, прятавшиеся от долетающих с противоположных скатов высотки осколков и земляных комьев в блиндажах и на дне щелей, зашевелились и, так же пригибаясь, как они делали, покидая передовые траншеи, двинулись в обратный путь. Наконец земля колыхнулась последний раз, и внезапно наступила тишина. Бронепоезд пыхнул паром и, дав два протяжных гудка, уполз обратно за мост, на другой берег реки, еще больше усилив сходство со змеей, заползающей в свою нору.

Батальон успел занять позиции, когда быстро приближающаяся передовая цепь была уже лишь шагах в трехстах. Капитан, рысью пробежав вдоль всей линии траншей, свалился в окоп, в котором находились князь и полковник, и перевел дух.

— Все на месте, потерь нет, на левом фланге сажен сорок траншей сильно осыпались, но оставшейся глубины хватит для стрельбы с колена.

Князь кивнул.

— Ладно, капитан, все говорено-переговорено, теперь вам и карты в руки, командуйте.

Капитан козырнул и быстро скрылся в ходе сообщения. Полковник скептически улыбнулся и покачал головой.

— И все-таки я считаю, что без пулеметов мы не обойдемся и при первой атаке. Залповая стрельба исчерпала себя еще в прошлом веке, как не соответствующая реальной скорострельности современного оружия.

Князь молча пожал плечами, как бы говоря: поживем — увидим.

Между тем передовая цепь противника приблизилась уже на сто пятьдесят шагов. Капитан приподнялся над траншеей и протяжно закричал:

— Батальо-о-он, заряжай!

Над передним краем звонко заклацали затворы.